Беназир Бхутто - Дочь Востока. Автобиография.

Когда еще не было объявлено о второй беременности, армейские генералы решили пригласить меня на высокогорный ледник Сиачен, на позиции наших войск. Пакистан и Индия едва избежали войны в этой местности в 1987 году — взрывоопасная ситуация повторилась и в 1999 году. Я опасалась, что недостаток кислорода на такой высоте может отрицательно сказаться на здоровье развивающегося во мне плода. Врач мой, однако, меня успокоил, объяснив, что прежде всего недостаток кислорода скажется на матери, которая, почувствовав затруднения с дыханием, может надеть кислородную маску. Он заверил, что с ребенком ничего не случится. Несмотря на его разъяснения, я все же чувствовала себя неспокойно, но от визита не отказалась.

Посещение премьер-министра, разумеется, оказало моральную поддержку нашим войскам, занявшим позиции у высокогорного ледника. А я к тому же насладилась великолепным видом. Белоснежные ледники простирались со всех сторон, плавно сливаясь с голубым небом. Полнейшая тишина снежных вершин сообщала впечатление небесного покоя. Но в отдалении виднелись посты индийской армии. Впечатление покоя оказалось обманчивым.

Когда политические противники узнали, что я беременна, они решили, что пришло их время. Посыпались призывы к президенту и военным убрать меня. Аргументировали тем, что правила правления не предусматривают премьер-министру отпуска по беременности и родам. Они считали, что роды сделают меня неработоспособной, что ввиду этого в делах правления государством воцарится хаос, а это нарушает конституцию. Поэтому президент при поддержке военных должен отправить премьер-министра в отставку, поставить у руля государства временное правительство и объявить о новых выборах.

Я опровергла доводы оппозиции тем, что законом урегулированы права работающих беременных женщин (мой отец законодательно утвердил право женщины на отпуск, связанный с рождением ребенка). Я указала, что перед законом равны все, в том числе и премьер-министр, даже если его рабочий распорядок и не предусматривает рождения им ребенка. Члены моего кабинета поддержали меня, указывая, что в случае временной нетрудоспособности премьер-министра мужского пола никакой чрезвычайной ситуации не возникает.

Аргументы оппозиции удалось отвести, и мои противники принялись плести интриги, планировать забастовки и демонстрации, чтобы оказать давление на президента. Мне пришлось принять противодействующие меры. Отец учил меня, что в политике очень важно выбрать нужный момент. Я проконсультировалась с врачом, он заверил меня, что плод развивается нормально. Получив его одобрение, я решилась на кесарево сечение перед тем, как оппозиция призовет к забастовкам.

Не желая подтверждать стереотипного воззрения, что беременность отрицательно сказывается на работоспособности, я работала так же, как обычно, работала, пожалуй, больше, чем любой премьер мужского пола. После заседания кабинета я отправилась в Карачи. Проснувшись рано утром, я с подругой отправилась в больницу в ее машине.

Полиция безопасности не обратила внимания на маленький автомобиль, не похожий на правительственные «мерседесы». Они вообще больше обращали внимания на прибывающие машины, а не на отъезжающие.

По пути в больницу я волновалась, сильно переживала. Доктор Сета уже ждал нас. Помню удивление на лицах больничного персонала. Конечно же, я понимала, что новость разнесется быстро благодаря широкому распространению мобильных телефонов и пейджеров, разрешенных моим правительством (мы стали первой страной на юге Азии и Среднем Востоке, допустившей распространение мобильной связи). Я поспешила к операционной. Мать и муж уже направлялись ко мне, я знала об этом, мы договорились заблаговременно. Как только я пришла в себя после наркоза, еще на больничной каталке, по пути из операционной в палату, я услышала голос мужа: «У нас девочка». Лицо моей матери лучилось счастьем. Я назвала дочь Бахтвар, что означает «приносящая удачу». И она принесла мне удачу. Оппозиция осрамилась, стачки задохнулись.

Я получила тысячи поздравлений со всего мира. Писали главы правительств и простые люди, разделяли мою радость. Молодые женщины получили наглядный пример того, что можно занимать ответственную должность и не отказываться от ребенка. На следующий же день я вернулась к работе с документами. Позже пришло сознание того, что за всю историю человечества я оказалась единственной женщиной, родившей во время пребывания в должности главы правительства. Еще одним барьером меньше для последующих женщин-премьеров.

Бахтвар родилась в январе 1990-го. Через семь месяцев, 6 августа, президент, вопреки канонам демократии, распустил мое правительство, под шумок вторжения Ирака в Кувейт. Мужа моего арестовали, и мать предложила мне отправить детей за границу. Сердце кровью обливалось, очень тяжело я переживала расставание с Билавалом, которому в сентябре 1990 года исполнилось два годика, и Бахтвар, которой еще не было и года. Живущая в Лондоне сестра охотно приняла детей в своем доме. В Лондон переехали и родители мужа, чтобы быть ближе к внукам. Мне снились кошмары, во сне я слышала плач детей. Сестра утешала меня во время частых телефонных разговоров, просила не переживать, но сны не прекращались.

После свержения моего правительства портовый город Карачи охватили беспорядки. Пышным цветом расцвел бандитизм. Ни в чем не повинных людей убивали в общественном транспорте, на улицах, в конторах. Я понимала, что детям безопаснее находиться в Лондоне, но все же не могла спать спокойно, донимали кошмары.

Мы с матерью жили главным образом в столице, в Исламабаде. Мужа, избранного в парламент в 1990 году, во время парламентских сессий держали под домашним арестом. Я горько жаловалась мужу и матери на разлуку с детьми, боялась, что отсутствие материнской ласки скажется на их благосостоянии, приведет к дефектам в воспитании.

В 1991-м Билавал стал посещать детский садик в лондонском районе Квинз-Гейт. Я решила, что Бахтвар, которой исполнился год, можно держать в безопасности и в Пакистане, если не вывозить из дома. Полетела в Лондон, горя желанием увидеть наконец детей. Еще стоя перед дверью в квартиру сестры, услышала детский плач, тот самый плач, что не давал мне спать ночами. Я подхватила дочь на руки, прижала к себе сына. «Заберу Бахтвар домой», — сказала я сестре. Та облегченно вздохнула: «Не хотела тебя расстраивать, не говорила, но девочка все время плакала, каждый день».

Казалось, оба ребенка полностью сознавали, что происходит. Никогда не забуду Билавала, сидящего в белой рубашечке, полосатых синих брючках, белых носочках и черных башмачках на полу в коридоре, спиною привалившись к стене. Он молча смотрел на меня печальными карими глазами. Я забирала с собой Бахтвар и оставляла его. Нет, не должна мать оставлять двухлетнего сына. Ни один ребенок не должен пережить того, как мать забирает его братика или сестренку, а его покидает.