Ганс Шойфлер - Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945

Мы расположились на открытой местности за возвышенностью. Танки мы замаскировали снопами пшеницы, и они почти не отличались от окружающих стогов. Танкисты в черной форме сидели в тени искусственных стогов и ждали приказа двинуться вперед. В то же самое время моторизованная пехота пробивалась вперед по занятой врагом опушке леса. Звуки боя становились все громче; русские оборонялись упорно.

Судя по звукам перестрелки, казалось, что наступление захлебывается. Это было правдой – наши доблестные пехотинцы больше не могли двигаться вперед. Широкая открытая равнина по-прежнему отделяла их от леса. Русские пулеметы оставались хозяевами положения, и обвинять наших в медленном наступлении было бессмысленно и несправедливо. То тут, то там раздавались лающие звуки выстрелов минометов. Пулеметы вели огонь с обеих сторон. Пехотинцы торопливо зарывались в землю. Настало время вмешаться танкам.

Полк выступил. Взревели танковые моторы; из-под гусениц полетели клубы пыли и куски земли. Покрытые пылью и обливающиеся потом пехотинцы, ожидая нас, прильнули к земле. По рядам бойцов пронесся вздох облегчения:

– Подходят танки!

Они указывали на русские позиции, подавая знаки руками и сигнальными ракетами. Мы пошли в атаку широким фронтом. Неожиданно русская пехота прекратила огонь. Перед нами был лес, темный и угрожающий. Командиры танков осторожно выглянули из башен и стали изучать местность в бинокли. В тот момент они не могли увидеть ни малейшего движения неприятеля.

Где противотанковые пушки русских? Представление могло начаться в любой момент. Мы вглядывались в темноту, пока глаза не стали вылезать из орбит, чтобы не пропустить вспышки дульного пламени, поскольку от этого зависела наша жизнь. Русские по-прежнему молчали; до опушки леса оставалось всего несколько сотен метров. Раздался грохот на дороге на участке 5-й роты – мины. Мы ускорились и вышли к опушке леса, не подвергнувшись обстрелу противотанковых орудий. Неужели противник настолько слаб, что у него нет противотанкового оружия? Времени на размышление над подобными вещами оказалось немного, так как противотанковые орудия открыли огонь по машинам слева. Спрятавшись в выступающем вперед перелеске, он хотел застать нас врасплох с фланга. Наша атака остановилась. Попадания получил сначала один танк, потом второй. Там, в перелеске, продолжали загораться яркие вспышки дульного пламени. Непрестанно меняя позиции, мы устремились к леску, где располагались противотанковые орудия. В танке стало нестерпимо жарко. Через открытый люк башни выходил синий пороховой дым. Мы никак не могли уйти от врага. Затем неожиданно мы получили поддержку. На опушку леса стали ложиться артиллерийские снаряды. Каждый следующий не мог попасть точнее. Затем третий, потом четвертый. После чего все смолкло. И мы двинулись по узкой дороге к ближайшей деревне.

Противник спешно ее оставил. Повсюду валялось брошенное оружие и боеприпасы. Отдельные русские бежали в лес. Перед нами расстилался луг. По нему тек идущий перпендикулярно направлению нашей атаки болотистый ручей, через который был перекинут деревянный мост. Он был достаточно широк, чтобы по нему мог пройти танк. Но вот выдержит ли небольшой мост его массу?

Русские начали приходить в себя. Они попытались выставить орудия на позиции и отразить нашу атаку. В этот момент больше не оставалось времени на размышления! Вперед и по мосту! Мы осторожно двигались вперед по шумящему лесу, а миновав его, дали газ. Там русские не могли достать нас огнем; мы были быстрее. Лошади артиллерийской упряжки равнодушно паслись в ближайшем фруктовом саду.

У нас не было времени на долгие остановки. Цель по-прежнему была далеко впереди. Возможно, враг был на опушке леса, возможно, за теряющейся из виду вдали дорогой. Внимательно всматриваясь в каждую тень, каждую складку местности, мы осторожно пробирались вперед. Широкая разбитая дорога вела в большую деревню. Глядя в бинокли, мы смогли рассмотреть расположенный перед населенным пунктом мост. «Есть ли там мины? Подготовлен ли мост к подрыву?» Мы сошли с дороги и поползли по полям. Нигде не наблюдалось ни малейшего движения. Обычно это было подозрительно. Вдруг на окраине деревни что-то зашевелилось. Взметнулась пыль. Мы приготовилась к бою. В деревню въехала колонна, окутанная большим облаком поднятой пыли. Дистанция была приблизительно 400 метров. Все орудия приготовились к бою. Что это? По мосту шло стадо в сотню овец, которое гнали мирные пастухи. Мы улыбнулись.

Спасибо, спасибо! Мост не готов к подрыву, а дорога явно не заминирована.

