Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Гененрал Смэтс обвинил его в том, что по его приказу были незаконно казнены наши люди в Кейпе, но все же признал, что мы использовали английскую униформу для того, чтобы ввести его солдат в заблуждение.

Перед отъездом Китченер сказал нам, что мы должны были добраться в Восточный Трансвааль и найти генерала Боту, и что конференция в Ференигинге сможет начаться только после этого.

Таким образом, из Кроонстада, все еще в сопровождении бронепоезда, мы пересекли реку Вааль и оказались в Трансваале. Мы прошли Иоганнесбург ночью, и здесь нас развернули на восток по линии, ведущей в Наталь, пока мы не приехали в город Стандертон, где оставили поезд и отправились на повозке по линии блокпостов, которая проходила прямо по высокому вельду. Там находились небольшие английские лагеря, в каждом из которых находились войска, которые относились к нам вполне дружелюбно.

Мы путешествовали в течение полутора дней, пока не достигли пункта, где нас ожидал отряд всадников, посланных генералом Ботой. Они привели запасных лошадей, поэтому мы оставили повозку с солдатами и, пересекая страну, путешествовали в течение двух дней по голым и пустынным равнинам, к тому месту, где нас ожидал коммандант-генерал. Здесь было собрано приблизительно триста человек. Это были делегаты от всех коммандос в восточного Трансвааля, прибывшие, чтобы выбрать представителей на мирный конгресс, который состоится в Ференигинге, и ничто, возможно, не показывало более ясно, что силы буров были истощены — это были голодные, оборванные люди, их тела были укрыты кожей или дерюгой и покрыты язвами от недостатка соли и недоедания, и это было большим ударом для нас, потому что мы прибыли из мест с намного лучшими условиями. Их дух был сломлен, они находились на пределе своих физических сил, и мы поняли, что если эти измученные и истощенные люди были выбраны из трансваальских коммандо, война безвозвратно проиграна.

Еды было так мало, что сам генерал Бота смог предложить нам только пять полос бильтонга, и сказал нам, что, если бы за две недели до этого они не захватили у англичан небольшое стадо, он не смог бы даже приехать на эту встречу.

Я сразу спросил о моем отце и трех братьях. Генерал Бота знал об отце. Он сказал мне, что тот был с одним из северных коммандо, и будет по всей вероятности участвовать на предстоящей конференции. Он не мог сказать мне ничего о моих братьях, но расспрашивая людей, я узнал, что мой самый старший брат, Хьялмар, был захвачен австралийцами больше чем за год до этого, а мой второй брат, Жубер, был взят в плен, когда лежал с приступом малярийной лихорадки в низкой стране, очевидно не много времени спустя после того, как я в последний раз встретился с ним в Уорм Батс в конце 1900 года, а о самом младшем, Арнте, я так ничего и не узнал.

На следующий день прошли выборы. Даже в бедственной ситуации буры не утратили способности спорить до хрипоты и состязаться в красноречии. Кандидатуры делегатов выдвигались, утверждались, отвергались и выдвигались повторно, но все же к вечеру голосование было закончено и примерно тридцать делегатов было выбрано.

Следующим утром собравшиеся разошлись — буры на своих голодных лошадях направились к своим коммандо, а генерал Бота с делегатами направились в сторону английских блокпостов.

Мы прибыли туда к следующему вечеру. Войска снабдили нас продовольствием, поскольку мы голодали, и мы теперь возвратились к Стандентену, где солдаты с внимательным уважением смотрели на нашу оборванную кавалькаду. Оттуда мы направились в Ференигинг, небольшой шахтерский поселок на берегу реки Вааль, где два года назад я наблюдал за тем, как ирландцы при отступлении с юга жгли железнодорожные склады.

Британцы подготовили для нас большой палаточный лагерь, и едва ли не первый человек, которого я увидел, войдя в лагерь, был мой отец, заросший и неопрятный, но сильный и здоровый, и наша встреча после столь долгой разлуки была очень радостной.

Теперь прибыли делегаты от остальной части Трансвааля и от Свободного Государства. Там были все известные люди — генерал де ла Рей, Христиан де Вет, президент Стейн, Кемп и многие другие, лучшие из бурских бойцов. Мы узнали от генерала де Вета, что мой младший брат служил под его командованием в течение более года, и что сейчас он жив и здоров, таким образом все прояснилось. Хотя двое были в плену, все же нам повезло больше, чем большинству семей, большинство которых оплакивало своих мертвых, тогда как все пятеро из нас были все еще живы.

Я немного знаю о ходе мирной конференции, поскольку не был делегатом, но результат ее был неизбежен и предсказуем. Рассказы всех представителей были похожи — голод, нехватка лошадей, боеприпасов, и одежды, и то, что развитая система блокпостов душила их усилия продолжать войну. Добавлением к этому был тяжелый список умерших женщин и детей, (двадцать пять тысяч которых уже умерло в концентрационных лагерях), и полной разрухе, постигшей страну. Все фермы. были сожжены, все посевы и домашний скот уничтожены, и не оставалось ничего другого, как только поклониться неизбежности.

После продолжительных дебатов конференция приостановила ее заседания на день, пока генерал Бота, мой отец, генерал де ла Рей и другие съездили в Преторию, чтобы заключить окончательное соглашение с лордом Китченером и лордом Мильнером.

По их возвращению мир стал свершившимся фактом.

Мы потерпели поражение, но никакого плача или стона по этому поводку не было. Все приняли это стоически, и делегаты вернулись к своим косммандо, чтобы сказать им о условиях капитуляции. Я не стал возвращаться в Кейп, чтобы сообщить эту новость оставшимся там нашим людям, потому что мой отец настоял на том, что бы я остался с ним, когда генерал Смэтс отправился на юг. Когда он зашел попрощаться со мной, то сказал, что боится сообщать нашим людям это известие. Нам было тяжело думать о том, какое разочарование их ожидает. Мы в последний раз обменялись рукопожатием, затем он ушел.

Моего отца посылали в низкую страну, чтобы организовать разоружение коммандо, с которым он служил. Мы поехали по железной дороге к станции Балморал на линии к бухте Делагоа, и оттуда верхом в дикую местность, через которую мой брат и я ранее проезжали в поисках генерала Бейерса. После трудного двухдневного похода мы нашли лагерь, и мой отец исполнил свой тяжелый долг — сообщил людям, что все закончено. Большинство из них восприняло это спокойно, но некоторые разразились проклятьями и кричали, что никогда не сдадутся. Мой отец, хотя он сам голосовал против мира на конференции, указал им, что они должны или подчиниться тому, что произошло, или покинуть страну, как он сам намеревался сделать. Это успокоило самых буйных, и на следующий день отправились в Балморал, где бойцы должны были сдать свои винтовки. Над этой угнетающей церемонией наблюдал английский офицер, сидевший за столом под деревьями, рядом с полком солдат. Несмотря на его протесты, наши мужчины расстреляли все боеприпасы в воздух, разбили приклады винтовок и молча бросали сломанное оружие, перед тем, как подписать свое имя под обязательством соблюдать условия мирного соглашения.