Анна Маркова - Преподобный Серафим Саровский

Подвижничество в уединении

Деревянная келья, куда удалился о. Серафим, была расположена в пяти верстах от монастыря, на берегу реки Саровки, в дремучем сосновом лесу. Это была небольшая избушка, состоявшая из печки, сеней и крыльца.

Икона Божией Матери в одном углу, печь в другом, обрубок дерева, заменявший и стол и стул, глиняный горшок для сухарей – вот и все убранство этой «дальней пустыньки». Под полом кельи был устроен тесный подвал, может быть, для хранения овощей. Но о. Серафим пользовался им для уединенной молитвы. Вокруг нее преподобный развел маленький огород, на котором выращивал картофель, капусту, лук, свеклу и т. п. Одно время он завел даже пчельник, но после оставил это занятие – вероятно, потому, что оно отвлекало его от внутренней жизни. Здесь подвижник провел тоже почти шестнадцать лет.

В пустыне душа преподобного жила внутренней молитвой, которая давно уже сделалась непрестанной. Большею частью он совершал богослужение по обычному распорядку: после полуночи читал правило св. Пахомия, потом утренние молитвы, полунощницу, утреню и т. д. – до повечерия включительно. Иногда же он заменял уставные службы земными поклонами с молитвою Иисусовой: так, вместо вечернего правила, клал тысячу поклонов. Но сверх этого, о. Серафим был всегда в непрестанной «памяти Божией» и богомыслии. Иногда, занимаясь каким-либо делом на огороде, он вдруг, незаметно даже для себя, выпускал из рук мотыгу и погружался духом своим в горний мир; или отрубит один, два, три куска дерева и, опустив топор, застынет в созерцании тайны Пресвятой Троицы – Единицы и молитвенном возношении к Ней.

В том же лесу жили отшельники – отцы Назарий, Марк и Досифей. Приходя к о. Серафиму, они заставали его в таком положении, что он ничего не замечал, и, иногда прождав перед ним около часу, они так и уходили незамеченными им.

Чтение слова Божия по-прежнему занимало у него довольное время; но и оно являлось для него иным лишь способом к единой цели – зрению иного мира. «Священное Писание, – говорил он после, – должно читать для того, чтобы дать духу своему свободу возноситься в небесные обители и питаться от сладчайшей беседы с Господом».

Живя горним миром, преподобный даже окружающим местам дал имена, напоминавшие ему о небесных жителях и святых событиях – гору свою он назвал Афоном. Другим окрестным холмам преподобный дал имена святых мест Палестины: у него были свой град Иерусалим, Голгофа, Вифлеем, Назарет, Фавор, Иордан, Кедрон.

В своем мысленном Назарете, в память Благовещения Архангела Пресвятой Деве Марии, он пел акафист; в Вифлеемской своей пещере он созерцал умными очами Превечного Младенца, поклонялся Ему с пастухами и вместе с небесными силами воспевал: «Слава в вышних Богу». Нагорную проповедь любил читать на одном возвышенном холме близ реки. Спускался он часто и под гору к реке, «на пол потока Кедрона», и там вспоминал прощальные беседы Господа с учениками. Часы третий, шестой и девятый вычитывал в глухом уединенном месте, именуемом им Голгофой, где он мысленно зрел Господа Спасителя, гвоздями пригвождаемого ко кресту.

Одежду преподобный Серафим носил всегда одну и ту же, простую, и даже убогую: белый полотняный балахон, кожаные рукавицы, кожаные чулки (бахили), лапти, старую камилавку На груди был крест – материнское благословение. На спине он носил сумку, а в ней Евангелие.

Свободное от богослужения время о. Серафим употреблял на телесные труды, без коих немыслима жизнь иноческая даже и в пустыни: то занимался он огородом, то собирал мох, то готовил дрова, то укреплял берег.

Во время подобной работы он ходил иногда без одежды, перепоясав лишь чресла свои; и насекомые жестоко уязвляли тело его, отчего оно опухало, синело по местам и запекалось кровью. Преподобный добровольно терпел эти язвы Господа ради, руководствуясь примерами подвижников древнего времени. В баню преподобный никогда не ходил.

С подвигами преподобный Серафим соединял пост и строжайшее воздержание. Поначалу пищей его был хлеб, и то черствый, который он брал из монастыря раз в неделю. Употреблял он и овощи со своего огорода. Недельным запасом хлеба преподобный делился с разными обитателями Саровского леса – зверями и птицами, которые очень любили его и ходили к нему.

