Евгений Евтушенко - Волчий паспорт

Чебыкина О. И., 1947 года рождения, член ВЛКСМ, работает в ателье N91 «Мосиндпошив», отпечатала на пишущей машинке 50 листовок и намеревалась их распространять.

Титков и Шорников подвергнуты задержанию и по их делу ведется расследование, в отношении остальных участников проведены профилактические мероприятия. В зависимости от результатов расследования будет решен вопрос о привлечении Титкова и Шорникова к уголовной ответственности за приготовление к преступлению и за умышленные действия, направленные на организацию массовых беспорядков. ЦК ВЛКСМ проинформирован.

Председатель КГБ В. Семичастный. В ЦК КПСС. Секретно.

15 января 1966

Текст листовки прилагается:

— Товарищи! все мы помним, каким нападкам всегда подвергалась передовая современная литература: застрелился Фадеев, выл подвергнут литературной казни в. Дудинцев, в нищете и Безвестности умер Зощенко, в таком же положении оказался Пдстерндк, лнтердтурному гонению под-вергАЛСя Аксенов.

Такая же учдсть постигла и ввтушенко. За смелое прекрасное стихотворение он, как Лермонтов, выслан в Армию ид Кавказ со Дня Поэзии и других БОЛЬШИХ СОБЫТИЙ Блнждйшего времени.

Товарищи! Правда, с таким трудом нашедшая севе прибежище, вновь изгоняется из нас. Литердтурд в опасности! Молчать Больше нельзя! Выразим свое возмущение и потребуем возвращения Евтушенко в Москву. Свор 16 янвдря в 12 часов на площади Маяковского у памятника. Просьвд не делдть резких и неоБОСИовднных выпадов и нарушений н считать тако-вые провокационными.

ОЗПРЛ. Прочти и переддй другому!

13 октября 1965 года норвежская газета «Арбейдербладет» (центральный орган Рабочей партии Норвегии) опубликовала «Открытое письмо русскому критику» Мартина Нага, где было выражено несогласие с оценкой, которая была дана М. Лобановым поэме Евтушенко «Братская ГЭС». Письмо Нага было написано в таком крайне развязном тоне, что журнал «Молодая гвардия», не желая компрометировать автора в глазах советского читателя, не решается его опубликовать. Даже в состоянии запальчивости нельзя называть работу своего оппонента «интеллектуальной мерзостью» — во всяком случае, в нашей советской критике подобный хулиганский лексикон и намеренные отклонения от этики дискуссии не приняты и, надеемся, никогда не привьются. Но редакция «Молодой гвардии» обратилась к М. Лобанову с просьбой ответить на это письмо, полагая, что тема разговора представит интерес для наших читателей. Вот что он ответил:

«Поверхностность Евтушенко обнаруживает постоянно, о чем бы он ни писал… Декабристы — опереточные мальчики, «Казнь Степана Разина» — всего лишь повод поиграть словцом… Теперь мы, как о курьезе, вспоминаем неслыханную популярность стихотворца Бенедиктова, затмившего самого Пушкина. Все перепробовал этот стихотворец, а что осталось? Еще при жизни была только «сезонная» популярность… Поэма Евтушенко не только не воспламеняет гражданственность, она уводит от гражданственности…

«Молодая гвардия», Ns 2, 1966

$___

Начался такой шум вокруг нескольких имен, как при налете саранчи. Несколько имен получили возможность издаваться стотысячными тиражами. Их начали приглашать за границу. Критика нацелилась только на эти имена, ругать ли, исправлять — все равно — лишь бы приобщиться к шуму. Напишут одно стихотворение, а вокруг него уже бум — что это, опять ошибка или возмужание? Хотя другие поэты пятилетиями пишут, а от них ни хулы, ни хвалы…

A. Марков.

«День Поэзии», 1965

…Но достаточно ли всего этого для присуждения поэту Ленинской премии? Думается, что нет. В поэме нет ни одной биографии колхозника, ставшего ученым, инженером, полководцем, Героем Социалистического Труда, а значит — не рассказано главного о социалистическом строительстве на селе…

B. Михельсон, М. Савченко, доценты Краснодарского пединститута.

«Советская Кубань», 10 февраля 1966

Я памятник себе воздвиг не из металла, иссечен критикой, издерган, перемыт, вознесся он превыше пирамид и выше той, что к Братской ГЭС летала.

Кто ждет, что я умру, — карман держите шире.

Защитник молоди, икринок и молок, я буду жив, пока в подводном мире жив будет хоть один малек.

Слух обо мне пройдет от Братска до Арбата, и назовут меня глашатаем своим студенты.

Домработницы.

Солдаты.

Райкомы.

Церкви.

Окунь и налим.

Я обращаюсь к молодежи мира: когда идешь туда, куда идешь, не проходи неблагодарно мимо.

