Тис Кристоферсен - Ложь об Освенциме

«Он (начальник лагеря Хёсслер) просил нас, чтобы мы объявили в лагере, что с сегодняшнего дня у каждого арестанта есть право обращаться к нему просто на лагерной дороге, если у него была причина для какой-либо жалобы».

Страница 51.

«Мы были проинформированы о политическом и военном положении в такой степени, в которой немецкие газеты, на некоторые из которых мы могли подписываться и читать, соизволили сообщать о нем».

Страница 65:

«Шлойме и Янкель раньше работали в дезинфекции, команде, в которой почти ничего не нужно было делать.

Предметы одежды и белья, которые приходили с транспортами, нужно были помещать в дезинфекционные устройства и ждать, пока они не были продезинфицированы. Кроме того, эта команда была отличным 'организационным источником'. Они выбирали себе лучшие предметы и распродавали их. Оба однажды показали мне свои шкафы, и я очень удивился вещам, которые лежали там. Шпик, ветчина, самые лучшие салями, лучшие английские пироги, швейцарские сыры в коробках, сардины в масле, свежие яйца, кофе в зернах, настоящий черный чай — короче, вещи, которые вне лагеря знали только лишь по названиям — которые, однако, должны были еще иметься в наличии, так как иначе откуда бы они их взяли…»

23 февраля 1974 года в газете «Гамбургер Абендблатт» было опубликовано следующее маленькое объявление: Поиск очевидцев казней газом в концлагерях.

Carlus Baagoe, 2 Гамбург 39, Wessetyring 63.

Мы также ищем их. Ни мы, ни господин Баагое их не нашли. Все же, господин Баагое не опускал руки. 16.3.1974 он попросил «Гамбургер Абендблатт «напечатать следующее объявление: Ищем дальнейших опровергателей лжи о казнях газом. Карлус Баагое, Гамбург 36, Wesselyring 63.

Ответ издательства Акселя Шпрингера на это: Мы опубликовали объявление от 23 февраля, так как мы исходили из того, что Вам нужны свидетели для требований компенсации от государства. Однако из нового текста объявления мы узнаем, что Вы преследуете совсем другое намерение, и поэтому наше издательство считает себя не в состоянии опубликовать новый текст объявления. Подпись Янцен.

Почему же только издательство Акселя Шпрингера не заинтересовано в том, чтобы разыскивать очевидцев массовых убийств с помощью газа. Если же такие свидетели есть, то как раз это издательство должно было быть заинтересовано, все же, в том, чтобы сообщения о массовых казнях газом были также подтверждены свидетелями.

Насколько все же был прав Джон Суэйтон, многолетний издатель газеты «New York Times», с его тостом: «Свободной прессы не существует. Вы, дорогие друзья, знают это, и я точно так же знаю это. Ни один из Вас не решился бы высказать свое мнение честно и открыто. Бизнес публициста скорее состоит в другом: Разрушать правду, прямо-таки лгать, искажать, клеветать, ложиться к ногам богатства и снова и снова перепродавать себя и страну, и свою расу ради ежедневного куска хлеба. Мы — инструменты и послушные орудия крупных финансистов за кулисами. Мы — марионетки, которые прыгают и танцуют, когда их дергают за проволоку. Наше мастерство, наши способности и даже наша жизнь принадлежат этим людям. Мы — не что иное, как интеллектуальная проститутка».

Из «Крестьянства», июнь 1974 года

Ваша брошюра «Ложь об Освенциме» ломает новое немецкое табу. Сопоставить пропаганду немецких преступлений с правдой — это пока еще попытались лишь немногие.

Мнимые немецкие военные преступления, вместе с мнимыми немецкими планами мирового господства, — это не только основание направленной на компенсации немецкой послевоенной политики. Табу преступного характера национал-социализма также подвергается сильной атаке в Вашем произведении.

Тем самым даже враждебное отношение держав-победительниц к Германии лишается морального обоснования.

Конечно, Вы дали «Михелю с нормальным благосостоянием» слишком много материала, чтобы он смог это легко проглотить, но все же Вы правы.

У меня нет личных знаний — как у Вас — и я занялся литературой о «мировых агрессивных планах нацистов» и «окончательным решением еврейского вопроса» (6 млн. якобы убитых газом евреев). При этом я установил, что речь идет при этом большей частью об односторонней предвзятой пропаганде, которая в плюралистическом обществе вовсе не должна законным образом соответствовать правде.

Остаются, например, при якобы 6 миллионах убитых евреев, некоторые немногие свидетельские показания, например, Хёсса и Хёттля, среди которых необычно много агентов и «участников сопротивления» и которым противостоят показания под присягой многих «нацистов».

То, что они сообщают об Освенциме, находит — по отношению ко всему «окончательному решению еврейского вопроса» — примечательную параллель в показаниях имперского министра Ламмерса перед «Нюрнбергским трибуналом».

Вольф Дитер Роте, 6000 Франкфурт-на-Майне 50

Показания имперского министра доктора Ламмерса перед Нюрнбергским трибуналом, том ITM XI, страница 61:

Об окончательном решении еврейского вопроса я впервые узнал в 1942 году. Тогда я узнал, что фюрер якобы через Геринга отдал приказ обергрупперфюреру СС Гейдриху о решении еврейского вопроса. Я не знал более подробное содержание этого поручения и вследствие этого, так как это не входило в мою компетентность, сначала я вел себя недоброжелательно, но когда я захотел узнать что-то, я, само собой разумеется, должен был связаться сначала с Гиммлером и спросил его, что нужно понимать все же, собственно, под окончательным решением еврейского вопроса. Тогда Гиммлер ответил мне, что у него было поручение фюрера осуществить окончательное решение еврейского вопроса, и соответственно Гейдрих и его преемник получили этот приказ, и этот приказ состоял по существу в том, что евреи должны были эвакуироваться из Германии. Меня сначала успокоило это объяснение, и я вел себя выжидающе, так как я принял такой ответ. Я теперь как-нибудь, у меня не было компетентности, я получил бы что-нибудь в этом вопросе от Гейдриха или от его преемника Кальтенбруннера. Так как теперь ничего не поступало, я хотел сам осведомиться об этом и также еще в 1942 году вызвался на доклад у фюрера, после чего фюрер сказал мне, да, это правильно, он отдал Гиммлеру приказ об эвакуации, однако, он во время войны больше не желал докладов об этом еврейском вопросе.

Это странно, но если однажды хорошо подумать, то Ваше сообщение гораздо правдоподобнее, чем все прежние газетные и телевизионные сообщения об Освенциме. Ваша книга вызвала у меня очень много размышлений. Я верю Вам, но я, к сожалению, не могу громко говорить об этом, так как я — почтовый служащий.