Матюшкин Федорович - Повседневная жизнь Арзамаса-16

Сложность ситуации заключается не в ответе на вопрос, какой вариант избрать. Ответить, в сущности, предстоит на вызов времени. Вызов, связанный с развитием глобального исторического процесса. И ответ на этот вызов вынуждены давать не только в Сарове, но и в Лос-Аламосе, Ливерморе. Связан он и с проблемой выживаемости и безопасности всей планеты, ее экологической устойчивости, духовной культуры. В силу концентрации материальных и человеческих ресурсов, способных пока еще отвечать на исторический вызов, таким городам, как Арзамас-16, уготована судьба и в дальнейшем нести ответственность за участь народа России.

Здесь создана база для исследований управления термоядерной реакцией, использования лазерной техники в самых различных сферах жизни, решения проблем экологической безопасности, развития глобальных информационно-вычислительных сетей, участия в проектах астрофизики, астрономии, в конце концов, для производства сдерживающего оружия. Главная сложность состоит в том, как провести процесс «сортировки», как сохранить ядро, необходимое России для поддержания ее статуса ядерной державы в ближайшем будущем, как выделить новые «сверхзадачи», которые способны объединить и ученых, и нацию в достижении этих целей.

Сложность этой перестройки в том, что она происходит не в вакууме. Создана мощнейшая материальная структура, на базе которой сформирована культура. И под такую структуру интеллектуальной и технической мощности ни в стране, ни в мире нет сейчас адекватного социального заказа. Но и по прежним правилам играть дальше невозможно.

Допустим пока невероятное: в мире сложились самые благоприятные условия и ядерная угроза снята. Каков путь для того, чтобы всю корпорацию людей и всего того, что связано с ядерным оружием, застопорить и сократить? Это очень болезненный процесс. Вспоминаю разговор со старым своим знакомым физиком-теоретиком А. В. Пушкиным, к сожалению, ушедшим уже из жизни. Он считал, что старый и мудрый ядерщик Тейлор начал этот процесс с мудрым и старым политиком Рейганом, сформулировав программу «звездных войн». Эта программа была настолько мотивирована, что большинство американских ученых-оружейников априори не смогли найти в ней подвоха. Проблема была поставлена в таком виде, чтобы ученый высокой квалификации не смог сразу отрецензировать ее на нерешаемость, на глупость. В то же время сам Тейлор, вероятно, заведомо знал, что задача не может быть доведена до стадии серийного производства. Однако решение этой задачи уже привело к структурной перестройке оружейных центров и лабораторий США.

В Арзамасе-16 возникает новая, если можно так выразиться, персонификационная структура. Как бы ни была зависима сегодняшняя научная деятельность от усилий многих, все-таки переход от незнания к новому знанию осуществляется индивидуально. Вокруг отдельных носителей новых идей начинают формироваться структуры. Вероятно, нет более оптимального пути преобразования таких центров, как институт в Арзамасе-16, кроме как естественная персонификация по конкретным заданиям и проектам. А процесс этот длительный и дорогостоящий. Кстати, и в Лос-Аламосе, и в Ливерморе, и в Сандийской национальной лаборатории сегодня делают все, чтобы сохранить опытных специалистов и привлечь молодежь.

Процесс же конверсии у нас затронул прежде всего молодежь. Стараниями прессы престиж работы в подобных учреждениях резко упал. Эта проблема еще не осознана как великая угроза. Нет анализа масштаба и характера ее. Нет оценки, и, естественно, отсутствует политический подход. Молодежь уходит в коммерческую деятельность, которая, увы, что в Москве, что в Сарове развивается по одинаковым сценариям и с одинаковыми последствиями. Но если в окрестных селах коммерция вносит какое-то движение в однообразную обстановку, то здесь она явно занижает жизненную планку, давно взятую горожанами. Распоряжаясь из Москвы судьбой научных центров, следует помнить историю науки. Алхимики решали нерешаемую проблему, то есть явно не вписывались в рыночную экономику, но сколько было приобретено на этом пути! Банальный факт, но в нем опыт. И уж коли хочешь быть великой державой, находи возможности поддерживать своих «алхимиков».

Заявлений по поводу величия России у нас сейчас предостаточно. Но… «О, как бы мне хотелось теперь поговорить с тобою о Космосе», — писал в 1857 году Тарас Шевченко из ссылки Брониславу Залесскому. Как это контрастирует с сегодняшним заземленным прагматизмом, порожденным огульным принижением роли России в становлении мировой культуры космического века исключительно потому, что она была советской. Кому это выгодно — умалчивать о том, что признано всем миром? Кому на пользу пренебрежение традициями новой урбанистической культуры, хоть и молодой, но не менее необходимой сегодня, чем накопленная веками православная традиция?

Разумеется, все, что характерно для сегодняшнего Арзамаса-16, в той или иной степени касается и других закрытых городов и научных центров. В идеях, предлагаемых общественностью для их спасения, отражаются разные интересы. К сожалению, учеными самих этих городов недостаточно осознается историческое значение их существования. Сначала этому препятствовала сверхсекретность, а теперь одним — идеологические пристрастия, а другим — восприятие проблемы выживания центров как приоритетной. Отсюда зацикленность на вопросах зарплаты, финансирования и прочих необходимых, но недостаточных для кардинального решения проблемы вопросах. Нужно объединение самых разных ученых для выработки новой философии существования российских арзамасов-16. Не ставлю под сомнение необходимость в обозримом будущем режимного статуса города. Но представляется целесообразным вести поиск их новой философии самым открытым способом, привлекая к этому процессу всех, кто имеет способности и интерес.