Гляди на Евтушенко, молодежь!

Тебе, а не маститому кому-то я отдаю творения на суд.

Пусть простоит хотя бы три минуты.

Хотя бы две минута.

После пусть снесут.

П. Хмара.

«Вопросы литературы», № 8, 1966

Е. ЕВТУШЕНКО (пародия)

Стихом набатным мертвого разбудит.

Но про себя шептать не перестал:

Пускай нам общим памятником будет Мой индивидуальный пьедестал!

А. Рейжевский.

«Москва», Ne 11, 1966

Поэт должен идти на улицы, на площади, в университеты, в маленькие поселки, в заброшенные деревни. И тогда он обретет огромную аудиторию, какую имеют уже Евтушенко, Арагон, Гильен, Неруда.

Хорхе Саламеа, колумбийский писатель, в ответ на анкету уругвайской газеты «Ла Марча».

«Иностранная литература», № 12, 1966

Кому посчастливилось, тот уже положил перед собой новый сборник Евтушенко «Катер связи» и, наверное, сразу же начал читать. Стоит ли говорить о популярности этого поэта, которого читают в студенческой аудитории и в палатке геологов, в вагончике целинников и сельском клубе, читают и перечитывают… Другие суда пойдут по этому пути, но по пути уже не такому страшному, а более спокойному. А «Катер связи» будет горд сознанием того, что свое трудное, но очень нужное дело ом сделал вовремя…

Г. Владимиров. Катер связи.

«Ленинское знамя» (г. Термез), 1966

Число желающих попасть на вечер советского поэта было беспрецедентным за всю историю существования Нью-Йоркского Поэтического Центра. У входа в здание постоянно висел лаконичный большой плакат: «Нет билетов на Евтушенко». Советского гостя представляли крупнейшие американские писатели Артур Миллер, Роберт Лоуэлл, Джон Апдайк. На первом выступлении присутствовал Джон Стейнбек. Мэри Хемингуэй, вдова великого американского писателя, специально ездившая в Принстон, чтобы послушать советского поэта, в беседе с вашим корреспондентом высоко оценила мастерство, искренность и гражданственность поэзии Евтушенко. Его принимали Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций У Тан, а также Роберт Кеннеди — брат покойного Президента США.

Г. Боровик. Нет билетов на Евтушенко.

АПН, 1966

Конечно, я не считаю, что поэт — это шаман. Не следует возводить его на пьедестал и возлагать на него венок. Это не обязательно. Евтушенко сказал, что поэт, вовсе не насилуя себя, может подчиняться долгу, откликаться на взрывы и потрясения. Может быть, необязательно иметь в виду баррикады… Парижская работница, напевающая дурацкую песенку, по-своему выражает потребность в поэзии. Только поэт не должен приносить ей дурацкие песенки.

Пьер Гамарра, французский писатель. Речь на дискуссии 27 сентября

1966 г. в Боржоми в дни празднования 800*летия со дня рождения

Шота Руставели.

«Иностранная литература», № 2, 1967

Евтушенко можно отказывать в чем угодно, но не в ощущении скрытого тока, нерва времени, не в органическом чувстве того, что реально, на деле «носится в воздухе». Этого поэта можно судить только по самым высоким критериям…

В. Гусев. В поисках прочных ценностей.

«Литературная газета», 1 марта 1967

«Поэт в России больше, чем поэт…»

Эти слова Евтушенко относятся к нашему кино не меньше, чем к поэзии. В них сосредоточена, мне кажется, самая суть русского искусства вообще, и разумеется, кинематографа.

Ан. Смирнов, кинорежиссер. Чем дорожишь? (ответы на анкету).

«Искусство кино», 1967

Знаменательна иллюзия, распространившаяся как поветрие. В последнее время то и дело встречаешь, нет классовых, нет идеологических противоречий, есть просто люди — хорошие или плохие. Вон и Евтушенко в недавно опубликованной повести «Пирл-Харбор» объявляет устами своего героя, русского поэта, беседующего с американцем: «Мы только думаем, что живем в разных странах. На самом деле границы проходят не между странами, а между людьми». Ну, предположим, изгоним из споров идеологию. А что останется, что взамен?

Л. Крячко. Не козел отпущения, а реальный противник.

«Литературная газета», 5 июля 1967

Вознесенский и Евтушенко представляют два противоположных понимания мира, два противоположных подхода к нему. Поэзия Вознесенского проникнута убеждением, что знакомый облик предметов, знакомые способы их существования скрывают их изначальные формы, изначальную сущность. Поэтому в нем ощутимо желание сорвать с предметов эти внешние, знакомые, но не истинные формы и пробраться к тем изначальным, «истинным», которые скрыты от нашего взгляда.