Дмитрий Губин - Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)

О, как же наивен я был! Жилтоварищества, ТСЖ, в Питере организовались в неимоверном количестве. Вот, например, я и мои соседи – это теперь ТСЖ. Нам передали в общую собственность дом, построенный в 1958-м году и с тех пор ни разу не ремонтировавшийся, и мы сами скидывались и меняли входную дверь, за свой счет ремонтировали подъезд и так далее.

И вот этой зимой, когда Петербург завалило снегом, а потом вышло солнце и снег потек – у нас в доме протекли все квартиры верхних этажей. Включая и мою, свежеотремонтированную. А еще протекла квартира моей тещи. А еще квартиры моих знакомых. И они протекли мощно и хорошо – заливая компьютеры, книги и паркет.

И вот тут выяснилось, что мы делимся на две неравные партии. Та партия, которая не организовала ТСЖ, может требовать от городских властей делать ремонт, называть нынешнюю губернаторшу Матвиенко жидкой хозяйственницей и вообще качать те права, которые в Питере есть у униженных и оскорбленных.

А мы, создавшие ТСЖ, не можем предъявлять претензии никому, ведь Валентина Матвиенко публично сказала – в неубранном снеге виновата не она, а дурные управляющие компании, и дурные ТСЖ, которые эти дурные компании себе на крышу выбрали.

Так что делюсь с вами опытом: если только у вас не совсем новый дом – не спешите создавать ТСЖ. Иначе окажетесь со мной в одной компании.

2010

Меня пригласили на телешоу по теме «богач-бедняк». Повод: премьера голливудского «Робин Гуда» с Расселом Кроу и Кейт Бланшетт.

Когда телесъемку планировали, фильм на экраны еще не вышел, и редакторы программы не знали, что «Робин Гуд» ограничивается историей знаменитого разбойника в той части, когда он еще был не разбойником, а наоборот, честным воякой и слугой королю.

Это старый прием: показать становление героя, чтобы зритель понял, какие несправедливости мира принудили его идти на бой.

В нашем английском случае несправедливостью были непомерные налоги на войны, ведшиеся Ричардом Львиное Сердце, а затем и его братом, – плюс практика внесудебной расправы с несогласными. То есть, в сумме, беспредел вертикали королевской власти. В реальной истории этот беспредел привел к маршу несогласных, то есть войне баронов против своего короля. Король проиграл: в 1215 году он вынужден был подписать Великую Хартию Вольности – главный закон, гарантирующей запрет на новые налоги без согласования с вассалами, равенство прав, суд присяжных и вообще, контроль за властью короля. А пока равенства не наблюдалось, Робин Гуд восстанавливал справедливость доступными ему средствами. Робин Гуд бился не за бедных. Он бился за справедливость. А потому и стал кумиром – причем не только своего народа.

И как только эта мысль становится ясна, вполне себе высокобюджетный, но предсказуемо средний по качеству блокбастер начинает стремительно превращаться в антипутинское кино.

Ведь что такое Россия при Ельцине до Путина? Это, условно, страна, принявшая Хартию Вольности. Король, то есть Ельцин, не мог ввести закон без одобрения в нижней палате парламента, куда входили как политические партии, так и прямые представители народа – одномандатные депутаты. Затем закон проходил верхнюю палату, состоящую из губернаторов, то есть баронов, – но баронов, избираемых населением. А что сделал Путин? Он уничтожил одномандатников как класс, заменил партии единственной «Единой Россией», отменил выборы губернаторов, да и самих губернаторов из Думы убрал, оставив марионеток. То есть Путин уподобил себя королю Иоанну Безземельному – самому неприятному в фильме «Робин Гуд» персонажу.

Политическая система современной России и Англии XII–XIII веков совпадают настолько, что любой современный российский разбойник, ведущий борьбу с властью под лозунгами равенства и справедливости, пусть он трижды осужден Басманным судом, – в наших сердцах все равно герой. А в планах продюсеров Голливуда – я так понимаю, герой на экранизацию.

2010

Я каждую неделю езжу из Петербурга на работу в Москву. Длится это уже десять лет, и я давно не обращаю внимание на глупости вроде того, что Петербург – это европейский город, а вот Москва – азиатская столица.

