От Кубани до Севастополя. Зенитная артиллерия вермахта в сражениях на Юге России. 1943—1944 - Пиккерт Вольфганг

Дорожные условия в тылу Кубанского плацдарма были плохими. В тыловом районе плацдарма имелось совсем немного извилистых дорог с твердым покрытием, которые были к тому же зажаты между обширными болотами и многочисленными озерами. Отдельные цепи холмов высотой от 60 до 130 метров позволяли осуществлять отличный обзор этого тылового района и отдельных секторов обстрела. Многочисленные мелкие и крупные деревни и села окружали плодородные пашни и тучные пастбища с сочными травами. Общий вид местности в тыловом районе Кубанского фронта определяли обширные фруктовые сады и виноградники на юге и голые возвышенности с плоскими вершинами на севере. Обширная, заболоченная и поросшая камышом дельта Старой Кубани, ответвления от нынешнего главного русла реки Кубань, разделяла тыловой район плацдарма с востока на запад на две почти равные половины. Узкая полоска суши, похожая на песчаные косы Восточной Пруссии, отделяла район дельты Старой Кубани от акватории Черного моря.

Само собой разумеется, что порты, имевшиеся на Кубанском плацдарме, имели огромное значение для снабжения 17-й армии. При этом стоит подчеркнуть, что самый лучший порт, Новороссийск, был непригоден для использования, так как противник контролировал Цемесскую бухту, лежащую у входа в порт. Поэтому в распоряжении германского командования на Черном море оставался только порт, расположенный в маленькой защищенной бухте в городе Анапа, который находился примерно в 40 километрах северо-западнее Новороссийска, а также порт Темрюк на севере, находящийся в устье главного русла Кубани в месте ее впадения в Азовское море. Главным перевалочным пунктом была Тамань, небольшой городок, находящийся на восточном берегу Керченского пролива, примерно в 20 километрах восточнее порта города Керчь.

Таким образом, Керченский пролив был главной транспортной артерией Кубанского плацдарма; защита этого пролива от налетов вражеской авиации и от нападения военно-морских сил противника стала вопросом жизни и смерти для 17-й армии, сражавшейся на Кубанском плацдарме. К началу боев на Кубанском плацдарме – в феврале 1943 года – Керченский пролив все еще был покрыт льдом и в течение нескольких недель оставался почти непроходимым, что еще больше осложняло условия подвоза на плацдарм всего необходимого и отправки в тыл раненых. С другой стороны, слабое течение в этом проливе не доставляло никаких трудностей.

Жители многочисленных населенных пунктов Кубанского плацдарма вели себя по отношению к немецким военнослужащим спокойно, почти дружелюбно[3]. Эти рыбаки и крестьяне, отличавшиеся завидным здоровьем, производили благоприятное впечатление, особенно это касалось женской половины. Партизанское сопротивление полностью отсутствовало, хотя условия местности были очень благоприятными для создания бандитских отрядов[4].

При отступлении из района Западного Кавказа 17-я армия занимает плацдарм на Кубани[5]

Когда в ноябре 1942 года противник окружил немецкую 6-ю армию[6] генерал-фельдмаршала Паулюса под Сталинградом и, стремясь развить свой большой оперативный успех, продолжал двигаться по обе стороны Дона дальше на запад и юг, немецкие войска стояли фронтом на юг в преимущественно лесистом высоко-горном районе Кавказа, а также в верховьях реки Терек. Причем 17-я армия, занимавшая западный участок фронта, примыкала с востока к позициям 1-й танковой армии. Этим двум оперативным объединениям немецких войск грозила смертельная опасность, если бы противнику удалось подойти к Ростову-на-Дону. Тогда немецкие войска, занимавшие позиции на перевалах и в северных отрогах Большого Кавказа в 600 километрах юго-восточнее Ростова-на-Дону, были бы отрезаны от своих баз снабжения, атакованы с тыла, оттеснены к Кавказским горам и обречены на уничтожение. Здесь намечался второй «Сталинград» еще большего масштаба.

