Николай Кротов - Путь Геракла : история банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову

Так вот, этот Круглов вызвал моего отца и сказал ему следующее: «Владимир Сергеевич, в НКВД принято решение создать отдел по борьбе с экономической контрреволюцией. Мы хотим предложить вам возглавить его и стать членом Коллегии комиссариата». Отец рассказывает, что он всеми силами хотел показать, что у него мало опыта, что он слишком молод, дурак на букву «м», не понимает всего, что происходит вокруг него, и вообще недостаточно бдительный. Да, экономически подкованный товарищ, но явно не достойный такого ответственного предложения! Ох как не хотелось, имея пятерых детей, быть со временем расстрелянным! В результате агитаторы поняли, что отец им не подходит: недостаточно жесткий и не амбициозный. Поэтому отстали.

Вскоре началась война. В августе 1941 года наша семья была отправлена в эвакуацию.

Отец остался в Москве. Н. А. Булганин стал членом Государственного комитета обороны, в Госбанке не появлялся, а исполняющим обязанности председателя правления Госбанка всю войну был В. Н. Емченко (умер он вскоре после войны).

Работа в правлении Госбанка в военное время протекала в условиях сталинского стиля работы — до поздней ночи. Часто совещания затягивались до полуночи. Сотрудникам выдавали специальные пропуска, чтобы они могли вернуться домой, ведь в городе был введен комендантский час.

Утром на работу выходили к одиннадцати часам. 24 августа раздался звонок в дверь. На пороге стоял пожилой солдат с винтовкой. Он протянул повестку и, сказав, что видит интеллигентного человека, который, конечно же, вовремя придет на призывной пункт, удалился. Отец собрал вещи, побрился, позвонил в приемную председателя Банка и попросил сообщить, чтобы в связи со сложившимися обстоятельствами его не ждали в 12 часов на совещании. Однако тут же ему было дано новое ЦУ — никуда не ходить, никому дверь не открывать, ждать высланную машину! Тут же переговорили с горвоенкомом, и не сделанная по каким-то причинам бронь была оперативно подготовлена.

В 1944 году активно обсуждалось будущее Югославии. При Броз Тито обосновалась английская военная миссия. Уинстон Черчилль, всегда считавший эту страну важной зоной влияния Великобритании, включил в состав миссии своего старшего сына — Рандольфа. Была и советская миссия, в нее зачем-то были включены зампредседателя Госбанка — мой отец и первый заместитель наркома финансов Михаил Федорович Бодров. Решался вопрос о предоставлении Тито беспроцентного кредита в 10 млн долларов.

Пробыли они там с апреля по июнь 1944 года. У отца тогда появилась полковничья форма. Моего брата Толика во дворе сразу прозвали «полковником», а я остался просто «братом полковника».

Отец прошел курсы по прыжкам с парашютом, кажется, только теоретические. И через Тегеран, Хабани (Ирак), Каир, Барии (Италия) миссию отправили в Югославию. Миссия постоянно попадала под обстрелы немцев и подвергалась нападению хорватских фашистов — усташей, и отцу пришлось вместе со всеми бегать по горам. Другой раз в горах их на бреющем полете обстреливал немецкий истребитель, они спрятались за валуны, пересидели, пока у летчика не стало заканчиваться топливо и самолет не улетел. Сильно жалел отец, что не удалось тогда его сбить из автомата, летел тот достаточно низко. Пехотинцам ведь за это давали звание Героя Советского Союза. «Тебе-то это зачем было нужно?» — интересовался я. «Как зачем? В кино бы без очереди билеты брал!» — отвечал отец. Пришлось удовлетвориться орденом «Партизанской звезды» первой степени.

Во время разрыва с Югославией в 1948 году ордена недружественной страны сдавались. Правда, их вернули, когда дружба наших стран возобновилась. Антиюгославская кампания прекратилась, и 28 ноября 1954 года югославское посольство в Москве устроило прием по случаю Дня независимости. Летом 1955 года в Белград нанесли визит Хрущев, Булганин и Микоян. Вот тогда вспомнили о том, что Геращенко знает все высшее руководство Югославии, и предложили ему поехать туда послом, но он отказался.

Сразу после освобождения Румынии (20 августа — 25 октября 1944 года) отец летит туда в командировку (с 15 октября по 5 ноября). С этой поездкой связан еще один интересный случай. В Бухаресте отцу сказали, что с ним хочет встретиться известный певец Петр Константинович Лещенко — один из самых популярных русских исполнителей 30-х годов XX века. Эмигрантом он, житель Кишинева, стал неожиданно и не по своей воле — в январе 1918 года Бессарабия вышла из состава России.

Отец встретился с ним, он ему запомнился худощавым и чернявым. Лещенко сказал тогда ему, что подал документы на возвращение в Советский Союз, и просил помочь получить разрешение на въезд. Он понимал: выступления в ресторанах Будапешта при фашистах, его высокая популярность среди эмиграции являются серьезным препятствием для этого, — но тем не менее пытался вернуться. Отец знал песни Петра Лещенко, как и многие в СССР, слушал их, поэтому одобрил его решение.

Позже, рассказывают, Лещенко устроил в Бухаресте, где он с 1933 года постоянно проживал, прощальный концерт, где, в частности, спел знаменитую свою песню «Чубчик» со следующими словами:

После этого, как рассказывал отец, якобы был донос, эти слова припомнили певцу и отказали во въезде в Советский Союз.

В 1944 году Советский Союз участвовал в переговорах по созданию Международного валютного фонда и связанного с ним Международного банка реконструкции и развития. Обе эти организации были учреждены на Международной валютно-финансовой конференции Объединенных Наций, состоявшейся в период с 1 по 22 июля 1944 года в Бреттон-Вудсе (США, штат Нью-Гэмпшир). В переговорах приняли участие представители 44 государств. Нам тогда при вступлении в фонд даже сделали исключение и разрешили взнос в золоте держать в стране, не вывозить! Правда, при условии, что представители фонда смогут в любой момент проверять его наличие.

До 1 декабря 1945 года следовало или ратифицировать это соглашение, или не ратифицировать. Министр иностранных дел Вышинский написал соответствующую записку Молотову, что вот, мол, туда-сюда, добились хороших успехов, надо создать комиссию для рассмотрения целесообразности нашего участия в этих организациях, поставить во главе министра финансов товарища Зверева. Молотов синим карандашом, как тогда было принято, пишет на записке резолюцию: «Т. Вознесенскому[2]. Не можете ли Вы взяться за это дело и возглавить комиссию? В. Молотов 3. III». В таких случаях не отказываются, и Н. А. Вознесенский возглавил комиссию.