Без особой спешки мы въехали в деревню. Над домами царила практически полная тишина. Но неужели здесь ни о каких вражеских силах не известно? И где же тогда русские? К нам подошло несколько любопытных детишек. Они остановились рядом с нашими танками, не выказывая страха и уставившись на нас с удивлением. Собрались мужчины и женщины.

Нам страшно хотелось пить.

– Молока! – попросили мы.

Нам быстро принесли желаемое в чистой посуде. Сначала они сами отпили немного, чтобы показать, что молоко не отравлено. Война забылась. Чистенькая украинская деревня напомнила многим из нас наше отечество.

Медленно подтянулось все подразделение. Начало смеркаться. Как нам доехать до Рудни? Несмотря на наступление темноты, нам необходимо было добраться до цели наступления. В военное время не бывает совершенства. Наша 6-я рота снова пошла впереди. Я пытался определить направление по карте и компасу. Затем Яков, бывший русский солдат, который выполнял при нас обязанности переводчика, привел какого-то русского старика:

– Герр обер-лейтенант, этот человек хочет показать вам дорогу.

– Хорошо, мой друг, но все должно быть точно!

Он многократно заверил нас, что постарается сделать все как можно лучше.

Итак, мы усадили их обоих на броню танка за башней и выехали в темную как крыло ворона ночь. Только силуэты верхушек деревьев слабо вырисовывались на фоне темного ночного неба. В остальном вокруг нас царил кромешный мрак. Наши глаза устали от напряжения. Куда мы направляемся? Русский указывал дорогу вперед. Но там были канавы и болота. Нам часто приходилось останавливаться, слезать и руками ощупывать землю.

Понемногу сделалось светлее. Оказалось, что скоро взойдет луна. Это облегчало задачу. Рота, полк, вся дивизия шли за передовым танком. Ночь была полна напряженности, тревоги и тайн. Крытые соломой хаты теснились близ дороги, словно привидения. Кто или что могло быть там?

Мы въехали в лес. Низко нависавшие ветки хлестали меня по лицу. Черт, эта угодила прямо в глаз, и у меня слетел шлем, но в голове было только одно… нам необходимо взять мосты. Скоро мы должны быть на месте. Целы ли мосты? Будут ли их оборонять?

Мы миновали лес – на горизонте зашевелились тени. В свете ночного неба удалось разобрать телеги и солдат. Короткая остановка; подошла рота. Я приказал:

– Не стрелять; мы захватим их.

Мы выстроились полукругом. Я медленно подъехал на своем танке к русским. Что-то вот-вот должно было произойти, поскольку первые трое русских в полном боевом облачении стояли всего в нескольких метрах от меня. И тут мне пришла в голову мысль:

– Яков, пойдем со мной!

Я быстро изложил ему свой план, и мы подошли к ближайшему красноармейцу.

– Кто вы? – спросил Яков по-русски.

– Обоз артиллерийского полка, – последовал ответ.

– Тогда сдавайте нам свои винтовки; мы немецкие танкисты!

Заросшее щетиной лицо русского солдата скрывала тень от каски. Его глаз мы видеть не могли, но вся его поза выражала неподдельный страх. Он хотел поднять винтовку, чтобы выстрелить.

– Нет, приятель, мы не это имели в виду.

Я приставил дуло своего пистолета к его груди.

– Поторапливайся. Возьми несколько сигарет и скажи своим товарищам, что вы окружены. Видишь вон там темные тени? Это немецкие танки.

Огонек спички осветил его лицо. Он был чем-то похож на медведя. Широкоплечий, коренастый и в то же время с каким-то детским и наивным выражением на лице. Ему действительно понравилась сигарета, и он решил сделать то, что мы ему приказали. И русские на самом деле неспешно сложили винтовки и попросили у нас сигареты. Куря и разговаривая, они стояли вокруг нас. Яков был героем дня. Я не понимал его, но русские кивали головой, соглашаясь с ним, и это помогло мне успокоиться.

Нам надо было идти дальше.

– Где мосты?

Русский указал в лес: там! В том направлении тянулась узкая насыпь. Русские конные повозки стояли вплотную друг к другу в две колонны. Все это, казалось, не способно сдвинуться с места. Нам требовалось немного простора для танков. Через Якова я приказал русским развернуться. Они повиновались. Повозки медленно, одна за другой, отделялись от общей массы. Они открыли нам дорогу и двинулись вслед за нами. Ситуация была странная. Царило невероятно давящее молчание. На насыпи можно было слышать скрип тележных колес, фырканье лошадей, легкое бряцание оружия и раздающееся время от времени русское бранное словцо. В ночи далеко разносился грохот танковых моторов и скрежет гусениц. Ни одного разрыва снаряда. Не было никакой спешки, никакого нетерпения. Несмотря на это, царила ощутимая напряженность. Я чувствовал биение сердца где-то у себя в горле. Удастся ли наша уловка?