Федор Конюхов - Мои путешествия

На карте я без труда нашел его. Было понятно, что со всех сторон он оброс коралловыми рифами, и только с северо-запада было что-то похожее на бухточку. Мне пришло в голову, что на всякий случай надо бы срисовать карту острова. Но где взять карандаш и бумагу? В коридоре яхт-клуба слонялась брюнетка лет двадцати, завитая «под барашка». Я вежливо спросил, не найдется ли у нее ручка и листок бумаги. Она холодно взглянула на меня, но все же начала рыться в соломенной сумочке, висевшей у нее на плече, достала шариковую ручку, вырвала из блокнотика листок и протянула мне. Я вернулся к карте, набросал нужный мне остров и подходы к нему. Получилось неплохо: ничего не упустил. Вернул ручку девушке, поблагодарил ее.

Вернувшись на причал, я еще раз взглянул на катер с 40-сильными двигателями. Увидел, что он не закрывается, а двигатели заводятся при помощи шнура. Подумал, что горючего на нем не хватит, чтобы дойти до острова Манагаха. Еще немного поболтался по яхт-клубу, осматривая все его закоулки и обдумывая план действий — как увести катер незаметно для охранника, чья стеклянная будка была метрах в тридцати от причала.

После этого отправился в город — пешком, чтобы не тратиться на такси и сэкономить доллары, которых у меня было очень мало. За двадцать минут добрался до города быстрым шагом, на бензозаправке купил четыре пластиковые канистры емкостью в 20 литров, залил в них бензин. На обратную дорогу до яхт-клуба пришлось взять такси. По одной перетащил канистры на причал.

Затем направился на выход из яхт-клуба, но якобы спохватился, что забыл кому-то позвонить и, заглянув в будку охранника, попросил разрешения воспользоваться его телефоном. Охранник кивнул: звони. Набирая первые пришедшие на ум цифры, я старался запомнить номер, наклеенный на телефонном аппарате. Потом сделал вид, что там, куда звонил, никого нет. Поблагодарил охранника, вышел из его будки и направился в город.

Метрах в трехстах от яхт-клуба увидел телефон-автомат и набрал домашний номер Лиань. Она обрадовалась моему голосу. Я сказал, что попробую сам отыскать «Формозу». В ответ услышал тяжелый вздох: «Ты не отдаешь себе отчета в том, что у бандитов есть оружие. Может, все-таки лучше заявить в полицию? Она поможет». И тут же разочарованно добавила: «Впрочем, вряд ли».

Я продиктовал ей номер телефона охранника яхт-клуба и попросил минут через пятнадцать ему позвонить, придумать что-нибудь, чтобы выманить его в бар, стоящий за зданием яхт-клуба. Если охранник пойдет в бар, то минут десять потратит на расспросы, кто и зачем его звал. А я тем временем отойду на катере от причала и скроюсь за высоким молом. На все это мне потребуется минуты три.

Лиань засмеялась, а потом с тоской в голосе сказала: «Я, наверное, тебя больше не увижу». — «Да, вряд ли, если найду яхту», — ответил я. «Ты найдешь свою “Формозу”!» — в голосе Лиань звучала уверенность.

Я повесил трубку и вернулся к яхт-клубу. Но не вошел через проходную, а перелез через забор и спрятался за зданием эллинга[147] для хранения малых яхт. Стал ждать. Эти пятнадцать минут показались мне вечностью. Я понимал, что это последние минуты перед тем, как я решусь на отчаянные действия. А потом — только вперед, или мне придется отвечать в полиции за попытку угона катера.

Мои сомнения прервал охранник. Он вышел из будки, тщательно прикрыл за собой дверь и направился в бар. «Ну молодец, Лиань! Сумела-таки убедить охранника покинуть свой пост!» — промелькнуло у меня в голове.

Как только охранник скрылся за дверью бара, я бросился к причалу, побросал канистры в катер и отдал швартовые. Проверил, открыт ли кран подачи топлива. Затем дернул за шнур, и хорошо отлаженный мотор тут же тихо заработал. Чтобы не терять времени, я не стал запускать второй двигатель. Включил скорость, прибавил газ и отошел от причала. На яхтах, стоявших рядом, сидели люди, но где им было знать, что у них на глазах угоняют катер.

Зайдя за мол, запустил второй мотор, оба поставил на полные обороты, и катер понес меня на встречу с пиратами, угнавшими «Формозу». Всю дорогу я думал, какими окажутся эти бандиты, сколько их. Когда подошел к острову Манагаха, начало темнеть. Сверился со своей нарисованной картой, зашел с севера и причалил к берегу. Катер с заглушенными двигателями уткнулся в чистый коралловый песок. Мыс, за которым должна открыться бухточка, находился метрах в двухстах. Я пошел к нему, и мое сердце часто забилось, когда я увидел «Формозу». Теперь оставалось ее забрать: «Свою же яхту я должен воровать. Какая нелепица!»

