Н Лейдерман - Современная русская литература - 1950-1990-е годы (Том 2, 1968-1990)

*317 В свое время молодой критик Г. Владимов попенял маститому автору романа "Живые и мертвые" на то, что тот слишком часто применяет "едва ли достойный его прием растолковывания вместо показа, вместо движения характера" Цит. по: Владимов Г. Собр. соч. : В 4 т. - М. , 1998. - Т. 4. С. 120. ) Но, видно, опыт чужих просчетов не оберегает от их повторения в собственной практике.

*318 А вот, например, маршал Жуков по этой шкале выглядит двойственно: по первому впечатлению - "высокий, массивный человек с крупным суровым лицом"- Однако "вставши, он оказался далеко не высоким". И эти подробности тоже работают на общую эстетическую оценку, которая дается Жукову в романе.

*319 Как повествует житие Федора Стратилата Таврийского (284 - 305 гг. ), он был язычником, но тайно веровал в Иисуса Христа. Перед решающим сражением против значительно превосходящих сил персов он выступил перед воинами с речью-проповедью во всемогущество истинного и всесильного Бога, персы были обращены в бегство. Сирия была спасена. Но завистники донесли сирийскому правителю Антиоху, что победу свою Федор Стратилат одержал именем Христа. За это он и его воины были подвергнуты пыткам, но не отреклись от Христа. В "Прологах, или Четьи-Минеях", написанных Дмитрием Ростовским, сообщается, что Федор Стратилат был подвергнут страшной казни "распят на кресте, а затем усечен мечом".

*320 Этот факт первой отметила Иванова, правда, посчитав, что "Владимов ошибся" (Знамя. - 1994. - No 7. - С. 189). Но эстетические функции этой "ошибки" настолько значительны, что ее никак невозможно считать ошибкой. Такие вещи скорее называют сознательной подменой.

*321 Для объяснения феномена идеализации в романе "Генерал и его армия" воспользуемся следующим рассуждением самого Г. Владимова: "Идеализация происходит оттого, что советская пропаганда навязла уже в зубах, она осточертела уже, набила оскомину, и рождается ответная реакция" (Владимов Г. - Т. 4. - С. 173). Это рассуждение вполне согласуется с общим для пафоса "Генерала и его армии" принципом эпатажа.

*322 Вспоминается из другой вещи Г. Владимова, повести "Верный Руслан", горестная фраза тети Стюры, признавшейся в том, что в прежнее время побежала бы донести на беглого зэка: "А как ты думаешь? Люди все свои, советские, какие ж могут быть секреты? Да, таких гнид из нас понаделали - вспомнить любо".

*323 Зорин А. Круче, круче, круче. . . История победы: Чернуха в культуре последних лет // Знамя. - 1992. - No 10. - С. 198, 199.

*324 Там же.

*325 Goscilo Helena. Dehexing Sex: Russian Womanhood During and After Glasnost. - Ann Arbor, 1996. - P. 105, 106.

*326 Палей М. Отделение пропащих. - М. , 1991. - С. 128.

*327 Goscilo Helena. Op. cit. - P. 122.

*328 Бахтин М. М. Проблема сентиментализма // Собр соч. : В 7 т. - М. , 1997. Т. 5. - С. 305. Подобную точку зрения высказывали и Аполлон Григорьев, В. В Виноградов.

*329 Там же. - С. 304, 305.

*330 Там же. - С. 306.

*331 Там же. - С. 614.

*332 Золотоносов М. Сентиментализм с приставкой "нео" // Московские новости. - 1993. - No 6 (7 февраля). - С. 26.

*333 Иванова Н. Неопалимый голубок: "Пошлость" как эстетический феномен // Знамя. -1991. -No8. -С. 211-223.

