Материнский Плач Святой Руси - Наталия Владимировна Урусова

Вот пояснение этого тайного старца из книги С. А. Нилуса «На Берегу Божией Реки», глава «Пустите детей приходить ко Мне» (из Оптинского Дневника Нилуса

«Сегодня уехала из Оптиной новая наша знакомая, за короткое время ее пребывания в обители ставшая нам близкой, как сестра родная, ближе еще—как сестра по духу Христову. Назову ее Верой, по вере ее великой. В начале января нынешнего года я получил из города Тамбова письмо, в котором чья-то женская христианская душа написала мне несколько теплых слов в одобрение моей деятельности на ниве Христовой. Письмо было подписано полным именем, но имя это было мне совершенно неизвестно.

25-го Мая стояли мы с женой у обедни. Перед Херувимской мимо нашего места прошла какая-то дама, скромно одетая, и вела за руку мальчика лет пяти. Мы с женой почему-то обратили на нее внимание. По окончании Литургии, перед началом Царского молебна, мы ее вновь увидели, когда она мимо нас прошла к свечному ящику. Было заметно, что она «в интересном положении», как говорили в старину люди прежнего воспитания. «Вот раба-то Божия!—подумалось мне, —один ее ребенок с детских, а другой еще и в утробной жизни—оба освящаются молитвами и святыми впечатлениями матери, —умница! Благослови ее Господь и Матерь Божия!»

В эту минуту она подошла к иконе Божией Матери Скоропослушницы, перед которой мы обычно стоим в Введенском храме, и стала перед ней на коленях молиться. Я нечаянно увидел ее взгляд, устремленный на икону. Что это был за взгляд, что за вера излучалась из этого взгляда, какая любовь к Богу, к божественному, к святыне! О, когда бы я так мог молиться! «Матерь Божия!» —помолилось за нее мое сердце, —«сотвори ей по вере ее!»

При выходе из храма северными вратами, у иконы «Споручницы грешных» мы опять встретили незнакомку. В руках у нея была просфора. «Вы не Сергей ли Александрович Нилус?» —обратилась она ко мне с застенчивой улыбкой. —«Да... с кем имею честь?»

Оказалось, что это была та, которая мне в Январе писала из Тамбова (Серафима Николаевна Вишневская). Это и была Вера с 5-летним сыном Сережей, которых мы сегодня провожали из Оптиной.

На этой христолюбивой парочке стоит остановить свое внимание, воздать за любовь любовью, сохранить благодарной памятью их чистый образ, отсвечивающий зарями иного нездешнего света

«Сегодня, —сказала нам Вера, —мы с Сержиком поготовимся, чтобы завтра причаститься и пособороваться, а после соборования позвольте навестить вас. Теперь так отрадно и радостно найти людей по духу, так хочется отдохнуть от тягостных мирских впечатлений: не откажите нам в своем гостеприимстве!» И в какую же нам радость было это новое знакомство!..

В тот же день, когда у иконы «Споручницы грешных» мы познакомились с Верой, мы проходили с женой мимо заветных могил великих Оптинских старцев и, по обычаю, зашли им поклониться. Входим в часовенку над могилкой Старца Амвросия и застаем Веру и ее Сережу: Сережа выставил свои ручонки вперед, ладошки кверху и говорит: «Батюшка Амвросий, благослови!». В эту минуту мать ребенка нас заметила... «Это Тут мы с моим Сержиком так привыкли: ведь, батюшка-то Амвросий жив и невидимо здесь с нами присутствует — так надо же и благословения у него испросить, как у иеромонаха!» Я едва удержал слезы... На другой день я заходил к батюшке О. Анатолию в то время, когда он соборовал Веру съея мальчиком. Кроме них соборовалось еще душ двенадцатьБожьих рабов разного звания исостояния, собравшихся в Оптину с разных концов России. Надо было видеть, с какой серьезной сосредоточенной важностью пятилетний ребенок относился к таинству Елеосвящения!Воть так благодатные матери от молока своего начинают готовить душу дитяти к Царству Небесному! Не так ли благочестивые бояре Кирилл и Мария воспитывали душу того, кого Господь поставил светильником всея России, столпом Православия, —Преподобного Сергия?..

«Когда я бываю беременна, — говорила нам впоследствии по этому поводу Вера, —я часто причащаюсь и молюсь тому угоднику, чье имя мне хотелось бы дать будущему своему ребенку, если он родится его пола. На четвертый день Рождества 1905 года у меня скончался первенец мой, Николай, родившийся в субботу на Пасхе 1900 года. Когда я его носила еще под сердцем, - я молилась дивному Святителю Николаю, прося его принять под свое

покровительство моего ребенка. Родился мальчик и был назван в честь Святителя. Вот этот, Сержик, родился на первый день Рождества Христова, в 1903 году. О нем я молилась Преподобному Сергию... С ним у меня произошло много странного по его рождении и, пожалуй, даже знаменательнаго. Родился он на восьмом месяце беременности. Крестины из-за его крестного пришлось отложить до Крещения Господня, обряд воцерковления пришелся на Сретение. И с именем его у меня произошло тоже нечто необычное, чего с другими моими детьми не бывало. Молилась я о нем Преподобному Сергию, а при молитве, когда меня батюшка спросил, какое бы я желала дать ребенку имя, у меня мысли раздвоились, и я ответила: «Скажу при крещении».

А произошло это оттого, что в том году состоялось прославление св. мощей преподобного Серафима, которому я всегда очень веровала. К могилке его я еще девушкой ходила пешком в Саров из своего города. А тут еще и первое движение ребенка я почувствовала в себе, как раз во время всенощной под 19-ое июля. И было мне все это в недоумение, и не знала я, как быть: назвать ли его Сергием, как ранее хотьла, или же Серафимом? Стала я молиться, чтобы Господь открыл мне Свою волю: и в ночь под Крещение, когда были назначены крестины, я увидела сон, что, будто, я с моим новорожденным поехала в Троице-Сергиеву Лавру. Из этого я поняла, что Господу угодно дать моему мальчику имя преподобного Сергия. Это меня успокоило, тем более, что и батюшка Преп. Серафим очень любил великого этого Угодника Божия, и с его иконочкой и сам-то был во гроб положен...»

Я внимал этим милым речам, журчащим тихим ручейком живой воды святой детской веры, и в сердце моем стучались глаголы великого обетования Господня святой Его Церкви: «И врата адова не одолеют ее!». Не одолеют! Истинно, не одолеют, если даже и в такое, как наше, время у Церкви Божией могуть быть еще подобные чада. И опять полилась