Миньона Яновская - Вильям Гарвей

Парламент заседал всего три недели, за что и получил название Короткого. Он был распущен бесцеремонно и внезапно. Карл потребовал ассигнований на ведение снова вспыхнувшей войны с Шотландией, парламент отказал, потребовав удовлетворения старых счетов, устранения беззаконий и злоупотреблений. И разозленный король на следующий же день ответил на такую резолюцию роспуском парламента.

И на этот раз сговор не состоялся. Но шансы Карла с каждым разом уменьшались, недовольство же в народе неуклонно росло. Противники короля вооружились терпением, ожидая созыва нового парламента.

Все было пущено в ход, чтобы достать денег. Карл попробовал сделать заем в богатом Сити; получив отказ, он не нашел ничего лучшего, как посадить нескольких коммерсантов в тюрьму. Выпустить их пришлось довольно скоро — запугать Сити оказалось невозможным, богачи сами могли запугать кого угодно, хоть бы и своего монарха! Король обратился за помощью к Франции, Испании, генуэзским купцам, даже к папе римскому. Но никто из них не решился снабдить деньгами человека, который не мог представить ни финансового, ни военного, ни политического обеспечения.

А население — буржуазия и примкнувшие к ней широкие слои крестьянства и городских низов, — почувствовав всю шаткость монаршей власти, поняв всю отчаянность положения правителя, заговорило, наконец, вслух. Ропот стал явственным и довольно активным. Осмелевшие налогоплательщики перестали вносить деньги в казну. Последний источник доходов уплывал из государственной кассы.

Через шесть месяцев припертый к стене король, озлобленный и уязвленный, созвал Долгий парламент — последний парламент в жизни Карла I.

Тут уж Оливер Кромвель встает во весь рост. На этот раз он появляется на исторической сцене, чтобы сыграть главную роль: возглавить революцию и стать впоследствии безраздельным диктатором в стране.

Новый парламент ставит перед королем четкие и определенные требования: беззакониям и самовластному хозяйничанью короны должен быть положен конец, парламент должен получить гарантии, обеспечивающие его права, епископальная церковь должна быть реформирована и избавлена от королевской опеки.

Пока под этими требованиями подписываются все классы и классовые группы страны, по мере нарастания революции различия между их интересами станут все значительней и явственней. Но на первых порах в обеих палатах царит полное согласие и единодушие, особенно в вопросах наказания главных советчиков и исполнителей воли короля — графа Страффорда и епископа Лода.

Графа Страффорда успели возненавидеть все прослойки населения, все общество, независимо от принадлежности к той или иной социальной группе или религиозной секте. Страффорд представлялся всем как воплощение гнета, от которого государство страдало столько лет. Комиссия по расследованию деятельности ирландского наместника предъявила ему обвинение в государственной измене.

Дело Страффорда длилось около пяти месяцев. Обвинителями его были все три страны: Англия, Ирландия и Шотландия. Все три страны добивались возможности вознаградить себя за перенесенные страдания смертью тирана.

После разбора дела парламент быстро и единодушно принял билль «о государственном преступлении» Страффорда и приговорил его к смертной казни. Карл утвердил приговор. Голова первого королевского советника и фаворита, вдохновителя его внутренней политики, очутилась на плахе.

Через некоторое время за ирландским наместником последовал и Кентерберийский епископ Лод — второй тиран и вдохновитель антинародной политики.

Вначале парламент одерживал победы почти бескровно. Не имея другого выхода, король шел на уступки: пропустил без возражений целый ряд законов, фактически сводивших на нет его неограниченную власть монарха; согласился уничтожить Звездную палату и Верховную комиссию; подписал закон о созыве парламента каждые три года; теперь даже вопреки воле короля парламент мог существовать до тех пор, пока сам себя не распустит. Парламент избавился от опеки короля, он больше не был в его власти.

Король уступает. Но в «добровольность» этих уступок никто не верит. Не верит и Кромвель. В этот период своей политической деятельности он переносит главное внимание на вопросы военной организации. Бороться с королем и защищать парламент невозможно, имея в руках только перо для начертания биллей, тут нужна вооруженная сила, армия.

Карл тоже не зевает: он намеревается в борьбе с парламентом и для усмирения его использовать свои кровные связи с шотландцами. В августе 1641 года король под видом «осмотра северных провинций» отправляется за помощью в Шотландию. Предыдущие уроки, полученные там, не пошли ему впрок, он снова надеется уговорить земляков, чего бы это ему ни стоило.

С этого дня почти на пять лет теряет свою самостоятельность королевский медик Вильям Гарвей: Карл I увозит его сначала в Шотландию, затем в Оксфорд. Гарвей становится добровольным изгнанником.

Между тем шотландцы вовсе не дорожили короной Карла, собственная свобода была им во сто крат дороже. Они и не подумали идти против английского парламента — единственного органа власти, который мог бы и им при случае оказать помощь.

Пока Карл, сидя в Шотландии, убеждался в нелепости и безнадежности своей затеи, вспыхнуло кровавое восстание в Ирландии.

Семена бунта в угнетенной Ирландии постепенно созревали еще со времен Елизаветы. Конфискации, штрафы, преследование ирландского населения никогда не прекращались. Страна была заселена английскими и отчасти шотландскими колонистами, которые отнимали у ирландцев землю, выгоняли их с насиженных мест, забирали продовольствие, даже убивали. Все это проходило для них безнаказанно — у ирландцев не было защитников среди представителей государственной власти.

Годы наместничества Страффорда не принесли облегчения доведенному до крайней степени нищеты народу. Большинство ирландцев лишилось земли и было оставлено без каких-либо средств к существованию.

Когда в Ирландию просочились слухи о событиях в Англии, ирландцы поняли, что должны сделать выбор: что лучше — попасть под иго английского пуританизма, наиболее ярким представителем которого был Кромвель, или остаться под властью короля, которому И самому грозят в Англии неприятности? Они выбрали второе, рассудив, что лучше король, попавший в зависимость от них, король, которому они смогут диктовать свои условия, чем английский парламент, который навсегда установит в стране свои порядки, ничуть для ирландцев не лучшие, чем те, которые устанавливал Страффорд.