Достаточно поздно, только в начале января 1943 года, 1-я танковая армия получила приказ отойти сначала к Ростову-на-Дону, а затем еще дальше к западу. При этом было довольно сомнительно, удастся ли ей выполнить этот маневр до того момента, как противник успеет взять Ростов. Державшая оборону 17-я армия, восточный фланг позиций которой находился в районе Эльбруса, а западный фланг – у Новороссийска, получила приказ начиная с 12 января 1943 года начать отвод своих соединений из горных районов Кавказа. Повернув в сторону Новороссийска, 17-я армия должна была отходить сюда через Краснодар в район, которому позднее было суждено сыграть важную роль и который вошел в военную историю как плацдарм на Кубани, или Кубанский плацдарм.

Однако до занятия этого плацдарма 17-й армии предстояло преодолеть огромные трудности. Начавшаяся оттепель, которая лишь изредка ненадолго прерывалась кратковременными заморозками, чрезвычайно затрудняла отход 17-й армии по раскисшим от весенней распутицы дорогам, многие из которых не имели твердого покрытия. Тем не менее, преодолевая невообразимые трудности горного рельефа, соединения армии планомерно отходили на запад. При этом напиравший сзади противник постоянно теснил немецкие войска[7].

Оглядываясь назад, можно назвать настоящим чудом ту беспримерную стойкость немецких солдат и офицеров и то искусство управления войсками германского командования, которые позволили не только отвести главные силы 1-й танковой армии через Ростов-на-Дону, опередив противника, но и вообще сделали возможным упорядоченный отход 17-й армии на Кубанский плацдарм. При этом наибольшие трудности выпали на долю соединений, занимавших позиции на северном фланге 17-й армии, которым пришлось совершить самые протяженные марши по совершенно заболоченной местности. Несмотря на все усилия постоянно наседавшего противника, 17-й армии, и прежде всего ее XXXXIX горнострелковому армейскому корпусу, занимавшему позиции на северном фланге, удалось осуществить поэтапный медленный отход, следуя от одной разведанной позиции до другой и тем самым определяя темп отхода всей армии.

31 января 1943 года XXXXIX горнострелковый корпус вышел своим правым флангом к Кубани восточнее Краснодара и развернулся фронтом на восток. Затем в течение двух месяцев корпус продолжал медленный, упорядоченный отход, преодолев за это время почти 150 километров, чтобы 5 апреля 1943 года занять плацдарм на Кубани, предусмотренный командованием вермахта как конечный рубеж обороны.

Преобладавшая в это время весенняя распутица часто в течение нескольких дней не позволяла воинским соединениям совершать переходы. В такой обстановке были неизбежными дальнейшие потери транспортных средств и гужевого транспорта, после того как отступление из горных районов Кавказа и продолжительные марши по разбитым горным дорогам привели к и без того большим потерям транспортных средств во всех соединениях, и прежде всего вьючных животных в горнострелковых войсках.

Одновременно совершенно раскисли и те немногие дороги и тропы, имевшиеся в тыловом районе Кубанского плацдарма, ставшие теперь почти непроходимыми, в то время как снабжение через скованный непрочным и подвижным льдом Керченский пролив долгое время было почти полностью парализовано. Снабжение войск, занимавших Кубанский плацдарм, по воздуху с полевых аэродромов, находившихся в глубоком тылу, было возможным до конца февраля 1943 года лишь с большими трудностями и в ограниченном объеме.

Противник следовал за отступавшей на Кубанский плацдарм 17-й армией буквально по пятам и быстро продвигался вперед, особенно южнее Кубани. Однако еще 10 февраля 1943 года нашим войскам удалось нанести Советам чувствительные потери на южном берегу Кубани северо-восточнее станицы Крымская (ныне город Крымск), в предполье будущего плацдарма. В ходе завязавшегося боя было уничтожено почти 50 танков противника, в основном американского производства, которые в весеннюю распутицу потеряли свою маневренность[8].