Борис Черных - Шалва Амонашвили и его друзья в провинции
Помощь проекту
Шалва Амонашвили и его друзья в провинции читать книгу онлайн
– Вова, ты опять опоздал в школу!
– Учиться никогда не поздно, Марья Ивановна, – отвечает Вовочка.
* * *И запомни, – поучает бабушка Верочку, – у каждой женщины в жизни должна быть лишь одна большая любовь.
– А кто был твоей единственной любовью?
– Моряки.
* * *Н а уроке биологии учительница задает вопрос:
– Кто знает, какое лекарство приготовляют из молока кобылиц?
Вовочка тянет руку:
– Рыбий жир, Марья Ивановна.
Старуха
Антон Падалко, 17 лет
Снег валил, будто в последний раз в своей снежной жизни, словно предчувствовал предательскую весну и, далее, катастрофу всего своего бытия – лето. Но враги эти были далеко, жизнь только начиналась и сулила много приятных моментов… Нет, все-таки что-то было не так, что-то должно было случиться, что-то очень важное, отчего он будет страдать, отчего он будет реветь навзрыд…
Жила-была старуха, в большом поселке, который располагался невдалеке от маленьких городов, озлобленных на государя деревень и большого по численности народа.
Не было у нее своего родного дома, а была лишь помойка да место в ночлежке. И каждый день она шла к мусорным кучам и принималась за работу; летом и зимой, весной и осенью она приходила на свое «рабочее» место и с проворством умудренного сединами кабана-бородавочника разрывала свежий снег и заскорузлые отбросы.
Она искала пропитание, ведь надо же что-то есть! Хотя, какая это еда: окаменелые селедочные скелеты да почерневшие корки хлеба!
На помойке было много других бездомных, возможно, не таких одиноких, как она сама, но таких же несчастных. Мужчины, женщины, дети, другие старики. Кучка жалких, опустившихся людей. Они копались в отбросах, искали пропитание, по возможности, одежду.
Как всегда начинала старуха с дрязг и скандалов. Ругалась она со всеми, с кем только возможно, поэтому многие ее не любили, хотя никто не сгонял с насиженного места, никому этого не требовалось. «Черт с ней, с ведьмой лысой!» – говорили люди и продолжали заниматься своими делами.
Закон жизни суров, все это знали, поэтому относились друг к другу терпимо. Без этого не прожить.
Через каждый час-два объявлялся перерыв, молчаливой стайкой бездомные направлялись в ближайший подвал, где разводили костер и отогревали заледенелые руки. Старуха обычно сидела в стороне и тихонько напевала себе под нос, при этом в уголках ее глаз проступали слезинки.
Но никто не видел слез, не слышал заунывной мелодии. Люди переговаривались, шуршали найденными «сокровищами», пытались съесть мерзлые блюда.
А старуха, закончив петь, горько вздыхала, – вспоминала прошлое, пыталась забыть настоящее, мечтала о будущем. Мечты – это все, что у нее осталось. Она мечтала о теплом, уютном домике, о том, как будет жить там с давно потерянными детьми, с внуками и маленькими, веселыми правнуками. Как умрет через много-много лет в мягкой постели, в окружении любящих родственников.
«Подъем!» – звучал трубный голос, и старуха понимала, что невзначай задремала, что опять надо идти на «работу», опять холод, вонь, опять ненавистное настоящее.
Час за часом, день за днем… Так прошло десять лет. Старуха замкнулась в себе, ни с кем не говорила, лишь напевала странную песенку, слова которой не мог разобрать никто, потому что она пела о себе, на своем странном языке, и как-то утром ее не обнаружили на своем месте. Она лежала у входа в ночлежку, припорошенная снегом, страдающим, ревущим снегом. И рядом плакал нищий мальчик – он понял, что больше у него не будет бабушки.
Средняя школа пос. Прогресс Райчихинского района, Амурская область.
Снег в марте
Александр Решетов, 15 лет
Почерневший снег не хочет таять,
Съежился на солнце и лежит,
Кто живет на Севере, тот знает,
Что весна к нам в гости не спешит.
Но промчатся вьюги и метели,
Вместе с ними и снега уйдут,
Жаль, у нас не в марте, а лишь в мае
Первые подснежники цветут.
Есть земля, конечно, где теплее,
И цветы там круглый год цветут,
Но промерзший край мой – мне роднее,
Здесь родился я и счастлив тут.
Мое село – Ромны
Надя Русина, 15 лет
Моя родина – Ромны,
Всеми забытый край!
Твои пейзажи печальны,
Хоть глаза закрывай.
Посмотришь налево– бомбежка ль была?
Разрушены кем!то жилые дома,
Посмотришь направо – завода уж нет.
Ничейные трубы упали с небес.
А вспомнишь, что было, – то уж прошло!
Что ждет впереди, не знает никто.
Не гибнет ль Россия с села моего?
Как люблю я родину свою!
А. Исканов, 15 лет
Все: луга, поля, леса и речки,
Теплые и маленькие печки,
Избы аккуратные люблю.
Все здесь так знакомо и привычно.
И, уехав, сразу ты поймешь:
Нет дороже ничего на свете…
И задумаешься, и взгрустнешь…
Как ты ни старайся позабыть,
Все равно тянуться к дому будешь,
Никогда Отчизну не забудешь.
Человеку свойственно грустить.
Родину ты должен защищать!
Как за мать ты должен за нее вступаться,
Ни за что ее не продавать,
Биться за нее и не сдаваться.
«Что близко мне, что дорого»
Ира Гончар, 14 лет
Называю я своей Родиной
То, что близко мне, то, что дорого.
Здесь, в краю родном, небо голубей,
Ну а в небе том солнышко родней.
Все люблю я здесь: сопки и леса,
Летом мне мила на траве роса.
Ну а в той траве одуванчики
Нарядились в желтые сарафанчики.
Здесь люблю встречать по утрам рассвет,
Красивей его в целом мире нет.
А по вечерам провожать закат,
Слушать крики и смех озорных ребят.
Осень к нам придет раскрасавица,
Все деревья вмиг разнарядятся.
Бродим мы по тропам, шурша листвой,
Ждем прихода долгой зимы седой.
А весной все оживает вмиг,
Перелетных птиц слышен в небе крик.
И черемуха распускается,
В платье белое наряжается.
Вот за это все и люблю свой край,
Будь октябрь, февраль иль цветущий май.
То, что близко мне, то, что дорого —
Это все мое, это Родина.
Мы плыли к лотосу, как к сказке
Сергей Миронов, 15 лет
На моем столе «Слово о полку Игореве». Готовлюсь к сочинению, перечитываю текст, учебник. Любовь к Родине и к русским сынам безымянного автора заставили задуматься – так ли и моя любовь к ней сильна и жертвенна?
