Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Швец Юрий

— Ваш разговор с Сократом был записан на пленку?

"Да."

— Как только Татьяна пришлет стенограмму, вы должны принести ее мне лично. Я тоже сохраню его отчет. Никто об этом не узнает. Вычеркните из памяти. высокопоставленный чиновник ЦРУ, понятно?"

Сократ уезжал из Москвы в дурном настроении. Его идеи о лоббистской операции встретили холодный отклик, а вознаграждение в размере 10 000 долларов было холодным утешением. Но Береснев был на вершине мира.

Следующая его встреча с агентом должна была состояться на Кипре.

Следующая встреча так и не состоялась. Агент не появился. Береснев прислал телеграмму, что он остается в Никосии еще на неделю — на дежурную встречу.

Какая резервная встреча? — с удивлением спросил я себя. Он не договорился с Сократом.

На всякий случай я посмотрел в досье режим связи для встречи на Кипре, и действительно, Береснев забыл организовать резервную встречу. Это была дилетантская ошибка, потому что правила общения с агентурой — это азбука разведывательного дела, которую месяцами вдалбливают в головы курсантам разведывательной академии.

Береснев вернулся в Москву в подавленном и каком-то таинственном настроении. Канала связи с Сократом больше не существовало. Я ломал голову, пытаясь найти способ восстановить его, когда, к моему недоверчивому огорчению, выяснилось, что заместитель начальника управления Бычков решил послать агенту официальное приглашение в Москву — через Институт США и Канаду Академии наук СССР. наук. По существующим правилам приглашение должно было быть вручено получателю лично, а это означало, что Сократа вызывали в советское посольство в Вашингтоне.

— Но ты сожжешь его! Я взорвался.

— Не твое дело, — перебил меня Бычков.

Трудно описать чувства, которые я испытал, наблюдая, как моего агента вели на бойню. Было преступлением второй раз официально пригласить Сократа в Советский Союз или, что еще хуже, вызвать его в советское посольство. Однажды его пригласили в гости со «Спутником» — весной 1987 года. Но тогда он еще не был нашим агентом и не собирал для нас разведданные. Теперь ситуация была совершенно иной. Очередная поездка в советское посольство обернулась для него катастрофой. Не было никакой гарантии, что он уже не находится под наблюдением ФБР. Зачем играть с огнем? Кроме того, существовала тысяча других способов связаться с ним.

Но как я ни уговаривала Бычкова отказаться от своей глупой затеи, он стоял на своем. Его аргументы сводились к простому утверждению, что его «горизонты» шире моих и поэтому его слово есть истина в последней инстанции. Его решение было реализовано.

Сократа вызвали в советское посольство в Вашингтоне и вручили приглашение. Вскоре он приехал в Москву. Я уже собирался пойти к нему, как Бычков ошеломил меня неожиданным приказом: «Вы выполнили свою часть работы. Отныне агентом будет заниматься один Береснев. Ни в коем случае не видеться с Сократом». что угодно».

Видимо, эти ребята накосячили и теперь пытаются замести это под ковер, подумал я и попросил Татьяну проследить за происходящим в гостиничном номере агента.

На этот раз Сократ планировал остаться на десять дней. Неделю Береснев выглядел озабоченным, но довольным. Основные события развернулись в самом конце.

В пятницу, ближе к концу рабочего дня, мне позвонила Татьяна.

«Надо что-то делать», — взволнованно сказал мне дежурный офицер. «Сократ вот-вот прибьет этого вашего Береснева».

"Что там происходит?"

«Позвольте мне прочитать вам стенограмму.

"Сократ (кричит Бересневу): "Ты идиот!"

Береснев: «Да как вы смеете!»

Сократ: «Я просто констатирую факт из жизни. Мне надоели ваши глупые тосты. Я пришел по делу, но вас интересует только поход в ресторан. Я уезжаю в следующий понедельник, но у нас есть Я еще не занимался какой-либо разведкой. Мне платят за разведку, а не за то, чтобы я жужжал с вами жир в ресторанах.

Береснев: «Вы должны выполнять мои приказы».

