Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

В последующие дни я вела себя тихо. Это был ее праздник, а не мой. Она провела по-настоящему превосходную гонку и заслужила победу. Было очень важно не отвлекать ее от этого. Я провела время со своей семьей и, как только отведенные дни пролетели, заключила сделку с самой собой: раз это не мое шоу, пора предпринимать соответствующие шаги. Назад, в Боулдер, где меня ждали результаты анализа крови – оказалось, я пострадала от злого коктейля из острого фарингита, пневмонии и вируса лихорадки Западного Нила. Это убедило меня в собственной правоте, когда я отказалась от участия в гонке. Ведь я была по-настоящему больна.

А вот что было еще более пагубным, чем вирусы, так это слухи. Они начали циркулировать еще до того, как пушечный выстрел[17] отправил спортсменов в гонку. «У Крисси нервный срыв», «Крисси избегает допинг-тестов», «Крисси беременна»… Слухи ранили, потому что подрывали доверие ко мне. Я воин и боец, соревнуюсь честно и чисто. Я человек ранимый, и все эти слухи больно ударили по мне.

«Как только люди могут все это придумать, – спрашивала я сама себя, – как позволяют распространять такие злобные сплетни? Неужели все те достижения, которых я добилась таким трудом, в реальности настолько хрупкие, что их можно тут же выкинуть подальше при первом же признаке больного горла?» Нет. Конечно же, нет. Люди, которые говорили все эти вещи, на самом деле даже не знают меня. Даже если их языки хорошо подвешены, их домыслы не имеют значения по сравнению с мнениями тех, кто делает что-то реальное. Я дралась с голословными утверждениями и отшучивалась от нелепых. Со сплетнями по поводу допинга мы разбирались по-серьезному.

До тех пор пока кто-нибудь еще хочет меня слушать, я буду громко и откровенно заявлять по поводу допинга – все профессиональные атлеты должны подвергаться самому серьезному тестированию на допинг, иначе мы не можем быть уверенными в том, что наш вид спорта остается настолько чистым, насколько это только возможно. А он обязан быть таким. Как только я завоевала свой первый чемпионский титул, меня стали регулярно проверять на допинг по линии Английской организации спорта, в том числе и во внесоревновательный период.

В дополнение к этому меня сразу же включили в список на тестирование WTC (организатор соревнований серии Ironman). Я обязана быть доступной для тестов мирового антидопингового агентства (WADA) в любой час любого дня в течение всего года. Все это помимо тех тестов, которые, конечно же, проводятся непосредственно на соревнованиях. В 2010 году я прошла восемь тестов крови и пятнадцать тестов мочи. И решила публиковать результаты этих тестов на моем личном сайте. Совершенно не уклоняясь от допинг-тестирования, продолжаю активно агитировать за совершенствование тестирования в среде Ironman. Антидопинговое агентство знает, что я чиста, а разные сплетники должны это хорошенько усвоить и запомнить раз и навсегда.

Что же касается разговоров про какой-то нервный срыв, такого еще никогда со мной не случалось. Конечно, всегда есть давление на спортсмена, и, наверное, давление на меня больше, чем на других девушек. Но я совершенно ответственно говорю – еще никогда у меня не было даже мысли оставить Ironman.

Каждый раз, планируя гонку, я учитываю такой момент, с которым надо считаться, – перспектива того, что я эту гонку не выиграю. Это, конечно, трудно. Но я это делаю. Поэтому меня удивило, что люди, несмотря на все мои достижения, могли подумать что я, приехав на Гавайи, вдруг… захотела отдохнуть. Надеюсь, что я никогда не производила впечатления человека, приезжающего на старт только для того, чтобы отказаться от гонки, потому что такого никогда не было.

Том вернулся в Англию на свадьбу своей кузины, я полетела в Боулдер лечиться. Я была счастлива оказаться наедине с собой: наслаждалась поддержкой интернет-друзей и местных боулдерских специалистов. Через пару недель я стала чувствовать себя лучше. Ко мне вернулась уверенность, как только я оставила мысли о Коне позади. Конечно, я могу устраивать истерики, но в состоянии и все быстро позабыть, начать двигаться дальше. Провалив окончание сезона, я должна была до конца года найти другую гонку. Вариантами были: Козумель (Мексика), Флорида или Аризона. Я выбрала Аризону. Я слышала хорошие отзывы об этом старте, и туда было удобнее добираться из Боулдера. Время гонки тоже было удачное – конец ноября, спустя шесть недель после Коны.

Еще лучше оказалось то, что и Том принял импульсивное решение выступить там тоже. До этого момента он участвовал на дистанции Half-Ironman и никогда не бегал марафон. Но волноваться по этому поводу не в характере Тома. Он всегда намеревался пройти дистанцию Ironman, просто не в 2010 году. Когда я решила соревноваться в Аризоне, он подумал, что это отличный повод и самому поучаствовать в соревнованиях.

