Леонид Млечин - Брежнев

Брежнев приезжал в Кремль на несколько часов и спешил покинуть рабочий кабинет. Секретари его ни с кем не соединяли, отвечали, что генеральный проводит совещание. Когда кто-то просился на прием, недовольно бурчал:

– Почему ко мне? Я что, один в ЦК работаю? Брежнев превратился в постоянно недовольного окружающим человека, который мало с кем хотел общаться.

«С возрастом, – вспоминал его внук Андрей, – он становился все более раздражительным, особенно когда появились правнуки. Жаловался на крики и шум. Мы, дети, по вечерам сидели тихо и не галдели. На моей памяти он ни с кем из детей в нашей семье особенно не занимался, разве что, может быть, сначала проводил какое-то время с моей двоюродной сестрой Викой. Я был вторым ребенком в семье Юрия Леонидовича Брежнева, и к моему появлению любовь Леонида Ильича к внукам уже поистощилась».

Летчик-космонавт генерал-майор Алексей Архипович Леонов после очередного полета представлял генеральному секретарю космонавта Валерия Федоровича Быковского. Брежнев вдруг спросил его:

– А ты кто?

– Генерал Алексей Леонов.

– А ты что делал в космосе?

– Я выходил в открытый космос, потом возглавлял экспедицию.

– А, помню, как ты там кувыркался.

29 сентября 1982 года Брежнев приехал в Баку вручать республике орден Ленина. Руководитель республики Гейдар Алиев готовился к приезду генерального долго и серьезно. Он загодя позвонил певцу Муслиму Магомаеву:

– Я думал, чем ты будешь встречать Леонида Ильича. Ты не хочешь Леониду Ильичу песню посвятить? Мы должны встретить Леонида Ильича по-настоящему. Он тебя любит. Пусть Роберт Рождественский приедет, будет нашим гостем.

Поэт Роберт Рождественский прилетел в Азербайджан уже с готовым текстом новой песни. Гейдар Алиевич устроил феерическое представление, вывел на улицы Баку тысячи людей в национальных костюмах. Леонида Ильича поселили в только что отстроенном доме приемов.

– Алиев провел Брежнева в мраморный зал, – рассказывал Леонид Замятин, – отодвинул занавес и показал огромную картину, изображавшую всё брежневское семейство.

Телевидение в прямом эфире транслировало выступление Леонида Ильича на торжественном заседании. Брежнев говорил невнятно, но зрители уловили, что вместо «Азербайджан» он произносит «Афганистан». Наконец он сам сообразил, что происходит нечто неладное. Замолчал. Потом громко и огорченно сказал:

– Это не моя вина… Придется читать сначала. Оказывается, ему дали текст, приготовленный совсем для другой встречи. Его помощник Александров-Агентов вынужден был остановить Брежнева и положить перед ним другую речь. Телевизионные камеры в этот момент показывали зал, который бешено аплодировал…

В конце октября 1982 года, вспоминал заместитель начальника ГлавПУРа генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов, министр обороны Устинов привел Брежнева на ежегодное совещание высшего командного состава Советской армии и Военно-морского флота. Брежнева под одну руку вел Устинов, под другую – официант, который нес стакан с чаем. Брежнев говорил минут пятнадцать-двадцать. Он водил пальцем по бумаге, произносил слова нечленораздельно, понять его было невозможно.

1 ноября 1982 года Виталий Воротников, первый секретарь Краснодарского крайкома, доложил секретарям ЦК Андропову и Черненко о выполнении плана продажи государству зерна. Черненко поинтересовался:

– Доложил о хлебе Леониду Ильичу?

– Нет.

– Ну, тогда он тебе сам позвонит. Жди.

Вскоре его по ВЧ вызвала Москва. Дежурный секретарь предупредил, что сейчас будет говорить Леонид Ильич. Просил информировать сжато, говорить громче и не более трех минут.

Брежнев спросил:

– Как идут дела?

Воротников доложил о хлебе. Брежнев спросил, как урожай риса. Речь у него была смазанная, неразборчивая.

6 ноября 1982 года Брежнев вручал золотую звезду Героя Социалистического Труда одному из своих любимцев – председателю Гостелерадио Сергею Георгиевичу Лапину. Очевидцы рассказывали, что награда выскользнула из слабеющих рук Леонида Ильича.

Дурная примета…

7 ноября Брежнев выстоял на трибуне мавзолея и военный парад, и демонстрацию. Вечером приехал на прием, произнес положенную речь. Член политбюро Михаил Сергеевич Соломенцев тем вечером в последний раз видел Брежнева. Они направлялись на праздничный прием в Кремль. Лифт маленький, Соломенцев решил пропустить Брежнева. Но тот предложил:

– Ну что, Миша, поедем наверх?

– Поезжайте вы, Леонид Ильич, я попозже.

– Нет, поехали вместе.

Третьим в лифт вошел охранник. По словам Соломенцева, Леонид Ильич выглядел бодрым и веселым.

Он даже отпустил на праздники лечащего врача, велел ему хорошенько отдохнуть. Вечером уехал в Завидово. Сам не стрелял, но с удовольствием наблюдал, как охотились другие.

Дежурный секретарь Брежнева Олег Алексеевич Захаров 9 ноября в восемь часов занял свой пост в приемной генерального секретаря. Ему позвонил полковник Владимир Медведев, предупредил, что Леонид Ильич приедет в Кремль примерно в полдень и просит, чтобы к его приезду в приемной находился Андропов. Разговор с Медведевым дежурный секретарь немедленно передал Юрию Владимировичу: тот находился в здании ЦК на Старой площади.

Брежнев приехал в Кремль в назначенное время в хорошем настроении и пригласил Андропова в кабинет. После беседы Леонид Ильич обедал, отдыхал. После семи вечера собрался уезжать на дачу.

– В приемной он задержался и попросил меня закурить его любимую сигарету «Новость», – рассказывал Олег Захаров. – Курить ему запретили, и единственное, что он себе позволял после этого, – побыть иногда рядом с теми, кто курит. В этой роли я и оказался в тот день на несколько минут.

Ничто не предвещало внезапной кончины.

Академику Евгению Чазову 10 ноября 1982 года в восемь утра позвонил охранник Брежнева Владимир Собаченков:

– Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна реанимация!

Довольно странно, что в доме тяжелобольного пациента не было постоянного медицинского поста и врача пришлось ждать довольно долго. Леонид Ильич умер во сне. Но если бы у него произошел сердечный приступ или инсульт, то присутствие врачей (или, вернее, их отсутствие) имело бы критически важное значение.

Когда Чазов примчался (раньше, чем карета «скорой помощи»), то увидел, что Брежнев скончался уже несколько часов назад.

Виктория Петровна вставала в восемь утра – в это время ей вводили инсулин. Леонид Ильич лежал на боку, и она решила, что он спит. Когда Собаченков пришел его будить, он обнаружил, что Брежнев умер, и стал, как учили, делать ему массаж сердца. Но уже всё было бесполезно. Леонид Ильич ушел в мир иной во сне, спокойно и без страданий. Такая кончина всегда считалась счастливой.