Павел Зябкин - Повесть о трех пастухах

16

По приезду в село группа быстро отыскала нужный дом на окраине. Солдаты рас сосредоточились вокруг дома. Орудие БМП было направлено в строну леса, начинавшегося сразу за домом. Быков с Гавриковым уверенными шагами вошли во двор. Однако там никого не было. Пусто было и в доме. Там явно постоянно никто не жил. В комнатах было какое-то запустение. Однако наличие еды и спальных принадлежностей свидетельствовало о том, что дом посещался.

— Эй, вылезай отсюда — раздался голос одного из солдат, стоявшего возле сарая. — Вылезай, не буду стрелять.

Дверь сарая приоткрылась и оттуда с опаской вышел обросший, бородатый дедок. Весь какой-то иссохший, на нем как на вешалке висел грязный камуфлированный костюм, на ноги несмотря на жару были обуты резиновые сапоги. Дед недоверчиво смотрел на солдат.

— Садись на броню — сказал старику Быков, догадавшийся что это и есть раб. — Поехали с нами в полк, там поговорим.

Едва БМП тронулось в сторону полка старик заплакал. Он плакал и тогда, когда миновав шлагбаум въехали в полк. Успокоился он лишь в палатке разведчиков. Сидя на «шконке» он с жадностью и аппетитом поедал гречневую кашу с тушенкой, которой угостили его солдаты. Постоянно отрываясь от котелка спрашивал:

— Ребята, вы меня точно обратно не отдадите? Правда?

— Конечно не отдадим, не для того тебя освобождали, — спокойным голосом ответил Быков. — Поешь, успокойся, сейчас журналисты тебя снимут. С ними и уедешь в Россию.

— Спасибо братцы! — со слезами благодарности на глазах радостно прокричал вчерашний раб, — я уже и не думал вернуться. Всю надежду потерял.

Он упал на колени и стал целовать ноги первого же попавшегося солдата, при этом все время повторял:

— Только не отдавайте! Я вам все буду делать, все что скажете, и стирать, и еду готовить, и убирать, все что скажете, буду делать. Спасибо родные!

При виде седого человека, ползавшего в ногах и плачущего от радости у солдат сжималось сердце: "Как же надо довести человека до такого?" — думали все наблюдавшие эту сцену.

После неоднократных заверений о том, что никто его обратно не отдаст, а вместе с журналистами отправят на Родину вчерашний раб успокоился и поведал свою печальную историю.

Оказалось что Сергей, так звали освобожденного, никакой и не старик. Было ему всего-то сорок три года — ровесник Быкова. Выглядел он правда лет на шестьдесят. Родом он был из-под Саратова. Занимался тем, что шабашил на стройках. Был на все руки мастером и кладку мог сложить, и по плотницкому делу. В 1991 году он вместе с такими же шабашниками поддались на уговоры и щедрые посулы одного чечена. Приехали с ним сюда в Урус-Мартан дом строить. А вышло-то вот как. Напоили их хорошенько. Проснулись в сарае под замком. Ну их поколотили еще крепко, а потом поодиночке и распродали кого — куда. Сам Сергей не раз менял хозяина. То одним дома строил, то другим. По всем горам объездил. Когда строить ничего не надо было, то как слугу использовали. Кормили абы чем, жил где придется когда в погребе, когда в сарае, а было дело и во дворе на цепи держали. Чуть что бьют. Последний раз здесь вот в Тангах жил. Хозяин в горы ушел, а его бросил. Бежать, а куда тут убежишь. Его еще в первую войну менты несколько раз при зачистках находили, да тут же хозяину за деньги обратно возвращали. Тот бил еще после этого, "потратился мол из-за тебя". В эту войну, месяца два назад менты его снова нашли. И что, снова отдали назад.

— Вы меня точно назад не отдадите? — в который уже раз со страхом спросил Сергей. Он вдруг подумал, что военные выслушав его рассказ решат поживиться на нем.

— Нет Серег, все будет нормально — успокоил его Быков. — Сейчас журналистам расскажешь свою историю, они тебя по телевизору покажут. С ними и домой улетишь.

— Спасибо родные! Спасибо! — только и повторял Сергей.

Через несколько минут он поведал ту же историю и перед камерой. На следующий день он и съемочная группа «вертушкой» улетели в Ханкалу.

Славу освободителей раба между собой разделили Быков и Гавриков. Оба пребывали в прекрасном настроении.

Братья Алиевы так же пребывали в прекрасном настроении. Ямы взвода военной полиции (уникального неформального подразделения полка, занимавшегося охраной и конвоированием арестованных и прочими милицейскими функциями) показались им роскошными квартирами в сравнении с ямами разведроты. Не то, что бы здесь было комфортнее, в этом плане пожалуй даже и похуже, но здесь никто их не бил. После того как они дали согласие на вербовку, Гавриков строго предупредил беречь чехов перед их отправкой в Чернокозово. О своей предстоящей иудиной работе они совершенно не задумывались. В данный момент они ликовали. "Спасены! Спасены!" — одна только эта мысль набатом била в их головах. О Чернокозове они от земляков слышали только хорошее. Там ОБСЕ, правозащитники и там нет таких отморозков как в этом проклятом полку.

К обеду Алиевым даже дали одежду. Какие-то грязные и рваные гражданские вещи. После двух суток сидения голыми на земле им и это показалось за счастье. Покормить их однако никто не собирался. Сами они несмотря на испытываемый голод, спрашивать об этом не рискнули. Они были счастливы, что пытки наконец-то кончились.

Однако, если судьба Саида и Шамиля на ближайшее будущее более или менее определилась, то про Ваху так говорить пока еще было рано. Конечно Гавриков не верил в его Ваххабизм и поверил в ту историю появления ваххабитского отличия, которую рассказал пленный. Ваха так же рассказал майору как были изнасилованы разведчиками его братья. О своей роли в этом он из скромности умолчал. Кстати точно так же об этом поведали Саид и Шамиль. Из их рассказов явствовало, что изнасиловали обоих братьев рассказчика, не тронув его самого. Гаврикова смущали выдранные ногти Вахи. Ведь представить такого в Чернокозово перед правозащитниками всех мастей — значит подставить командира полка Мунина. А к тому Гавриков испытывал искреннее уважение. Со своими сомнениями «особист» и пришел к командиру.

— А чего тут голову ломать — мигом решил сомнения Гаврикова Мунин тех чехов вези в Чернокозово, а этого ваххабита завалим и дело-то.

— Ладно Сергеич так и сделаем — остался доволен Гавриков.

— А мои что, правда чехов трахнули? — уточнил командир.

— Да вроде того, сначала палкой, а потом вроде и по настоящему.

— Во! — непонятно то ли обрадовался, то ли рассердился командир.

Это была первая ночь, которую Алиевы провели спокойно в полку. Наконец-то им удалось поспать, несмотря на боль во всем теле. Тем не менее они спали почти до обеда и проснулись лишь тогда, когда полился дождь и яма стала наполняться водой. Полицейские извлекли из ям арестованных за пьянку солдат и отвели их переждать непогоду в свою палатку. Пленных ясное дело туда не позвали. Дождь крепчал. Глинистая почва плохо пропускала воду и вскоре чечены стояли по колено в воде, прося Аллаха скорее послать солнце. Однако солнце Аллах не посылал и эту ночь Алиевым пришлось простоять на ногах в глубокой луже. На «вертушку» со съемочной группой они не попали, а других из-за дождя не было.