Преподобный Порфирий – пророк нашего поколения. Том 2 - Автор Неизвестен

Эта связь и общение со Старцем было великим утешением и отдохновением для Владыки. Оно привнесло в его душу глубокий мир, тишину и уверенность, что его дело согласно с волей Божией и полезно для Церкви. И поэтому он не придавал значения разнообразным пре вратным сплетням.

Те же, кто пытались «подточить» трон Архиепископа, недоумевали — как ему удавалось так ловко избегать всех опасностей и ловушек, которые ему расставляли, тем более если учитывать его преклонный возраст и постоянные серьезнейшие проблемы со здоровьем. В те годы все его действия были всецело успешны, так как имели тайную печать Старца, а значит и самого Бога.

Однажды вечером, часов около девяти, мне позвонил Старец и с тревогой спросил:

— Как там Владыка?

— Отче, я не звоню ему постоянно. Не слышала ничего такого.

— Позвони ему сейчас же и скажи: «Старец Порфирий спрашивает, как Вы, и ждет ответа».

Я позвонила Владыке и сказала:

— Владыко, не спрашивайте с меня за этот звонок, потому что только что мне позвонил Старец и спрашивал, как Вы себя чувствуете. Я сказал ему, что должно быть все в порядке, но я не знаю. А он строго велел позвонить Вам, и ждет ответа».

— Да что ты говоришь! Я только что вошел в свою комнату, и даже не успел снять рясу!

Вернулся от глазного врача, после небольшой операции на глаз, и порешил никому об этом не говорить! Скажи, что я чрезвычайно благодарю его. По его молитвам всё прошло хорошо.

Когда я передала это Старцу, он с облегчением вздохнул: «Слава Богу!». Старец любил его, и особенно заботился и молился о нем.

Никогда не могло случиться так, чтобы Старец не застал меня по телефону, потому что он в любой момент видел, где я нахожусь, и звонил соответственно. Последний раз, когда я выступила в роли связной между ними, Старец позвонил мне в мой офис в 4 часа вечера и сказал:

«Необходимо встретиться. Ты нужна мне для В. Жду!»

Когда я пришла, он сказал:

— Если во время разговора кто-нибудь зайдет в келью, то сменим тему. Чтоб ни одного слова не выдать!

Он передал мне свое сообщение, и поскольку был слеп, то я сказала:

— Все в порядке, я все записала.

— Прочти, чтобы я был уверен, что ты ни слова не поменяла.

Затем, он, успокоившись что все правильно, перекрестил меня, и благословил: «Ну, ступай, счастливого пути!».

В тот же вечер я позвонила Владыке и попросила о встрече. На другой день, в 10 утра я пришла к нему в кабинет и прочитала послание. На какое-то время он был ошеломлен, но потом пришел в умиление, и попросил тут же позвонить Старцу. Он говорил ему:

— Старец, я может быть самый грешный человек в мире, но болею за Церковь! За церковный корабль умираю, не хочу, чтобы его разбило о подводные камни… И благодарю тебя чрезвычайно за твою помощь и поддержку!

Во время разговора он протянул трубку ко мне, чтобы я слышала, что отвечает Старец. Тот воодушевлял его, говоря:

— Давай, Серафим! Держись крепко, Серафим, и не бойся! Господь с тобою! Все будет хорошо. Держись крепко, Серафим…

Я передала трубку, и они еще немного поговорили. Это был их последний разговор.

В этом разговоре Старец оставил ему свои последние предписания и наставления, так как затем он уехал на Св. Гору. Он уезжал зная, что уходит навсегда, на страну далече, в тихую гавань, в океан благодати божией, для вечного упокоения.

Через некоторое время после кончины Старца, мне позвонил один знакомый епископ, и сказал, что день назад он вместе с другими архиереями посетил Владыку, и тот открыл им следующее: «Не удивляйтесь, что я не ухожу на покой. Трон меня не волнует, но для Церкви не выгодно, чтобы я уходил сейчас. Всё что я делаю, — делаю в точности как заповедовал мне один святой и благодатный Старец, отец Порфирий! Вы не можете себе представить, насколько ясно он видел все что происходит. Он богодухновенный. Я не знал о нем, но Сотирия Нуси настояла, и я согласился, чтоб он ко мне приехал. Разве мог я вообразить, что существует такой человек! Всё, как он сказал, так я и делаю. И сейчас… — это полезно для Церкви. Меня не волнует, что вы говорите, и что там пишут. Об этом будет судить Бог!»

Владыка был уже стар и болен. Печать тяжелой болезни давала о себе знать, и внешне он выглядел совершенно разбитым. Но в отношении духа, образа мыслей и выносимых решений он был здоров в высшей степени. Это был истинный православный и горячий патриот, настоящий отец, отвечающий за свое дело и за свою паству.

В тот период многие соблазнялись и осуждали Архиепископа, потому что будучи в таком ужасном состоянии здоровья (ему делали даже переливания крови), он не уходил. Другие осуждали за его непреклонную позицию по некоторым церковным вопросам. Многие несправедливо на него клеветали, даже из высших священных лиц. Они не знали, что он получал «божественные вести» и указания от Бога через Его святого, — простого старца Порфирия, и что он в точности выполнял их.

Владыка был против прокатолического[55] и экуменического духа. Он до крайности любил монашество и священство. Это был истинный «Отец» Православной Церкви.

В одном из интервью он сказал: «Я такой как есть. Не имею другой личины. Я ненавижу ложь. Не боюсь ни потерять трон, ни умереть… Боюсь только Бога!»

Благодаря советам и поддержке Старца Порфирия он в течение долгого времени занимал архиерейскую кафедру в Афинах. Покойный Иоанн Хаджифотис, официальный представитель архиеп. Серафима по связям с общественностью, как-то поведал о таком пророчестве: «О. Порфирий сказал мне, что Владыка умрет на троне — (т. е.) до конца жизни будет оставаться Архиепископом». Так и случилось.

В первый раз, когда я был в Милеси, я сопровождал туда иером. Серафима, который хотел увидеть Старца. Я ждал его снаружи, и когда он вышел, то был сильно растроган откровениями Старца. Он говорил, что тот подробно описал ему его монастырь на Родосе, посвященный Успению Пресвятой Богородицы. Старец так и говорил: «Вижу! Я вижу сейчас твой монастырь.» Говорил, что он построен высоко, скрыт в глубине леса,