"Сократ: "Какие приказы? Кто ты такой, чтобы командовать мной? С твоими талантами? В тридцать четыре года я был ключевым чиновником в

Белый дом, в настоящее время я советник Папандреу! А ты всего лишь посыльный!

Береснев: «Перестань меня оскорблять!»

Сократ: «С вами невозможно работать! Я задаю вопросы, вы уходите, а на следующий день приходите с пустыми руками. Если у вас проблемы с памятью, принесите магнитофон, все запишите и отнесите к начальнику. На кой черт мне такие посредники, как вы? Может быть, вы намеренно пытаетесь испортить наши отношения. Скажите своему начальнику, что я хочу его видеть. Я пришел на работу!

Береснев: «Ну, работаем!»

«Сократ: «Нет, нет. Все, что вы говорите, это то, что мы должны снова встретиться за границей. Если вы так определяете работу, мы расстаемся. Вон! Я больше не работаю на вас. улетаю первым рейсом.

Береснев: «Я никуда не пойду. Вы должны выполнять мои приказы!»

«Сократ: «Хорошо, плати мне 250 000 долларов в год, тогда я буду подчиняться твоим приказам».

«Говорят так уже часа полтора», — закончила свой краткий рассказ девушка Татьяна.

Я никогда не слышал ничего подобного. Это звучало как сумасшедший дом.

"Что мне делать?" Я спросил своего коллегу, с которым делил офис, после того, как сообщил ему о звонке Татьяны.

— Ничего, — ответил он, корчась от смеха. «Вам сказали держаться подальше, не так ли? Так что держитесь подальше! Пусть сержанты КГБ разберутся сами».

Звоню секретарше: "Когда ждать доклад Татьяны?"

«Береснев приказал передать его лично ему», — ответила она.

— Хорошо, — согласился я. «Значит, вы передадите его чуть позже. Мне нужно его подшить».

«На этот раз он планирует уничтожить отчет», — доверительно сообщил секретарь, и я увидел известных предвестников надвигающейся опасности.

Доклады службы подслушивания должны были быть включены в файлы испытуемых. Намерение Береснева уничтожить записи усилило мое подозрение, что мои коммунистические лидеры провалили работу и пытались замести следы.

Но их проблема заключалась в том, что на этот раз неудачу нельзя было успешно скрыть. Сократ был единственным специальным источником по США, которым располагала политическая разведка КГБ. Десятки его докладов дошли до самого верха советского руководства и легли в основу жизненно важных решений государства. Он был известен практически всему начальству внешней разведки, «обнаруженное» Бычковым по делу о сообщении Папандреу.

А теперь тот же Бычков в компании с Бересневым своими руками и всецело по своей глупости и упрямству натворил полную кашу. Как они могли надеяться избежать наказания за убийство? Особенно теперь, когда начальником разведки был генерал Шебаршин, настоящий специалист. После торжествующих фанфар и барабанной дроби перед моим непосредственным начальством замаячил призрак позорного увольнения.

Моим первоначальным побуждением было сказать: к черту вас всех и подать в отставку. Я устал от всего этого беспорядка, от необходимости бороться за выживание изо дня в день. Зачем мне продолжать, ради Пита? Я присоединился к разведывательной службе, чтобы служить своей стране. Но какая мне польза от Андросовых, Бычковых, Бересневых и прочих им подобных бюрократов? Если они здесь заправляли, с разведкой покончено. Пришло время вернуться в нормальный мир.

Но потом я вспомнил своего отца, который с боями проложил себе путь от Днепра до Будапешта во время Второй мировой войны. Рассказывая мне о тех далеких временах, мой папа говорил: «На войне чаще всего погибает не молодой солдат, а старый ветеран. время. «Старожилы» устали беспрестанно кланяться пулям, они часто теряют чувство опасности. Поэтому они чаще и чаще всего гибнут от глупых случайностей».

Я понял, что не могу просто уйти в отставку и забыть обо всем этом грязном деле. Я не собирался брать на себя ответственность за чужой идиотизм, спасая тем самым бюрократов. Как сказал Екклесиаст, «…и ветер снова возвращается по кругам своим». Жизнь снова превратилась в борьбу за выживание.