*334 Эпштейн М. Прото-, или Конец Постмодернизма // Знамя. - 1996. - No 3. - С. 196 - 209 (глава "О новой сентиментальности". - С. 201 - 205). См. также: Epstein MSrhail. After the Future: The Paradoxes of Postmodernism and Contemporary Russian CulIture. Amrierst: The Univ. of Massachusets Press, 1995: 336, 370, 371.

*335 См. : Литвинов В. Жванецкий как парадигма // Лит. газета. - 1997. - 30 апреля. - С. 6.

*336 Этой тенденции можно найти параллели и в культурной истории XX века. В первую очередь - это, конечно, В. В. Розанов с его восприятием сексуальной сферы как антитезы катастрофическим социальным страстям и конфликтам. Затем это неосентиментализм послереволюционного поколения, о котором писал в статье "О смерти и жалости в "Числах"" (1931) ровесник Набокова, русский писатель-эмигрант Борис Поплавский: "Мистическая жалость к человеку - вот новая его нота. И не она ли нераздельно звучит в "Вечере у Клэр" [Гайто Газданова], в описании гибели вундеркинда Лужина [у Набокова], в сбитых с толку "Мальчиках и девочках" Болдырева? Но почему мистическая? спросят меня. - Потому что абсолютная. И это единственное свое ощущение эмигрантский молодой человек противопоставляет большевистской жестокости" (Поплавский Б. Неизданное: Дневники. Статьи. Стихи. Письма. - М. , 1996. с. 263).

*337 Цитаты приводятся по изданию: Коляда Н. Пьесы для любимого театра. Екатеринбург, 1994. - С. 333.

*338 Ахеджакова Л. "С кощунством на устах". (Беседу вела Н. Агишева) // Московские новости. - 1996. - 15 - 22 сентября. - С. 24.

*339 Формула из предисловия И. Бродского к трехтомнику Юза Алешковского. Размышляя о творчестве этого непревзойденного мастера "блатного" слова, Бродский высказывает глубокие мысли о философии языка. В частности, он пишет: "Помимо своей функции голоса сознания, язык еще и самостоятельная стихия, способность которой сопротивляться экзистенциальному кошмару выше, чем У сознания как такового. <...> У жертвы уголовного кодекса, "тискающего" в бараке роман, другого варианта свободы, кроме языковой, нет. То же самое относите и к человеческому сознанию в пределах экзистенциального капкана". Бродский И. Предисловие // Алешковский Юз. Собр. соч. : В 3 т. - М. , 1996. - Т. 1. - С. 10, 11. )

*340 Интересно, что идея "низового" героя Коляды в деталях совпадает с постмодернистской концепцией "лирического музея", предложенной М. Эпштейном уже в начале 1980-х годов. (См. : Эпштейн М. Парадоксы новизны. - М. , 1988).

*341 Так, в 1992 году была опубликована статья Н. Л. Лейдермана "Теоретические проблемы изучения русской литературы XX века: Предварительные замечания" (Русская литература XX века: Направления и течения. - Екатеринбург, 1992. - Вып. 1. ), где в числе прочих художественных тенденций впервые назывался процесс формирования на основе взаимодействия модернизма и реализма нового творческого метода. Тогда же появилась в печати статья К. Степаняна с выразительным названием "Реализм как заключительная стадия постмодернизма" (Знамя. - 1992. - No 9. ). В 1993 году вышла наша (Лейдерман и Липовецкий) статья "Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме" (Новый мир. - 1993. - No 7. ). Изложенная в ней гипотеза о постреализме была подкреплена анализом произведений Людмилы Петрушевской, Владимира Маканина, Фридриха Горенштейна, Марка Харитонова, Иосифа Бродского и некоторых других авторов. Статья вызвала полемику в литературной периодике (резкое неприятие П. Басинского и В. Курбатова, поддержка Евг. Ермолина, Д. Штурман). А в 1998 году Н. Иванова в статье "Преодолевшие постмодернизм" (Знамя. - 1998. - No4) уже вводит свой собственный термин "трансметареализм" - не разъясняя его и не ссылаясь на предшественников, хотя имеется в виду все тот же синтез реализма с модернизмом и постмодернизмом, правда, в качестве примеров привлекается несколько расширенный круг авторов. К сожалению, критерии "трансметареализма", предложенные Н. Ивановой, а именно "развертывание текста как единой многоуровневой метафоры, интеллектуализация эмоциональной рефлексии, проблематизация "проклятых вопросов" (?) русской классики", - не выдерживают исторического анализа. Все эти признаки без труда можно обнаружить в классических романах модернизма - от "Петербурга" Белого до "Дара" Набокова, не говоря уж об "Улиссе" Джойса или романах Пруста.