Со временем преподобный Серафим по благословению старца и игумена Исаии и совсем перестал брать из монастыря хлеб, дабы ничем не обременять обители. Так он прожил около трех лет. Саровская братия недоумевала: чем же подвижник питается в глухом лесу? Это открылось лишь незадолго до его кончины. В разговоре с одной дивеевской сестрой старец Серафим сказал, что эти три года он питался одной травой снытью: «Я сам себе готовил кушанье из снитки. Ты знаешь снитку? Я рвал ее, да в горшок клал. Немного вольешь, бывало, в него водицы – славное выходит кушание. На зиму я снитку сушил и этим одним питался, а братия удивлялась, чем я питался. А я снитку ел… И о сем братии не открывал».

Так проводил преподобный Серафим свою жизнь в будни. А накануне воскресных и праздничных дней он приходил в обитель, слушал вечерню, всенощное бдение и за ранней литургией в больничной церкви святых Зосимы и Савватия причащался Святых Христовых Таин. Затем оставался в монастыре до вечерни. В это время он принимал приходивших к нему за советами и утешением монахов и богомольцев. Когда же братия уходили к вечерней службе, незаметно возвращался в свою любимую пустыньку.

В течение же первой недели Великого Поста он все время проводил в монастыре, не вкушая пищи до самого причащения в субботу. Духовником его по-прежнему был старец, о. Исаия – настоятель Саровской обители.

Другие пустынножители имели при себе по одному ученику, которые и служили им. Преподобный Серафим жил в совершенном одиночестве. Иноков, желавших с ним пустынножительствовать, преподобный не гнал от себя, но принимал ласково и благословлял на подвиг; однако ни один из них не мог вынести тягостей этого подвига, и все возвращались назад в монастырь.

В то же время в Сарове говорили: «В пребывание его в пустыни вся братия была его учениками».

В своем пустынническом житии преподобный Серафим не избежал и многих искушений. Одним из них было нарушение пустынного безмолвия преподобного. Узнав об удалении его в пустыню, народ стал посещать преподобного там. Особенно женщины, привлекаемые молвой об отшельнике, и побуждаемые своими скорбями, скоро нашли к нему дорогу и стали нарушать его безмолвие.

Чтобы оградить себя от них, преподобный Серафим решил совсем не принимать никого, особенно женщин. Однако он сначала усердно помолился Господу и Пресвятой Богородице: есть ли на то воля Божия, чтобы оставлять людей без назидания и утешения? Для удостоверения он дерзновенно испросил знамения: «Если Богу это решение угодно, то пусть путь к его келье закроют деревья».

Как раз наступал праздник. Отец Серафим пошел по обычаю в монастырь. И вот при спуске со своей Афонской горы он увидел, что сосны склонились и завалили тропинку. Батюшка пал на колени с благодарностью к Богу за чудное знамение и поспешил в обитель к литургии. Служил о. Исаия. Отец Серафим стоял в алтаре.

После Херувимской песни он благоговейно приблизился к своему духовному отцу:

– Батюшка, отец строитель! – промолвил он кротко. – Благослови, чтобы на мою гору, на которой живу теперь, женам не было входа.

Отец Исаия, расстроенный подобной просьбой, ответил:

– В какое время и с каким вопросом подошел ты, отец Серафим!

– Теперь-то и благослови, батюшка, – продолжал просить преподобный.

– Как же я могу за пять верст смотреть, чтобы женам не было входа? – возражал о. Исаия.

– Вы только благословите, батюшка, – настаивал о. Серафим, – а уж никто из них не взойдет на мою гору!

Тогда отец настоятель велел подать икону Божией Матери «Блаженное Чрево» и, благословив его, сказал:

– Благословляю, чтоб не было женам входа на твою гору. А ты сам охраняй!

Преподобный поцеловал святую икону и отошел. Причастившись Святых Тайн, он ушел в пустыньку и завалил дорожку колодами. Вход к нему теперь был закрыт.

Если же подвижник встречался с кем в лесу, то он смиренно кланялся и поспешно отходил в сторону. Даже саровская братия, зная о благо-

Словении настоятеля и любви преподобного к уединению, старалась не беспокоить его в лесу

Но, чтобы укрепить Своего подвижника в молитвенном духе, премудрый Господь попустил ему еще испытание – страхования бесовские. По рассказам преподобного саровской братии, во время молитв в лесной пустыни вдруг слышал он страшный звериный рев, потом невидимая толпа с шумом выломала дверь кельи и бросила в комнату громадное полено, которое смогло из нее вынести лишь 8 человек. В другие разы и днем, особенно же ночью, во время стояния на молитве, ему видимо вдруг представлялось, что келья его разваливается на четыре стороны, и что к нему со всех сторон рвутся страшные звери с яростным и диким ревом. Иногда вдруг являлся перед ним открытый гроб, из которого вставал мертвец.