Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский

Интересное кино: не шли программы по «Дарьял-ТВ» я получал большую сумму, пошли (20-го, кстати, прошла программа про Зинаиду Гиппиус), Вайнер стал выплачивать меньше. Где логика? Что делать? Хлопнуть дверью? Хлопали уже много раз. К сожалению, мы нищие и бесправные, и не можем быть гордецами и хлопать дверями. Игорь подбивает меня на бунт, но мне жалко срывать программы: их смотрят, они нравятся…

Еще одна головная боль: встреча членов моего «Клуба 1932» в «Вечерней Москве». Мотяшов говорит: звоните и собирайте сами. Как в советские времена: инициатива наказуема. Звоню космонавту Николаю Рукавишникову (род. 18 сент. в Томске, участник трех космических полетов, первый полет на «Союзе-10» в 1971 году, затеи «Союз-16» в 1974 и «Союз-33» – в качестве командира международного космического корабля в 1979 году). Он: «Не могу придти, из дома не выхожу, инсульт»… Алла Гербер обрадовалась приглашению, но именно 8 декабря будет в Израиле: «Нельзя ли перенести?..». В общем, собирать клубистов – нелегкое дело. Ездил в «Радугу». Возвращался по старому Арбату, всюду люди с рекламными щитами «Ломбард» и «Запасные части для иномарок», – им разве легче, чем мне? И даже удивительно, как я в свои 67 лет еще на плаву и «по телевизору показывают».

Бьюсь над «Коктейлем «Россия». Тут как-то проснулся в 5 утра и стал писать в голове. Пока застрял в русской классике, в главке от Гоголя до Бунина. И пишу и думаю: а интересно все это или нет?

Еще одна программа проскочила по ТВ: жены полководцев – Суворова и Кутузова. Вел динамично, раскованно, картинки хорошие подобрали. «Женился Суворов в 43 года и то потому, что отец повелел. Невесте Варваре Прозоровской Суворов не понравился: немолод, маленького роста, щуплый, да и манеры какие-то резкие, будто приказы отдает: налево-направо, лечь-встать. Великий полководец оказался никудышным семьянином. Ничего не дал он супруге: ни любви, ни денег, ни самостоятельности. Ничего, кроме упреков и брани… А вот Кутузов прожил в браке счастливо почти 40 лет. Пять дочерей! И у каждой своя судьба, – так было что рассказывать…

Среди новостей очередное собрание в студии» им. Горького. Визильтер бушует, сказал секретарше: «Перепиши всех, кто пришел, а остальные – уволены!..». А далее начал вещать: «Вольтер говорил…». Кто-то из сидящих в зале: «Мне Вольтер ничего не говорил…». Далее крики, шум, неразбериха. А идея сбора: новогодняя программа по «Дарьял-ТB»: «Каждый должен представить свою новогоднюю примочку». Примочку в новогоднюю ночку!..

6 декабря

Писать дневник некогда. Фокусы с «Дарьялом», ожидание выхода книги, организационные вопросы по поводу встречи членов «Клуба 1932». Пан Зюзя (Високовский) обещал придти, обещали и другие, но кого-то отловить невозможно. У Аркадия Вольского операция на желудке и т.д. Да, был на днях смешной эпизод: ко мне подошли два подростка и задали какой-то вопрос, я, находясь в задумчивости по поводу своих дел, не ответил. Тогда они спросили Щекастика, отставшего от меня: «Вон у деда уши заложило, а вы хоть слышите?! Где тут фонтан?..». «Дед» потом долго смеялся…

28 ноября вместе с Ще выступали в библиотеке на Песчаной. Аплодисменты и цветочки. И слова: «Вы занимаетесь святым делом…». Святым, но неденежным… Для книги занимался Достоевским и Розановым. Ще ездила отвозить фотографии в «Москвичку» для материала «Он и она» и отвезла мою фотографию 18-летнего. Елена Анатольевна заявила Ще: «Какой у вас папа был красивый в молодости!». Ще так и упала… А я для «Сударушки» печатал комментарий о телесъемках «Академия любви вместо школы ненависти».

9 декабря

Вчера, 8-го, состоялась встреча в «Вечерней Москве» членов «Клуба 1932»: пришли два артиста, один писатель, одна поэтесса, один художник и один футболист (Александр Белявский, Зиновий Високовский, Леонид Жуховицкий, Римма Казакова, Борис Жутовский, Анатолий Исаев). Обещали, но не пришли Петр Фоменко, академик Абел Аганбегян и Алла Гербер. Шампанское, конфеты, печенье, кофе. Главный редактор Казарин уехал в Кремль, и я вел встречу. Все прошло вполне симпатично. Только какой-то журналист-фронтовик выразил неудовольствие: «А почему книга только о 1932 годе? Я родился в 25-м. Я Берлин брал! Где книга о моих ровесниках?!..». Все растерялись. Нашелся Белявский: «А вы найдите своего Безелянского, и он вам напишет нужную книгу…».

15 декабря

Жутовский дал нам билеты в Дом художников, и мы с Ще побывали на презентации выставки Юрия Роста «Групповой портрет на фоне века». Там я познакомился с еще одним членом Клуба 1932 года – журналистом Ярославом Головановым. Был фуршет, и Ще, вместо воды, хватанула глоток огненной чачи (стол был грузинский). Потусовались немного. Все обнимаются, целуются, кроме нас. Мы держали себя строго…

Звонок от Евсеева из ВК с просьбой сделать комментарии под роскошные фотографии на тему «Россия. XX век». Я, конечно, согласился и тут же сел за работу: век разбил на 10 десятилетий:

• «В те годы дальние, глухие…» (1900–1909)

• «Ваше слово, товарищ маузер!» (1910–1919)

• Фирменный большевистский стиль (1920–1929)

• Грозовые-роковые (1930–1939)

• Великая Отечественная, а потом малая – с космополитами (1940–1949)

• Сталин и «Оттепель» (1950–1959)

• Громкие шестидесятые (1960–1969)

• Новый культ (1970–1979)

• От застоя к бурному потоку перестройки (1980–1989)

• Последний ураган ХХ века (1990–1999)

Я печатал, а Ще читала и умоляла: «Юр, ну, что-нибудь веселенького». Веселенького не получалось. Мрачный век, да и только.

В Московской правде напечатали интервью со мной под заголовком «Катерины нет, и обрыв забетонирован». И, как поет молодой бард, горец Тимур Шаов:

22 декабря

16-го по ТВ показывали очередную «Академию любви» – об Александре Блоке. Надир Ширинский позвонил и сказал мне: «Очень познавательная программа». Господи, ни хрена никто ничего не знает: я ведь только снял с Блока первый слой, а за ним еще бездна. Но никто не хочет читать, изучать и узнавать, предпочитают готовенькое, скороспело-телевизионное. Полный деграданс…

17-го снимали новогоднюю программу, «Игорь, не выпивать без мотора!» и прочие перлы. А на следующий день я записывал 8-минутную информационную программу «Неделя в четырех гранях»: история, политика, криминал, культура. Говорил по памяти без всякого суфлера, и это непросто!.. Приехал и сел за подготовку программы о Мопассане. И пришлось полистать «Милого друга». Одна из красоток-шлюх о Жорже Дюруа: «Какой красивый малый! Если он захочет меня за 10 луидоров, я не откажусь!».

Пока я был на съемках, Ще побывала в парикмахерской на Соколе, услышала там разговор молодой парикмахерши, которая регулярно смотрит «Академию любви»: «Там какой-то артист играет профессора…». Вот так народ воспринимает меня, который и не артист и не профессор, а