Еще раз подчеркну: сегодняшние номерные города — уникальное явление, несущее в себе не только военный потенциал. Кроме прочего, немаловажно, что эти города воплощают в себе современные возможности российской провинции. Когда-то, в пору Смутного времени, затем в период создания российского флота, формирования советского оборонного могущества, глубинка находила в себе силы и умение делать государственную работу. Воистину, и сегодня, как и в прежние времена, «мы по суху вперед Россию тащим».

Успенский собор в Сарове. Начало XX в. Иеросхимонах Иоанн, основатель Саровского монастыря Одно из первых изображений Саровской пустыни. 1764 г. Автограф Саровского первоначальника иеросхимонаха Иоанна Страница из устава Саровского монастыря Игумен Назарий Валаамский Пещерный храм Саровского монастыря Преподобный Серафим Саровский Схимонах Марк Молчальник У святого источника Икона Божией Матери «Умиление» Икона преподобного Серафима Саровского Храм преподобного Серафима Саровского. Начало XX в. Городок для паломников. 1903 г. Перенесение мощей преподобного Серафима Саровского. Саров. 1903 г. Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II делает запись в памятной книге Музея ядерного оружия в Сарове Ю. Б. Харитон И. В. Курчатов Ю. Б. Харитон возле атомной бомбы РДС-1 Б. Л. Ванников Л. П. Берия Ядерный взрыв на Семипалатинском полигоне П. М. Зернов, директор КБ-11 с 1946 по 1951 год Б. Г. Музруков, директор ВНИИЭФ с 1955 по 1974 год Здание, где находились первые научно-исследовательские лаборатории КБ-11. 1946 г. «Красный» дом здание, где ныне размещается руководство РФЯЦ-ВНИИЭФ Я. Б. Зельдович делает доклад А. Д. Сахаров Е. А. Негин, директор ВНИИЭФ с 1978 по 1987 год Первая водородная бомба РДС-6С (макет) Ю. Б. Харитон и В. А. Цукерман Дом, где жил А. Д. Сахаров Самая мощная водородная бомба «Кузькина мать» на самолете-носителе Ту-95Б Автор книги возле водородной бомбы «Кузькина мать» в Музее ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ С. Б. Кормер Е. П. Славский Р-7А на боевой стартовой позиции Пуск межконтинентальной баллистической ракеты «Тополь-М» Сквер имени А. М. Горького, разбитый на месте снесенного Успенского собора. Ныне здесь восстановлена усыпальница преподобного Серафима Саровского Ю. А. Трутнев, руководитель теоретического сектора с 1970-х годов Электронно- вычислительная машина общего назначения БЭСМ-6 И. Е. Тамм, научный руководитель теоретического сектора в 1950-х годах С. Г. Кочарянц, главный конструктор КБ-2 по разработке спецбоеприпасов Установка для исследований управляемой термоядерной реакции «Искра-5» Ядерный полигон на Новой Земле И. Ф. Турчин, один из старейших испытателей Арзамаса-16 А. В. Веселовский Н. А. Дмитриев Проводится подрыв газового фонтана. Пульт управления. 1966 г. На торжественном мероприятии. Директор ВНИИЭФ Б. Г. Музруков (справа) и директор серийного завода М. А. Григорьев (в центре) Дом со шпилем. Один из символов города 1960-х годов Ю. Б. Харитон выступает на открытии мемориальной доски Б. Г. Музрукову Новые микрорайоны Сарова с высоты птичьего полета Ускоритель ЭГП-10 Е. Г. Шелатонь, директор опытного завода № 1 в 1970—1980-х годах Л. Д. Рябев, директор ВНИИЭФ с 1974 по 1978 год Ученые-ядерщики мирового уровня (слева направо): С. М. Кормер, А. И. Павловский, Ю. Б. Харитон, Ю. А. Трутнев (второй справа) Ювелирная работа Конкурс на лучшего по профессии. Соревнуются токари. 2006 г. В. А. Белугин, директор РФЯЦ-ВНИИЭФ с 1987 по 1996 год Р. И. Илькаев, директор РФЯЦ-ВНИИЭФ с 1996 года, в своем рабочем кабинете «Саровский летописец». Директор Музея ядерного оружия РФЯЦ-ВНИИЭФ В. И. Лукьянов Справа налево: министр атомной энергетики и промышленности, академик РАН В. Н. Михайлов, директор РФЯЦ-ВНИИЭФ В. А. Белугин, академики РАН Ю. Б. Харитон и Ю. А. Трутнев открывают Музей ядерного оружия. 13 ноября 1992 г. Праздничное театрализованное представление. 1950-е гг. Торжества по случаю 60-летия ВНИИЭФ. Выступление фольклорного ансамбля Стадион «Труд». С его открытием в городе начали работать спортивные секции по двадцати видам спорта Открытие Первой городской спартакиады. 1949 г. Летчик-космонавт Владимир Артюхов вручает награды победителям Мемориала Б. Г. Музрукова. Старт лыжного Мемориала, посвященного памяти Б. Г. Музрукова. В начале 1980-х годов в нем участвовало до десяти тысяч горожан Школьные Харитоновские чтения