Ганс Шойфлер - Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945

Вдруг мой радист в отчаянии воскликнул:

– Господин лейтенант, господин лейтенант! Лиммер установил заряды!

Это означало, что мы больше не можем ждать. Оставалось только одно: добираться до цели любой ценой! Мы пропустили еще немало грузовиков, прежде чем подкрались к дороге. Проклятье! Вдоль дороги шла канава. Мы пошли дальше, пока не нашли крошечные мостки. Они сломались, когда по ним поехала автомобильная радиостанция. Колеса ушли в землю, а сама машина увязла. С севера шли два грузовика с русскими солдатами. Мы выпрыгнули из машины, и бронеавтомобиль с пушечным вооружением рванул вперед и кинул нам буксировочный трос. Мы прицепились. Рывок… и мы были снова свободны. Мы быстро вернулись в поле, сняли шлемы и фуражки и демонстративно закурили. Русские смотрели на нас с подозрением, но не останавливались. Даже танк на окраине деревни не ждал нас.

Но теперь мы стали осторожнее и двигались параллельно дороге, пока не добрались до перекрестка. Затем нахально пересекли его. Русские нас пропустили.

Немецкая авиация бомбила Бахмач. Нам это было на руку, поскольку отвлекало внимание противника от нас. К западу от себя мы увидели железнодорожную ветку.

В 8:45 мы подошли к западной окраине Бахмача. В 2 километрах впереди мы обнаружили будку охраны переезда. Я решил произвести взрыв между Бахмачом и этой самой будкой. Товарный поезд подошел и остановился близ города. Грузовики двигались по дороге в направлении поезда. Я приказал автомобильной радиостанции и бронеавтомобилям с пулеметным вооружением спрятаться за стогами сена и замаскироваться.

Я поехал дальше на бронеавтомобиле с пушечным вооружением. Приданный мне сапер унтер-офицер Швейкль и я сидели на броне, когда мы тронулись. Черт, в 500 метрах перед собой мы увидели пулеметную точку железнодорожной охраны русских. Что было делать? Нам следовало пользоваться возможностью. Едва придет новость о подрыве Лиммера, нам никогда не добраться до путей. Русские уже изучали нас. Канава и заболоченный участок не позволяли машинам проехать дальше. Мы спрыгнули и пошли пешком.

Автомобильное движение по дороге не прекращалось. Железнодорожная охрана посмотрела на нас с подозрением. Мы со Швейклем, идя по полю, тащили 3 килограмма взрывчатки, запальный шнур и взрыватель. На нас не было шлемофонов или танкистских курток. Вооружение наше состояло из одного пистолета. Со скучающим видом мы шли по капустным грядкам. Что могло быть лучше, чем подойти к этим пяти русским солдатам на бронеавтомобиле с пушечным вооружением? Что нам следовало делать? Все зависело от того, что предпримет мой добрый Энгельхард в бронеавтомобиле. Что он выберет? Я не знал ответов. Если он откроет огонь, он выдаст нас и погибнет там, всего в 150 метрах от насыпи, совсем рядом с целью. А если он не начнет стрелять? Что он сможет сделать тогда? Мы обливались холодным потом, но фельдфебель Энгельхард сохранял спокойствие, словно перебрал пива. Он медленно подал назад, а любопытные русские остались стоять там, где стояли. Груз приняли с моих плеч, но я не мог себе объяснить, почему русские не опознали бронеавтомобиль. Пятеро красноармейцев медленно пошли назад в направлении Бахмача.

В это время мы подъехали к зеленым насаждениям вдоль железнодорожной ветки. Не обратив на нас внимания, мимо проследовал какой-то гражданский. Вдоль насыпи шла длинная колонна русской пехоты. Солдаты вышли из товарного поезда, который из-за опасности воздушного налета, очевидно, разгружался у будки охраны переезда.

Швейкль отступил в лес, чтобы наблюдать за русскими; я пополз вперед к насыпи. Железнодорожные пути были метрах в десяти прямо передо мной. С другой стороны путей шла еще одна тонкая полоска зеленных насаждений; это значит, нам было где спрятаться. Подошел Швейкль со взрывчаткой. Справа мы вдруг увидели трех приближающихся к нам красноармейцев. Таким образом, нам, сверх всего прочего, требовалось установить заряды немедленно! По рельсам застучала колесами дрезина.

