Бен-Цион Тавгер - Мой Хеврон

И тогда мне в голову пришла одна мысль. Дело с абсорбцией научных работников из России обстояло из рук вон плохо. Я понимал, что в конце концов это приведет к тому, что поток алии вообще иссякнет. Ведь работа для человека из России — это один из важнейших вопросов. Я собрал всю информацию о физиках и об инженерах, приехавших в страну из СССР, получил сведения о тех, кто еще не приехал, но сидят на чемоданах или уже в дороге, и понял, что надо создать новый институт. Институт твердого тела, в котором следует начать разработку нескольких направлений, нужных Израилю. Это сразу привлекло бы многих ученых и в ближайшие годы дало бы хорошие результаты.

С этой идеей я стал обращаться в разные инстанции. Мой проект получил поддержку и очень хорошие отзывы — письменные и устные. Наконец меня вызвал к себе Юваль Неэман и сказал, что слышал о моем проекте… Собственно, я это предвидел. Умышленно не обращался к нему, а ждал момента, когда он услышит об этом от других. Если он захочет поддержать меня, то пусть все исходит от него самого.

В ту пору профессор Неэман занимался вопросами абсорбции алии из России. Мой план его заинтересовал, он одобрил и его, и ряд предложений подобного рода от других ученых. Создание нескольких научных институтов по тем направлениям, что еще недостаточно развиты в Израиле, представлялось весьма перспективным начинанием. Профессор Неэман обратился к правительству Израиля, лично к главе правительства госпоже Голде Меир.

Однако ничего из этого не получилось. Я до сих пор об этом сожалею. Ведь это могло бы резко изменить весь характер абсорбции. Деньги распылялись по мелочам: на различные университеты, учреждения, на абсорбцию отдельных научных работников, которые работали в непривычных для них условиях, в среде, где один ученый-репатриант не может добиться успеха. Но коллектив, состоящий из разных специалистов, образ мышления которых во многом схож и которыми руководит грамотный и думающий человек, мог бы привести к серьезным положительным результатам.

Словом, план профессора Неэмана не прошел, но лично для меня кое-что изменилось. Отдел абсорбции научных работников выделил мне некоторую сумму для небольшой группы. Не для института и не для лаборатории даже, а именно для группы, которая должна была работать по моему плану и в дальнейшем влиться в какой-нибудь университет. Это был уже определенный успех.

Юваль Неэман знал о моих намерениях поселиться в Кирьят-Арба и очень хотел помочь. Он был согласен, чтобы я жил в Кирьят-Арба, а моя группа работала в Тель-Авивском университете. Надо признаться, мне это не очень нравилось. Слишком уж далеко было ездить из Кирьят-Арба на работу.

Но увы, и это не состоялось. Юваль Неэман вскоре ушел со своей должности и стал главным советником министра обороны. А без него Тель-Авивский университет не хотел принять ни мою группу, ни нашу тематику.

Несмотря на все, я хотел жить именно в Кирьят-Арба. Даже тогда, когда вопрос о научной работе и создании группы висел еще в воздухе, я принял твердое решение поселиться в Кирьят-Арба и обратился к Аркадию, чтобы он подыскал мне жилье.

Новое строительство там уже не велось, свободных квартир не было. Узнав, что я в любом случае хочу переехать, Аркадий принялся ездить в «Амидар», чего-то искал, добивался, и вот — квартира нашлась. До сих пор не понимаю, как Аркадий ее раскопал, как провернул это дело? Словом, оформил ее на меня. Предстояло пройти формальности в Министерстве абсорбции.

Надо сказать, что в Министерстве абсорбции изо всех сил старались не посылать новых олим жить за «зеленой чертой». Территории эти считались «захваченными», а потому временными. Не покупали квартир в Кирьят-Арба, не было кварталов олим и в других поселениях Иудеи и Самарии. Но мне удивительно повезло. Я встретил чиновницу, настроенную патриотично. Она мне быстро, без лишних слов и долгих вопросов, все оформила, не отсылая из отдела в отдел. Короче, в течение нескольких дней у меня все было готово. По сей день я вспоминаю эту женщину с благодарностью.

И вот я приехал в Кирьят-Арба с бумагой из «Амидара». Ключей от квартиры сразу не нашлось, и некоторое время я жил у Аркадия. Так я стал жителем Кирьят-Арба, жителем Хеврона.

Как только поселенцы Кирьят-Арба узнали, что к ним приехал жить новый человек, не имеющий представления о местном быте, к тому же оле из России, едва владеющий языком, они тут же окружили меня самой теплой заботой. Руководство поселения выделило учителя иврита. Нашелся и местный рав, который вечерами стал учить меня Торе. По субботам приглашали в семьи. Словом, много приятных часов я провел в эти дни, знакомясь с Кирьят-Арба и ее жителями.

Более всего опекал меня Ицхак Армони — руководитель местного совета. Видно было, что он придает большое значение приезду в Кирьят-Арба ученого-оле из России. Доктор Паша к тому времени отсюда уехала. Для ее мужа не нашлось здесь работы, и они перебрались в прибрежную полосу. О ней вспоминали с теплотой и признательностью. Вместо доктора Паши работал другой врач, из местных. Этот никуда уезжать не собирался. Было похоже, что в этом отношении он совершенно надежен.

Армони дал всем понять, что со мной он связывает далеко идущие планы. Каким-то шестым чувством он понимал, что я не уеду. Что именно я могу стать тем центром, вокруг которого возникнет русская группа. Он так и говорил:

— Израилю нужен хотя бы миллион евреев из России. А где им селиться, куда приезжать? Ясно, что мы в Кирьят-Арба принять миллион не сможем, но стать местом, которое бы их манило, — страшно важно…

Ицхак Армони во всем помогал мне. Но я чувствовал, что некоторые жители поначалу отнеслись ко мне недоверчиво. «Что это, мол, за профессор, которого вдруг привлекла Кирьят-Арба? Ему что — девать себя больше некуда?»

Как-то посетил Кирьят-Арба Моше Даян. К нему подошел Аркадий Маргулис и откровенно похвастал:

— А знаете, господин министр, у нас поселился профессор!

Тот в ответ улыбнулся и сказал:

— Да бросьте, какой профессор к вам приедет?!

Скоро отношение ко мне в корне изменилось — все поняли, что профессор я настоящий, серьезный, что со мной надо считаться.

В Кирьят-Арба приехал Юваль Неэман. Приехал вовсе не для того, чтобы заверить их, что я нормальный профессор, а чтобы обсудить со мной на месте вопрос о создании лаборатории.

Мы искали соответствующее учреждение, способное принять меня с моей группой. Деньги Министерство абсорбции уже выделило. Рав Левингер, Ицхак Армони, Юваль Неэман и я обсудили план дальнейших действий в этом направлении.