Виктория Дегтярева - GAYs. Они изменили мир

Уайльду не дали отправить это письмо из тюрьмы, но разрешили взять его с собой после освобождения. Он отдал рукопись Робби, которого уже тогда попросил быть своим литературным душеприказчиком. Тот по просьбе Оскара сделал несколько копий, одну из которых отправил Дугласу (тот, впрочем, кинул ее в камин сразу после того, как пробежал глазами первые несколько строк), а оригинал отдал в Британский музей, при условии, что он не будет опубликован при жизни Дугласа. В итоге в 1902 году появился только сокращенный вариант письма (из которого нельзя было понять, что оно обращено к Бози), а полный был опубликован в 1962 году.

Выйдя из тюрьмы, Уайльд поселился во Франции под именем Себастьян Мельмот (в честь своего любимого святого и героя книги «Мельмот-скиталец», написанной его двоюродным дедом Мэтьюрином). Первое время он жил на деньги, собранные для него Робби и другими друзьями, а позже – на ежемесячные выплаты от Констанс, которая сразу после начала судебного процесса над мужем уехала с детьми за границу и сменила фамилию на Холланд (потомки Уайльда – его внук и правнук – до сих пор ее носят). Вскоре Констанс умерла от последствий травмы позвоночника, но выплаты от ее адвокатов не прекратились. Под угрозой прекращения они были только один раз, еще при ее жизни, когда Уайльд, несмотря на крайнее неодобрение всех окружающих, воссоединился на некоторое время с Бози. Они жили несколько месяцев в Неаполе, пока не расстались под давлением родственников с обеих сторон, да и сами они к тому моменту поняли, что в одну и ту же воду не войти дважды.

В последние годы жизни Уайльд написал только одно произведение – «Балладу Редингской тюрьмы», опубликованную под псевдонимом С 3.3. «Я могу писать, но потерял радость писания», – говорил он. Поселившись в дешевом парижском отеле, он мог часами бродить по бульварам, сидеть в кафе, пить абсент, проводить время с юношами, страсти к которым не утратил. «Патриот, брошенный в тюрьму за любовь к Родине, продолжает любить Родину Поэт, наказанный за любовь к юношам, продолжает любить юношей», – писал он Робби.

Его слова: «Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия» – оказались пророческими. 30 ноября 1900 года он умер в Париже от менингита, вызванного острой ушной инфекцией, на руках у своих друзей Робби Росса и Реджи Тернера. И на пороге смерти он не утратил своего остроумия – известна его последняя острота, сказанная меньше чем за месяц до смерти: «Эти обои или я: кто-то из нас должен уйти».

Их роман длился совсем недолго – меньше двух лет, но был таким ярким и скандальным и закончился так драматично, что их имена оказались навечно связаны друг с другом. Две совершенно разные натуры, они сошлись, чтобы совершить путешествие в неведомое и стать «сыновьями Солнца». Путешествие это состоялось, хоть и окончилось катастрофой. Впрочем, можно ли сказать, что их знакомство было роковым? Или оно было обоим необходимо? У их общего друга Эрнеста Делаэ было четкое мнение на этот счет: «Рембо был его злым гением, утверждали близкие Верлена. Это Верлен его погубил, кричали в семействе Рембо. Ах, да не погубили они друг друга!»

При следовании жизненным линиям этих двух выдающихся французских поэтов имеет смысл начать с Верлена как со старшего. Поль Мари Верлен родился 30 марта 1844 года в городке Мец на севере Франции в семействе офицера 2-го саперного полка Никола Огюста Верлена и дочери сахарозаводчика Стефани, в девичестве Деэ. Поль был поздним и единственным ребенком – до него у несчастной Стефани было три выкидыша, и она хранила зародыши своих нерожденных детей в банках со спиртом в шкафу – юный Поль был хорошо знаком с «маленькими братцами», которых мама ему частенько демонстрировала. Впрочем, это была единственная ее странность – особой она была в высшей степени добропорядочной.

У Никола Огюста и Стефани на воспитании находилась племянница Элиза – дочь умершей сестры Стефани, – она была на восемь лет старше Поля и заботилась о нем с самого рождения, как вторая мать. «Бедная дорогая кузина Элиза! Она была особой радостью моего детства, участницей и покровительницей всех моих игр. <…> Она умалчивала о моих серьезных проступках, восхваляла небольшие мои заслуги и время от времени нежно меня журила», – вспоминал потом Поль. Детство Поля было счастливым и безмятежным, мальчика в семье очень любили и баловали, а беспредельная снисходительность матери уравновешивалась спокойной и уверенной властностью отца. Страшно уродливый для всех окружающих («орангутанг, вырвавшийся из клетки зоологического сада», – так отзывалась о его внешности мать его школьного друга), для родителей и кузины Поль был самым красивым и замечательным. Позже он постоянно будет возвращаться к этому периоду жизни как к самому прекрасному.