Русские продолжали приближаться. Мы затаились. Ничего не произошло. Я установил два заряда, затем услышал голоса, доносившиеся откуда-то справа. Русские были в 10 метрах от нас и продолжали приближаться; судя по всему, они нас по-прежнему не видели. Я на секунду засомневался. Вся операция подвергалась риску. Швейкль сделал единственно возможное. Он вполз на плоскую насыпь; я скользнул за ним. Мы втиснулись между рельсами, когда русские подошли прямо к тому месту, где были расположены наши заряды. Мы попытались сделаться как можно незаметнее и вжали головы между шпалами, а носами зарылись в острый гравий. Затем услышали сзади глухой грохот и гром и удивленные возгласы. Скорее всего, они обнаружили наши подрывные заряды и ударили по ним прикладами винтовок или подошвами сапога. Наши сердца, казалось, остановились, в жилах застыла кровь.

Я не знал, о чем они думали. Судя по всему, не о немецкой взрывчатке, которая через пять минут должна была разнести пути, поскольку их голоса стали удаляться. И лишь с другой стороны мы продолжали слышать громкие разговоры марширующей пехоты.

Мы сползли вниз и подхватили наши «тюки», остановившись, чтобы еще раз быстро оглядеться. Мы установили свои заряды на прижимной пластине рельсов. Каждый из нас выбрал по два рельса. Мы засунули заряды и побежали со всех ног. Когда мы пробежали 200 метров по картофельному полю, они взорвались: бум-бум – бум-бум! В воздух взлетели обломки железа. Сначала мы подумали, что это, по всей вероятности, артиллерийский огонь, но то были куски рельсов от устроенного нами взрыва.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Имеется в виду сын генерал-полковника вермахта Гейнца Гудериана, Гейнц Гюнтер. Во время войны он занимал и более ответственные посты. 5 октября 1944 г. удостоен Рыцарского креста, будучи офицером по оперативным вопросам при штабе 116-й танковой дивизии. В послевоенном бундесвере был командиром дивизии. (Примеч. ред.)

Всего на Бзуре, по немецким данным, было взято в плен 170 тыс. польских солдат и офицеров. Однако некоторые польские соединения во главе с командующим армией «Познань» генералом Кутшебой к Варшаве пробились. (Примеч. ред.)

10 мая 1940 г. впервые в военной истории воздушный десант (85 человек), высаженный на грузовых планерах прямо на форт Эбен-Эмаэль, имевший гарнизон 1200 человек, сумел овладеть этим сильнейшим укреплением бельгийской оборонительной системы, заставив его защитников сдаться в полдень 11 мая. Германские десантники удержали мосты через канал Альберт до подхода сухопутных сил. (Примеч. ред.)

Видимо, бронеавтомобиля Schneider P16 AMC-29, имевшего 37-мм пушку. Хотя и бронеавтомобиль Panhard P178 AMD-35, имевший 25-мм пушку, при удачном попадании также мог поразить Pz IV ранних модификаций. (Примеч. ред.)

Очевидно, полугусеничный бронетранспортер Sd.Klz.251. (Примеч. пер.)

«Кюбель» – четвертьтонный автомобиль общего назначения повышенной проходимости, был массовой штабной машиной вермахта. (Примеч. пер.)

Очевидно, автор напутал в записях – Невер в стороне. (Примеч. ред.)

Танкисты называли танк Pz I «крупповским спортивным автомобилем», поскольку он изготавливался известным оружейным концерном и был немногим больше спортивного автомобиля. (Примеч. ред.)

Имеет место географическая путаница. Из Лиона автор мог видеть подступающие к долине Роны «зеленые хребты» гор Виваре (высоты до 1754 м), восточного края Центрального массива. Севенны (высоты до 1703 м), юго-восточный край Центрального массива, подступают к долине Роны с запада южнее гор Виваре. (Примеч. ред.)

В это время итальянцы, напав 10 июня на Францию силами 32 дивизий, оказались в тяжелом положении, будучи побитыми 6 французскими дивизиями французской Альпийской армии, защищавшей франко-итальянскую границу. (Примеч. ред.)

В немецких танках трансмиссия находилась в передней части машины. (Примеч. ред.)

Убит 3 октября 1942 г. недалеко от населенного пункта Сторожевое в Советском Союзе в должности командира корпуса и звании генерала танковых войск. (Примеч. пер.)