Я думала, что буду больше нервничать, чем это оказалось на самом деле. У меня было что доказывать – я была в форме, не устраивала себе отдых, не была беременной. Некоторые опасения возникали, но с нервами все было в полном порядке. Присутствие Тома рядом очень помогало. В первый раз мы были вместе в течение недели гонки, но, даже несмотря на то, что это был его первый Ironman, он был весьма расслаблен, и его спокойствие передавалось мне.

Честно сказать, у меня была параноидальная боязнь снова заболеть. Ух-ох, мое горло начинает болеть! Мое горло начинает болеть? Начинает ли болеть мое горло? Нет, я думаю, с ним все-таки все хорошо. Гиперчувствительность – нормальное явление перед гонкой. Но мои ожидания от этой гонки определенно были выше обычных. И больше всего я была взволнована тем фактом, что снова выхожу на стартовую линию.

На этот раз никаких самоотводов. Я особенно тщательно перечитывала «Если» тем утром. Стихотворение помогло мне на этот раз больше, чем в недели после Коны. Строки о триумфе и провале еще никогда не казались мне столь актуальными. И строки о том, как мечтать, не становясь рабом своих фантазий. И строки о всех людях, которые перестали верить в тебя. Это стихотворение – о многом, но вместе с тем оно прямое и понятное: несмотря на все подъемы и падения, вы обязаны сохранять чувство собственного достоинства, уравновешенность и решительность.

Вода в озере была леденящей, но я проплыла хорошо. Велосипедный этап оказался непростым. Шел дождь, затем ударил град, ветер был свирепым и постоянно меняющимся. Из-за этого я не могла сбросить Лианду и Рэйчел с хвоста в течение первой половины этапа.

В этот момент меня обгоняет «ракета», которая выглядит знакомой. Плавание – дисциплина, в которой я превосхожу Тома, но наверстывание упущенного не занимает у него много времени. Уже через 20 км велосипедного этапа он пролетает мимо меня, выкрикивая подбадривающие «Да! Да! Да!». Я сразу поняла, что гонка для него складывается хорошо. Как только я перешла к бегу, сразу начала спрашивать людей, как у него идут дела. Даже простое понимание того, что он был на той же трассе, что и я, давало мне неожиданное чувство безопасности и возбуждало. Часть меня не хотела увидеть его своими глазами, так как это означало бы, что он начал сбрасывать темп; другая же часть думала, что я могла бы прибавить. Том же никогда не бежал марафон. Мы просто не знали, как он выступит. Когда же я его так и не догнала, я была в ликующем и умиротворенном состоянии. Как у него все прошло, я узнала ближе к концу гонки. Он пришел третьим и побил британский рекорд времени с результатом 8 часов 11 минут и 44 секунды. Он показал лучшее время на марафоне в тот день, пробежав за 2 часа 48 минут и 11 секунд. Его велосипедный результат был третьим. И все это в свой первый Ironman!

А моя гонка шла действительно неплохо. Частично вдохновленная успехом Тома, частично подталкиваемая удовольствием от того, что снова делаю любимое дело. Это не к тому, что все было просто. Условия были тяжелыми, и то, что у меня на протяжении всего года не было ни одного прокола, было моей удачей, которая, правда, кончилась примерно за милю от окончания велоэтапа. Переднее колесо сдулось. Я была недалеко от второй транзитной зоны и решила продолжить езду, стуча последние несколько минут ободом по асфальту.

После неплохого бега (2 часа 52 минут) я пришла к финишу за 8 часов 36 минут и 13 секунд. Я совсем забыла, что было два мировых рекорда в Ironman: один – официальный, или «брендованный», утвержденный WTC, и другой – неофициальный. В моей голове мировым рекордом было время, которое я показала несколько месяцев ранее на Challenge Roth, но, как только я пересекла финишную линию в Темпе, кто-то сказал, что я только что побила мировой рекорд Ironman, установленный Сандрой Воленхорст на Ironman Austria в 2008 году. Я обновила его более чем на одиннадцать минут.

Еще никогда я не испытывала такого облегчения, как после этой гонки. Тяжелый груз был снят. «Это была ее Кона» – именно так это представили в прессе. Но я не говорила таких слов. Это не была Кона, и Кона не была мной покорена. И не будет, до тех пор пока я ее не выиграю еще раз. Я же говорила, что именно так я бы хотела выступить в Коне. Если бы в конце пути я свалилась от усталости, сомнения могли бы распространиться по толпе, но, имея за спиной отличное выступление, в дополнение к этому побив еще и мировой рекорд, я подтвердила лишь одно – что окончательно вернулась в строй и полна сил.