*342 См Begiebing Robert. Toward a New Synthesis: John Fowler, John Gardner, Norman Mailer. - London, 1989; Kuehl John. Alternate Worlds: A Study of Postmodern Antirealistic Fiction. - New York, 1989; Strehle Susan Fiction m the Quantum Universe. - Chappel Hill, 1992; Wilde Alan. Middle Grounds: Studies in Contemporary American Fiction - Philadelphia, 1987.

*343 Strehle Susan. Fiction in the Quantum Universe. - Chappel Hill, 1992. - P. 5.

*344 Особый научный интерес представляет вопрос о "магическом реализме" (как определяют художественную стратегию латиноамериканского романа 1960-1970-х годов) и его отношениях с европейским постреализмом.

*345 Замятин Евг. Я боюсь: Критика. Публицистика. Воспоминания. - М. , 1999. - С. 100.

*346 Драгомирецкая Я. В. Автор и герой в русской литературе XIX - XX вв. - М. , 1992.

*347 Примечательно: в творчестве некоторых больших мастеров, прошедших путь и школу авангарда, проступают структурные контуры постреализма. Характерный пример - Эрнст Неизвестный. Читаем в разных статьях, собранных в книге Э. Неизвестного "Кентавр": "И вот, собственно, задача моего искусства, моего модернизма: взять вертикаль, которая представляет временные, эзотерические философские проблемы, и взять горизонталь, которая представляет сегодняшние, сиюминутные проблемы, и найти новое качество сплав - в центре этого креста" (Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии. -М. , 1992. - С. 108, 109. ) "Я стремлюсь к архетипу, к знаку, к ритму, крест сам в себе, в своих линиях напряжения, имеет вертикаль - тело человека - и горизонталь - раскинутые руки распятого" (С. 143). "Мне много хочется сказать, и моя скульптура обрастает дополнительными элементами, усложняющими генеральную идею. Но я всегда стремлюсь, чтобы основная мелодия сдерживала убегающие от центра импровизацию и капризы. Именно поэтому идея знака, идея архетипа так важна для меня. Дополнительные ритмы, детали являются только инструментовкой, контрапунктами, паузами, усиливающими выразительность целого. Они должны входить в знак креста, знак тотема, знак кентавра, знак сердца. Они создают множественность в едином" (С. 146) Кстати, та же крестовая основа организует пространство в полотнах зрелого Дали, созданных в течение одного пятилетия (1950 - 1955), - это "Мадонна", "Атомный крест", "Христос Сан Хуана де ла Круса", "Распятие", "Тайная вечеря". А вот Вадим Сидур шел к той же творческой парадигме иным путем. Он доводит объем до первичной формы - до бруска, болванки, геометрической фигуры, но затем из нее созидает человеческое Тело, выделывает из нее позу, полную одухотворенности, нравственной значимости ("Портрет Альберта Эйнштейна", "Проект надгробия", "Инвалид", "Памятник погибшим от насилия"). Значит, не удается никому и ничему уничтожить дух человеческий, даже низведенный до винтика и колесика, до штуки и детали, он все равно не перестает быть духом, он все равно само-организуется в смысловое целое, оформляющее его духовную сущность.