Михаил Беленький - Менделеев

4

Тысяцкий — в данном случае один из активных участников свадебного выезда к церкви для венчания, обычно крестный жениха.

Поезжанин — один из участников свадебного поезда.

Здесь и далее цитаты Д. И. Менделеева даются курсивом.

От его лица писал Джеймс Макферсон. (Прим. ред.)

Двухсветный зал — с двумя ярусами окон. (Прим. ред.)

Потомки Джозефа Биллингса сами по себе столь ярко впишутся в русскую, а потом в советскую историю, что также заслуживают нескольких строк в жизнеописании их гениального родственника. Гены благородного странника проснутся через несколько поколений — сначала в дочери Александры Васильевны и, соответственно, его правнучке Елизавете, отправившейся вместе с мужем, военным инженером Николаем Зуевым, за три моря, через Индию и Китай, на русский Дальний Восток прокладывать железную дорогу, а потом и в ее матери, которая на старости лет вдруг тоже сорвется с места и отправится в тайгу, на край света, вслед за ней. О том, каково им там пришлось, можно прочесть в произведениях их друга В. К. Арсеньева. После революции семья уедет в Англию, откуда дочь Елизаветы, тоже Лиза, возвратится в Москву. Праправнучка Биллингса станет женой известного журналиста Михаила Кольцова, с которым исколесит всю Европу. В 1936 году они оказались в Испании — Кольцов как корреспондент «Правды» и представитель Коминтерна, а его супруга в качестве корреспондента «Комсомольской правды» и одновременно (бывают же такие совмещения) капитана танковой бригады республиканской армии. Взаимоотношения этой удивительной пары очень точно изображены в романе Хемингуэя «По ком звонит колокол», писавшего Каркова (под этим именем выведен Кольцов) и его жену с натуры: «Из четырех женщин три были в обыкновенных простых платьях, а на четвертой, черной и невероятно худой, было что-то вроде милицейской формы строгого покроя, только с юбкой, и сапоги. Войдя в комнату, Карков прежде всего подошел к женщине в форме, поклонился ей и пожал руку. Это была его жена, и он сказал ей что-то по-русски так, что никто не слышал, и на один миг дерзкое выражение, с которым он вошел в комнату, исчезло из его глаз. Но оно сейчас же опять вернулось, как только он заметил красновато-рыжие волосы и томно-чувственное лицо хорошо сложенной девушки, и он направился к ней быстрым, четким шагом и поклонился. Жена не смотрела ему вслед. Она повернулась к высокому красивому офицеру-испанцу и заговорила с ним по-русски…» Эту черную форму и привезенную из Испании статуэтку Дон Кихота председатель испанской секции Советского комитета ветеранов войны, праправнучка английского морского полка Джозефа Биллингса, будет хранить до самой смерти в 1964 году.

В ходе этой экспедиции, проводниками которой были балкарец Ахия Соттаев из селения Верхний Баксан и кабардинец Килар Хаширов из селения Кучмазокино, человек впервые ступил на восточную вершину Эльбруса. Сначала участники восхождения поднялись из станицы Каменномостская на плато Бермамыт, где разбили базовый лагерь. Дальше двинулись Ленц и еще пятеро ученых в сопровождении казаков. Наблюдавшие за ними из базового лагеря в подзорную трубу остальные члены экспедиции видели, как по мере подъема восходителей становилось всё меньше. До седловины добрались четыре человека: Э. Ленц, казак П. Лысенков и оба проводника. Тут Ленца и Лысенкова свалила горная болезнь, и старший проводник Соттаев повел их вниз. Несколько позднее наблюдатели ясно увидели человека, стоявшего на восточной вершине Эльбруса и махавшего руками. Это был проводник Хаширов. Молодой кабардинец, которого, безусловно, задело за живое невиданное упорство путешественников, особенно Ленца с его барометром, сроду не лазавшего по горам, но дошедшего почти до вершины, сделал то, что до него не удавалось никому.

Пирогов во время учебы в Дерптском профессорском институте жил в доме своего учителя И. Ф. Мойера — выдающегося хирурга и известного пианиста, друга Бетховена. В этом доме подолгу гостил В. А. Жуковский, часто собирались Н. М. Языков и А. Н. Вульф с сестрами, П. А. Вяземский, В. А. Соллогуб, В. И. Даль, Карамзины, Витгенштейны и множество других известных Пушкину людей. Приходил на правах свояка хромоногий А. Ф. Воейков (они с Мойером были женаты на сестрах Протасовых), принимали — ну не выгонять же — даже Ф. В. Булгарина, жившего неподалеку от Дерпта на своей даче.

Рейхенбахский водопад. (Прим. ред.)

Озеро Четырех Кантонов. (Прим. ред.)

Здесь: вогнутая или выпуклая кривизна поверхности жидкости в узкой трубке. (Прим. ред.)

Т. П. Кучина родилась в деревне Новоселье Корчевского уезда Тверской губернии. (Прим. ред.)

Могила Юнге в Коктебеле сейчас известна разве что какому-нибудь сумасшедшему краеведу, а между тем именно Эдуард Юнге первым возделал купленный затем матерью Максимилиана Волошина Еленой Оттобальдовной, более известной под именем Пра, тот участок земли, где впоследствии поселилась знаменитая колония поэтов и художников.

Общего, публичного (фр.).

Приказчиками (фр.).

Полное имя этого гейдельбергского приятеля Менделеева нигде не упоминается, о нем вообще известно лишь то, что впоследствии товарищи обвинят его в воровстве и это будет очень тяжело переживать Дмитрий Иванович.

А. П. Бруггер сбежала с детьми за границу от мужа — пьяницы и деспота. Она была больна чахоткой, но старалась не поддаваться болезни, держала двери своего дома открытыми и всегда хорошо принимала Менделеева и его друзей, любивших ее щи и расстегаи.

Речь идет об унитарном учении эльзасского химика Шарля Фредерика Жерара, создателя самой совершенной на то время классификации органических веществ.

Дмитрий Иванович устроил племянника во Второй кадетский корпус, но Яша не справлялся с кадетской нагрузкой и вскоре был оттуда отчислен. Тогда дядя нанял ему на лето домашнего учителя и на следующий год определил в Пятую петербургскую гимназию, где математику и физику преподавал его друг К. Д. Краевич. Но и там, несмотря на поддержку, мальчик учиться не смог. Его матери не оставалось ничего другого, как убрать сына в Томск и отдать в местную гимназию. Там произошло небольшое чудо — маленький сибиряк, до того непроходимый двоечник, будучи возвращен в привычную среду, будто проснулся и набросился на учебу с чисто менделеевской жадностью. Особенно его заинтересовало естествознание. Его связь с семьей Дмитрия Ивановича осталась крепкой на всю его недолгую жизнь. Менделеев поддерживал его не только материально, но и добрыми письмами, на которые мальчик отвечал ласковыми родственными посланиями, беспокоясь о здоровье всех членов дядиной семьи. В 1870 году Яша, уже круглый сирота, успешно закончив гимназический курс, вновь приехал к Дмитрию Ивановичу, поступил в Кинологический институт, но вдруг заболел чахоткой и умер в окружении ставшего ему родным семейства.