Максим Свириденков - Полковник Касаткин: «Мы бомбили Берлин и пугали Нью-Йорк!». 147 боевых вылетов в тыл врага

Помимо молока, у нас в гарнизоне никогда не было проблем ни с рыбой, ни с олениной. Как получилось. Возвращается как-то из Елизова командир первой эскадрильи майор Шиндяпин и докладывает, что меня дожидается в диспетчерской аэропорта Елизово какой-то начальник госпромхоза Олюторского района. Мол, дело у него очень срочное и взаимовыгодное, очень полезное для нашего гарнизона.

Сильно заинтересовавшись, я буквально на следующий день вылетел в Елизово. Благо повод был: требовалось лететь за прибывшим в наш адрес каким-то небольшим, но очень срочным грузом. Когда я вошел к диспетчеру, мне навстречу поднялся симпатичный мужчина лет тридцати пяти и улыбаясь представился: «Коваленков Анатолий Петрович из Оссоры, начальник госпромхоза. Вот уже несколько дней жду вас, чтобы решить очень важный для нас вопрос, без вашей помощи не обойтись».

Он меня сразу заинтересовал, а своей открытостью, своей манерой говорить впоследствии понравился еще больше. Его дело тогда состояло в следующем. В морской порт Петропавловска-Камчатского прибыл давно ожидаемый и крайне необходимый для расширения деятельности госпромхоза строгальный станок, с помощью которого выравнивалась толщина шкур животных, чтобы в дальнейшем из них можно было шить шапки, куртки, подстежки и воротники. Станок позволял задействовать новый пошивочный цех на 15–20 человек и обещал весьма солидную прибыль предприятию. Тем более что на недавно прошедших Олимпийских играх наша сборная выступала в курточках из нерпы, а у Коваленкова нерпой были завалены все склады. Для шитья курток не хватало только станка!

Рассказав об этом, он мне объяснил, что такое госпромхоз. Северная Камчатка, плавно переходящая в Чукотку, не имела ни городов, ни крупных поселков, а стойбища и рыбацкие поселки были разбросаны на десятки километров друг от друга. На этой громадной полуобитаемой площади уже сотни лет жили рыбаки, охотники, оленеводы и все, кто был с ними связан трудовой деятельностью. Всем им требовалось питание, заготовки на длинную холодную зимовку, охотничьи боеприпасы, сети, посуда, всевозможный инструмент и продукты, которыми можно пользоваться круглый год, особенно соль, мука, крупы, чеснок и лук. Все это обеспечивал госпромхоз через свои приемные пункты и передвижные магазины на собаках или оленях. Товарообмен был основой местной торговли. Все продавалось местным за пушнину, рога, рыбу, морепродукты и оленину.

Царем и богом в том обширном районе был Анатолий Коваленков. Он снабжал порохом и оружием охотников, сетями, солью и ловушками для крабов рыбаков, мукой, солью и чаем оленеводов и всех без исключения капканами и трубочным табаком (а что такое сигареты, там вообще не знали). Анатолий меня убедил, и мы решили завязать взаимовыгодные связи между Оссорой и Ключами. Однако многое зависело от начальницы военторга Жени Стужиной. На перевозку станка Анатолию я сразу дал согласие, он тут же рванул в морской порт, и через несколько часов уже привез свой станок и совместно с экипажем приступил к его загрузке. А я через диспетчера дал команду своей Нине Алексеевне разыскать Стужину и встречать меня с гостем у нас дома.

Когда мы прилетели, Женя с Анатолием сразу нашла общий язык. Мы резко увеличили питание гарнизона, у нас с тех пор все время была оленина, нерпа и самая разная рыба. В сезон Анатолий также привозил нам ягоды: и морошку, и клюкву. Так что каждый солдат у нас в гарнизоне отъедался камчатскими продуктами едва ли не на всю жизнь!

«Холодная война» была необходима. Если бы Советский Союз не тратил на нее столько усилий, то она неизбежно переросла бы в «горячую». А американцы могли себя проявить с любой стороны. Они действовали очень беспринципно. Расскажу только о случае, о котором я знаю со слов непосредственных участников событий.

Как вы помните, нам пришлось очень сильно укреплять нашу страну с Севера, размещать там дальнюю авиацию, истребители. Американцы очень активно работали в Заполярье, и мы ждали в любой момент их нападения именно со стороны Северного Ледовитого океана. Они постоянно подкрепляли в нас эту уверенность, периодически появляясь вокруг наших северных аэродромов. Только разве в зону, непосредственно прилегающую к нашим территориям, не заходили, чтобы не нарушать международные договоренности. Хотя однажды они решились и на такое. Именно об этом случае я и хочу рассказать.

1 сентября 1983 года корейский «Боинг-747», вылетевший из Америки, вошел в воздушное пространство нашей страны над Камчаткой и стал продвигаться вглубь. Сначала к нему послали истребителей с базы на Камчатке. Однако самолет заходил все дальше в советское пространство, и первым к нему подошел «Су-15» с Сахалинской авиабазы. Летчик Геннадий Осипович покачал пилоту «Боинга» крыльями: «Садись, милый!» Тот не подчинился. Он ему еще покачал, тот никак. И вместо того, чтобы выйти на нейтральные зоны, «Боинг» еще и довернул на нашу территорию. Осиповичу оставалось только доложить об этом на КП. Как иначе, ведь иностранный самолет шел прямиком на советский атомный полигон Кура, в который стреляли ракеты все наши атомные подводные лодки от берегов Америки, Японии, Северного полюса и Белого моря. Туда же стреляли ракеты Байконур и Плесецк. То есть понимаете, какой важности был объект. И американцы решили направить туда корейский гражданский самолет, который, однако, без сомнения, был оборудован. всей необходимой разведывательной аппаратурой.

Что оставалось делать нашим? Генерал Корнуков, начальник ПВО Сахалина, дал команду открыть предупредительный огонь. «Боинг» на это никак не отреагировал. Как было поступить? Конечно, сбивать. Осипович получил такой приказ, да и выпустил две ракеты. Одна из них точно в «Боинг» попала.

В результате этот самолет упал в нейтральные воды океана. Погибли около двухсот пятидесяти пассажиров и экипаж. Там были и корейцы, и американцы, и японцы. На Западе после этого громкую антисоветскую кампанию устроили. Рейган назвал Советский Союз «империей зла». Хотя на ком кровь пассажиров была? На Америке! И так они все время действовали, не считаясь ни с какими своими жертвами.

За время двух войн, Великой Отечественной и «холодной», я сталкивался со многими необъяснимыми случаями. Взять хотя бы тот, когда мой Ваня Корнеев без всякой причины отвернул турель, и это спасло ему жизнь. Подобных, пусть менее ярких, случаев в моей жизни происходило множество. В существовании какой-то высшей силы я не сомневаюсь. При этом Библию не открываю, несмотря на то что православно крещенный (у меня и бабушка, и мама были верующими), в Бога не верю.