Вера Хоружая - Письма на волю

Р. Гехт,

член КПСС с 1920 года

Газета «Балхашский рабочий», 24 мая 1960 г.

Мне хотелось бы рассказать о Вере Хоружей, этом дорогом для меня человеке, пламенном революционере, верном солдате Коммунистической партии, рассказать о благородных чертах ее характера, так ярко проявившихся в самый критический момент для нашей Родины — в первые дни нападения фашистской Германии.

Эти события застигли нас в Пинске.

22 июня 1941 года, когда были получены первые известия о войне, у меня, как у старого партизана, участника гражданской войны, который к этому времени уже навоевался с фашизмом, будучи добровольцем в Испании, мысль заработала в одном направлении: внезапное нападение может дать временный успех врагу, нельзя терять ни минуты, нужно немедленно создавать партизанские отряды, вооружать и организовывать народ на борьбу с врагом.

Я пошел к секретарю Пинского обкома партии тов. Минченко А. М. Там я встретил. Веру Хоружую — инструктора обкома — и ее мужа Сергея Корнилова — заведующего военным отделом Пинского горкома.

Поздоровавшись, Вера Захаровна задала мне вопрос:

— Ну, что думает делать старый партизан?

— А вот иду к секретарю и хочу предложить свои услуги. По моим соображениям, нельзя терять ни минуты, нужно немедленно организовывать партизанские отряды, вооружать и поднимать народ на борьбу.

После моих слов у Веры загорелись глаза. Она, видимо, также имела какие-то планы на этот счет и, наверное, уже советовалась с С. Г. Корниловым как военным специалистом. Конкретные предложения, с которыми я шел к секретарю обкома, лишь подлили масла в огонь. А он уже горел в ее душе.

— Очень правильно ты говоришь, Василий Захарович, — сказала Хоружая и, подумав, добавила: — Берите нас с Сергеем первыми партизанами вашего отряда.

Когда я вошел в кабинет, гам были секретари обкома Минченко и Шаповалов. Я рассказал о своих планах. Кто-то из них сказал:

— Пока нет никаких указаний.

Я тут же возразил:

— Указания будут. Нельзя терять времени, надо действовать!

Мои предложения были одобрены. Товарищи Минченко и Шаповалов дали распоряжение секретарю Пинского горкома тов. Тимельштейну помочь мне создать партизанский отряд из коммунистов и комсомольцев города. Получив «благословение» партийного руководства, я вышел из кабинета.

— Есть санкция, — сказал я Вере. — Нужно немедленно приступать к организации отряда. Пойдем в горком. Раз уж вы хотите считать себя первыми бойцами нашего отряда, будете помогать мне.

Развернулась напряженная работа по подбору бойцов.

Самым активным помощником в организации партизанского отряда была Вера. Она отбирала людей и направляла их в горком партии, где я с каждым из них беседовал. При подборе добровольцев учитывалось состояние здоровья, семейное положение, дисциплинированность, готовность выполнять самые опасные задания, ну и, конечно, желание товарища быть зачисленным в отряд.

Помню, ко мне явился высокий, худой, немного сутулый юноша в поношенной шинели, без всякой военной выправки. По виду — больной. Я спросил:

— Как у вас со здоровьем, молодой человек?

Юноша мгновенно переменился — порозовел, вытянулся, сутулости как не бывало.

— Я совершенно здоров, товарищ командир, — сказал он. — Готов выполнить любое задание по защите Родины!

Помню, я губу закусил от удовольствия. По своему опыту знал — из таких толк будет. Это был Иван Чуклай.

Самыми молодыми в отряде были секретарь горкома комсомола Саша Беркович, Виктор Лифантьев и Эдуард Нордман.

Через несколько дней первый партизанский отряд в составе 60 человек — коммунистов, комсомольцев и беспартийных города Пинска — был создан. Он состоял из трех групп. Командиром одной из них был С. Г. Корнилов.

28 июня на подступах к Пинску наш отряд уже вступил в бой с немецкими танками. Боец Солохин — инструктор Пинского горкома партии — связкой гранат подбил головной танк. Чуклай, Солохин и командир их группы С. Корнилов первыми забрались на танк и захватили его экипаж в плен.

К вечеру 3 июля наша разведка установила, что севернее Пинска движется кавалерия неприятеля. За ночь мы сосредоточились в трех километрах от города, в районе имения Заполье, и заняли боевую позицию вдоль дороги. Часть людей окопалась и укрылась за вековыми липами. Группа Корнилова расположилась на кладбище, несколько восточнее Заполья. Все с напряжением ждали противника.

В предрассветном тумане 4 июля два эскадрона кавалерии неприятеля вышли из леса и походным порядком двинулись на Пинск по дороге, вдоль которой залегли партизаны. Каждый из нас взял на мушку противника и ждал команды. Мне хотелось подпустить врага поближе с таким расчетом, чтобы бить без промаха

Я взял на мушку командира и был уверен, что от моей пули ему не уйти. Заранее условились, что мой выстрел послужит сигналом для открытия огня.

Первый эскадрон противника уже оторвался от леса и поравнялся с цепью партизан, второй — выходил из леса. Залп, второй…

В рядах врага началось замешательство, многие повернули обратно в лес, лошади без всадников метались по дороге, потом побежали за отступавшими. Минут через пять с опушки леса фашисты открыли сильный огонь по нас из пулеметов.

Мы не в состоянии были надолго задержать противника и по команде, отстреливаясь, начали отходить вдоль дороги в овраг на окраине города.

Группа Корнилова начала огнем прикрывать наш отход. К Корнилову был послан связной с приказом отрываться от противника и присоединяться к нам.

Фашисты открыли шквальный огонь, от которого рожь срезало, как косой. Вскоре в овраг собрались бойцы всех групп. Помню, выползают из ржи комсомольцы Чуклай, Нордман и Беркович. Все они в крови, особенно Чуклай.

— Что, ранен? — спрашиваю.

— Нет, — как-то виновато и печально ответил Чуклай.

— Откуда же кровь?

— Убит Корнилов, товарищ командир. Мы его несли, но нас так начали обстреливать, что пришлось тело оставить. Вот его партбилет и наган.

В этом бою было ранено еще два человека. Они были отправлены в советский тыл.

Перед уходом из оврага весь отряд поклялся отомстить врагу за смерть своего товарища. Тут же мы условились ничего не говорить Вере Захаровне о смерти мужа. Я сказал бойцам, что при встрече сам буду перед ней отчитываться.

С запада город обстреливала немецкая артиллерия. Кавалерия, которую мы несколько потрепали, больше на Пинск с севера не наступала, но обстрел с этого направления усилился. Мы организованно уходили через западную часть города за реку Пину.