Когда Полю было семь лет, его отец вышел в отставку и семья переехала в Париж, точнее, в его пригород Батиньоль, где Поль проживет следующие двадцать лет, до своей женитьбы. Вскоре родители отдали его в престижный пансион Ландри, где он и проучился девять лет, демонстрируя отличные способности к гуманитарным предметам и практически нулевые к точным наукам. В пансионе Поль был интерном и дома оказывался только на каникулах, но любящий отец ежедневно его навещал, приносил сладости и подарки.

На время обучения приходятся первые сексуальные опыты Верлена – позже он называл их «мальчишескими шалостями»: нравы в пансионе, судя по всему, были весьма вольными. С одним из соучеников, Люсьеном Виотти, у Поля завязались совсем близкие отношения – они в итоге встречались вплоть до женитьбы Верлена. Женщину он впервые познал тоже еще до окончания пансиона – в семнадцать лет первый, но далеко не последний раз посетил бордель. «Я усердно продолжал мои опыты, отчего любопытство мое лишь росло, и в пятьдесят с лишним лет до конца оно все еще не удовлетворено», – вспоминал он на закате жизни.

Еще в пансионе Поль точно решил, что будет литератором. Он начал писать стихи, подражая своему кумиру Виктору Гюго и другим поэтам, а также сочинял много шуточных пародий. Однако, подчинившись воле отца, Поль освоил азы бухгалтерии и устроился на службу в Парижскую ратушу. Служба не отнимала у него много времени и сил и вполне позволяла заниматься творчеством и вращаться в литературных кругах, почти каждый вечер он стал проводить в излюбленном месте встречи парижских поэтов, кафе «Газ»: общался, спорил, читал стихи, пил абсент.

Пьянство поработило его очень быстро – сразу после окончания пансиона – и на всю жизнь: впоследствии он несколько раз завязывал с пагубным пристрастием, но оно неизменно снова брало верх.

В совсем еще юном возрасте Верлен пережил два сильных удара: в 1865 году умер от инсульта горячо любимый и уважаемый отец, а в следующем году, совсем еще молодой, – обожаемая кузина Элиза. Единственным близким человеком осталась мать, но Верлен, при всей любви к Стефани, под воздействием алкоголя обращался с ней ужасно: кричал, скандалил, нередко поднимал на нее руку и даже, бывало, угрожал ей саблей отца.

Один раз в приступе пьяной ярости он выкинул из шкафа все три банки с «маленькими братцами», после чего заснул прямо на полу Матери со служанкой пришлось закопать зародыши во дворе. После подобных сцен Верлен, как правило, испытывал глубокое раскаяние и без труда вымаливал у матери прощение – до следующего раза.

В этот же период – во вторую половину 1860-х – он обретает все больший вес в литературных кругах: принимает участие в издании поэтического сборника «Современный Парнас», сам выпускает первые сборники стихов. Именно своей репутацией подающего надежды поэта он впечатлил совсем юную Матильду Мотэ, сводную сестру его приятеля, начинающего композитора Шарля де Сиври, которую встретил в 1869 году, когда ей было всего пятнадцать лет. Поль влюбился, начал красиво ухаживать и даже распрощался с выпивкой. Свадьбу в итоге сыграли в августе 1870-го, в самый разгар франко-прусской войны. Матильда в своих воспоминаниях о жизни с Верленом писала: «В течение четырнадцати месяцев ухаживания и в первый год нашего брака Верлен был нежен, мягок, внимателен и весел – да, весел, и веселость его была здоровой и приветливой. Он совсем перестал пить, поэтому те, кто знал его до брака, сочли, что он окончательно излечился, тогда как я и мои родители, мы просто не подозревали, что он пьяница. Узнали же мы об этом, увы, слишком поздно!»

На самом деле год после свадьбы Верлен не продержался – он снова начал пить, когда, после провозглашения Третьей республики, записался в Национальную гвардию – на дежурствах было холодно и скучно. Дома начались упреки и слезы – Поля это только раздражало, и он начал поднимать руку на юную беременную жену. Семейную жизнь осложнили и политические события в стране: Верлен, несмотря на природную трусоватость, принял участие в Коммуне, а после ее разгрома расстался с должностью государственного чиновника. Летом 1871 года ему пришло письмо от неизвестного провинциального юноши, который выражал восхищение его творчеством и прилагал к письму собственные стихи. Стихи показались Верлену гениальными, он пришел в волнение и пригласил юношу в Париж, предложив остановиться у него. Юношу звали Артюр Рембо.