Из расщелины между камнями я стал наблюдать за бухтой и «Формозой». Прошло немного времени. Из каюты яхты на палубу по очереди поднялись пять человек. Они что-то обсуждали, стоя на корме. Через несколько минут трое спустились в резиновую лодку, что стояла у борта «Формозы», завели подвесной мотор и направились к противоположному от меня берегу бухты, где едва виднелись освещенные домики. Двое оставшихся на яхте спустились в каюту.

Я вернулся к катеру, забрался в него и лег, чтобы немного расслабиться и дождаться глубокой ночи. «Может быть, мне надо было взять с собой полицейского, — рассуждал я сам с собой. — Может быть, я круглый дурак, что решил в одиночку вернуть яхту». Но тут же подумал, что у меня всегда получается лучше, когда я один. Я привык все делать в одиночку.

Время шло. Часов у меня не было, но, судя по положению луны, время перевалило за полночь. Вдали стояла «Формоза», в ее иллюминаторе горел огонек. Раздевшись до плавок, вошел в воду и съежился, хотя вода была теплая. Раньше я любил совершать дальние заплывы, но сейчас что-то не очень хотелось. Голову сверлила мысль о ядовитых морских змеях, укус которых смертелен — их в этом районе океана много, особенно у коралловых рифов. Но делать нечего — я поплыл, стараясь делать это бесшумно.

Но вот и «Формоза» — я уцепился за кормовую площадку, устроенную на транце, почти у самой воды. Вовсю светила луна, и я молил Бога, чтобы ее прикрыло тучами, но их, как назло, не было. Подождал минут пять, затем тихонько залез на яхту и тут же присел за рулевой тумбой. Перевел дыхание, прислушался. Тишина. Из открытой двери каюты шел тусклый свет. Я подумал, что аккумуляторы садятся, и будет тяжело запустить дизель. В штурманской рубке света не было, значит, пираты внизу, в салоне. Это облегчало дело. Подождав еще немного, я прошел через кормовую палубу и спрятался за дверью штурманской рубки. Из матерчатого кармана на бизань-мачте достал металлическую ручку от шкотовой лебедки. В правой руке зажал ее, а левой постучал в дверь не очень сильно, но уверенно. Прикинул, что через дверь может выйти только один человек. Как с ним поступить, я уже знал. А вот что делать с другим — непонятно.

После стука в дверь долго ждать не пришлось. Послышались приближающиеся шаги, и один из пиратов молча высунул голову в проем двери, чтобы посмотреть, кто стучал. Я приподнялся и вполсилы ручкой от лебедки ударил его по загривку. Он согнул колени и тихонько опустился на палубу. «Неплохо получилось, без шума», — подумал я.

Прислушался: полная тишина. Значит, второй не слышал или его нет в салоне. Осторожно перешагнул через лежащего пирата, на цыпочках прошел через штурманскую рубку и встал на ступеньку трапа, ведущего в салон. И увидел батарею пивных банок на столе. Про себя возмутился: «Формозу» превратили в пивное заведение! По трем ступенькам трапа спустился вниз. В салоне — спертый воздух, насыщенный запахом пива и дымом сигарет. Осторожно стал пробираться через камбуз в свою кормовую каюту. В темноте правая рука наткнулась на увесистую дубовую разделочную доску. Взял ее, а ручку от лебедки положил без стука на кухонный стол.

Дверь в каюту была открыта. Не переступая порога, увидел лежащего на моей кровати человека — через палубный люк его освещал лунный свет. Пират спал спокойно, не терзаемый укорами совести. Подошел к нему поближе и подергал за рукав короткой спортивной рубашки: «Ну, дружок, поднимайся!» Парень открыл глаза и приподнялся на локтях. Испуганно, ничего не соображая, уставился на меня. Но прежде чем он сориентировался, я наотмашь, от души, плашмя врезал разделочной доской ему по морде. И он лег на свое нагретое место досматривать прерванный сон.

Я вышел на палубу, взял из рундука четырехмиллиметровую веревку и скрутил ею пиратов по рукам и ногам — обмотал их, как паук муху паутиной. От такой работы пересохло в горле — пришлось сесть передохнуть и заодно выпить баночку холодного пива. Его на яхте было достаточно, благодаря заботам пиратов. Мои руки слегка дрожали, когда я держал пивную банку. Вытащил связанных пиратов на кормовую палубу. Я был доволен своей работой, но тут же подумал, что радоваться рано: надо еще вывести «Формозу» из бухты и до рассвета удрать подальше.

Но что же делать с моими «дружками»? Первый, которого я ударил металлической ручкой от лебедки, крутил головой из стороны в сторону, будто ему в ухо залетело какое-то насекомое. А у другого глаза полностью заплыли, губы распухли, из носа текла густая кровь.