История жизни советского инженера от Сталина до Путина. Книга II. В контрольном управлении Президента России - Александр Николаевич Семиколенных

Но перед изложением моего первого «особого задания», полученного в новой должности, вернусь к дням оформления в контрольное управление, к происшествию в семейной жизни. Описание этого события в какой-то мере позволит понять, какая обстановка в те годы была в стране.

В 1993 году мой сын Андрей учился на последнем курсе факультета почвоведения МГУ и активно готовился к защите дипломной работы. Одновременно он в университете увлекся спелеологией, исследовал много разных пещер на всей территории бывшего СССР и решил соединить свою дальнейшую научную деятельность с исследованием уникального мира подземных бактерий, их жизни в условиях вечной темноты.

В первых числах апреля 1993 года сын вместе с другом отправился в поездку в Туркмению, чтобы собрать образцы почвенных проб для дипломной работы (из пустыни) и в дальнейшем для планируемой кандидатской диссертации (из пещеры). В Туркмении планировалось посетить пещеры в Кугитанке, а потом заповедник в пустыне Репетек. Карстовые пещеры, расположенные на западном склоне хребта Кугитангтау, в буферной зоне Кугитангского заповедника, Андрей неоднократно уже посещал. Но то были времена СССР, а в эту поездку Туркмения стала суверенным государством. В легендарном пустынном заповеднике Репетек сын еще не бывал. Но раньше там находилась научная база МГУ, и один из руководителей этой базы дал Андрею рекомендательное письмо.

Отправился он с другом из Москвы поездом на Душанбе. Маршрут проходил недалеко от указанных пещер, и не доезжая одну станцию до Душанбе путешественники вышли и без проблем добрались до заповедника. Начались трудные переговоры с дирекцией. Все проблемы решились через «денежные инъекции». В пещеры Андрей попал, выполнил запланированную работу, дальше путь лежал в Репетек. Для этого пришлось воспользоваться местной авиационной линией Чаршанги до Чарджоу, летели на самолете АН-2.

Репетек — это небольшой поселок, именно от него начинаются знаменитые пески пустыни Каракумы. Репетекский заповедник — самый интересный уголок Каракумов. Этот район считается пограничной зоной. Базы МГУ уже в поселке не было, но рекомендательное письмо сработало, и Андрея с другом поселили в домике на границе с пустыней. Три запланированных дня для исследований пролетели быстро. Образцы почвы были взяты, ребята насмотрелись на дюны, верблюдов, варанов.

Потом местным поездом приехали в Ашхабад. И начались приключения. На вокзале забрали в местную милицию, причина — нет регистрации. Отпустили через 12 часов за «сувенир» в виде современных галогеновых фонариков. До поезда «Москва — Ашхабад», на который заранее на 11 апреля были куплены билеты, оставалось два дня. Поселились к другу Анд рея, советско-туркменскому геологу Тимуру Беркилиеву.

Далее из воспоминаний сына:

«Настало время уезжать. Программу выполнили, денег почти не осталось, зато билеты в кармане. Приехали на вокзал, а тут, как снег на голову: поезда по маршруту «Ашхабад — Москва» отменены. При этом возврат билетов возможен только в месте приобретения, то есть в Москве.

Вернулись к Тимуру Беркилиеву. На следующий день он с большими трудностями достал билеты (частично за свои деньги) на поезд «Ашхабад — Чарджоу». Доехали до Чарджоу без приключений. Там выяснилось, что прямых поездов в Россию нет. Поезд, который мог бы помочь вернуться домой, — это пассажирско-багажный «Ташкент — Волгоград». Взяли билеты в общий вагон до какой-то станции в Узбекистане (насколько денег хватило). Сели с боем. Ни одного стекла в поезде, толпа штурмует, как в фильмах про гражданскую войну.

Ехали в тамбуре сутки, еще с нами 8 узбеков. Пришли бандиты с пистолетами, отобрали все ценное, по их мнению, тщательно проверили и наши рюкзаки. Заодно выяснилось, что поезд в пассажирском варианте до Волгограда не идет, а только до Кунграда (город в Узбекистане).

В этом городе мы без особых проблем залезли в товарняк в угольный вагон. Поезд напрямик шел в Россию через Казахстан. Ехали в тяжелейших условиях, практически без еды и с ограниченным объемом воды.

Приехали в Астраханскую область. Поезд стал на сортировочной. Мы очень радовались, что уже в России. Но тут надо помнить, что времена были особые. Нет роуминга, позвонить нельзя, только ввели национальные валюты, нет обмена, нет банковских карт и много чего еще нет.

В общем, пришли на вокзал в Астрахани. Думали, нам сейчас деньги за билеты в рублях отдадут, возьмем билеты и поедем домой. Но нам отказали. Сказали, да, поездка не состоялась, штамп об этом Ашхабада есть, но деньги вернут только по месту продажи билетов в кассе в Москве. И получается, что мы опять бомжи.

Решили тогда попробовать автостопом. В те годы автостоп был популярен. Вышли на московскую трассу и целый день голосовали без толку. Несколько машин останавливались, но когда узнавали, что бесплатно, то нас не брали. Всем нужны были деньги. Под вечер нас подобрала «тюрьма» (машина для перевозки заключенных). Рассказали конвоирам про наши приключения и проблемы. Они решили помочь нам. Отвезли до поста ГАИ. Остановили рейсовый автобус «Астрахань — Саратов» и велели водителю довести нас бесплатно. Автобус полупустой. Отъехали за пост, водитель останавливается и говорит: «Или платите, или выходите». Отдали ему наручные часы свои, которые бандиты не заметили. Ну, довез до Саратова.

Там пытались сначала сесть на товарняк. Ну, тут не пустыня была, как в Средней Азии, охрана нас сразу поймала. Привели в милицию, проверили документы, посочувствовали и отпустили. Мы опять на товарняк. Опять поймали. И вот только после третьего раза менты посадили нас в общий вагон до Москвы со знаменитой справкой «Проводнику 1 вагона предписывается принять и доставить (следует ФИО), так как остались без средств существования и прибыть к месту жительства не могут». Дальше все было штатно».

Вот такая история приключилась с сыном. Когда прошел срок его планового возвращения в Москву, я, конечно, пытался найти Андрея всеми возможными способами. Даже дозвонился в Туркмению заместителю министра МВД, я его знал по работе в ГКВТИ СССР. Он был в те времена генеральным директором предприятия по вычислительной технике в Туркмении в системе Комитета. Пообещал поискать Андрея Александровича. Потом перезвонил и сообщил, что по сводкам сын нигде не значится, и обнаружить его в Туркмении не удалось. В общем, за эти 10 дней неизвестности у меня и моей жены седых волос на голове прибавилось. Но все хорошо, что хорошо кончается. В 1994 году