Да ничего подобного. Петербург, на мой взгляд, город самый что ни на есть русский. Он, как всякий русский человек, одет во все европейское, с уклоном в итальянское и французское, однако ж внутри безответственен и безалаберен. Проспекты и мосты здесь закрывают на ремонт без предупреждений, указателей на латинице не сыскать, люди дают обещания – и исчезают, по улицам ветер метет пыль, починить домофон – история на пару месяцев. И вообще, как Бродский писал, за рубашкой полезешь в комод – и день потерян.

Другое дело Москва. Да, внешне, конечно, тут азиатчина, византийщина, и когда шах с визирем едут во дворец, ради них перекрывают полгорода, а за шахом и визирем скачет свита с мигалками, – однако внутри это никакой не азиатский город, а вполне европейской организации бизнес-центр. Сантехник прибывает через полчаса после вызова, тротуары на Тверской моют с шампунем, через интернет сыскивается любой товар, и ту же Тверскую асфальтируют исключительно в ночи, так что поутру на работу катишь по свеженькому асфальту.

Интересно, впрочем, даже не это, а чем это достигается. В Москве главный контролер качества жизни и главный за ним надсмотрщик – чиновник и примкнувший к нему миллионщик-бизнесмен, то есть свита визиря. Это Матвиенко может закрывать улицы и мосты, как ей удобно, потому что она главная и единственная, и на возмущение хотела плевать – но если Лужков закроет хоть на день на ремонт Тверскую, тут же получит по полной программе от администрации президента и премьера, от ФСБ и ФСО, от МЧС и МИДа, то есть от той сотни людей, которые главнее Лужкова в негласной табели о рангах.

Получается, что московские бюрократы-сановники, радея о личных удобствах, невольно обеспечивают кое-какие удобства и всем остальным. Парадокс, но факт. Это не народ, мечтая жить по-европейски, жмет на Лужкова, требуя новых дорог, переходов, эстакад, цветущих клумб – это высшие бюрократы, мечтая о европейских удобствах, вынуждают городские власти их устраивать.

Помните, небось, странную пушкинскую фразу, что правительство у нас – единственный европеец?

2010

Когда в СССР вертикаль власти бросила Бродского под суд, Ахматова произнесла знаменитое: «Они этому рыжему биографию делают». Вряд ли волгоградская вертикаль, влепив рэперу Noize MC десять суток ареста, сделала ему биографию (по аналогии с Бродским это предполагало бы эмиграцию и конкуренцию с Jay-Z и 5 °Cent на их канонической территории). Но вертикаль уже делает кроющемуся за псевдонимом Noize Mc Ивану Алексееву банковский счет.

У меня в почте свеженькое предложение от Ozon.ru – только с 17 по 23 августа! Спешите, спешите, а то не достанется! – лучшие r’n’b, хип-хоп, рэп-диски.

Что же выложил на лоток «Озон» в качестве горячих пирожков? Ну, Snoop Dog, понятно, ну, Jay-Z, а еще Бейонсе, а куда ж без этой дитяти судьбы, если под судьбой понимать обручение рэпа с гламуром…

Но на первом месте – Иван Алексеев. «Последний альбом» от Noize MC стоит 431 рубль. Это самый дорогой диск среди прочих. OutCast, для сравнения, «Озоном» оценен в 377 рублей, Jay-Z – в 306, Snoop Dog – в 288. Еще бы! Noize MC выложил в сети ролик против вице-президента «ЛУКОЙЛа», предположительно сбившего «мерсом» двух женщин и избежавшего ответственности (эти, на членовозах, нас давно задолбали!). Noize MC назвал во время концерта ментов «животными с кокардами» (а животные с кокардами задолбали чисто конкретно вообще всех!). Noize MC, наконец, сел в каталажку (и был разлучен с только что родившейся дочкой) только за то, что сказал вслух то, что думает каждый.

Как диск такого героя не купить? И я не иронизирую (Иван Алексеев мне своей позицией весьма симпатичен), а пишу все это по причине потенциальной опасности, которой подвержен и Noize MC, и его поклонники. И опасность эта вовсе не в ментах или судах. А в коммерциализации и политизации (поскольку политика сегодня в России – главный бизнес-инструмент) всего того, что стоит за Иваном Алексеевым и его почитателями.

Процесс обналичивания протестных движений (когда манифестации и революции находят конец в магазинчиках с майками с Че Геварой) отлично описала в своей книге No Logo американская исследовательница корпоративного мира Наоми Кляйн. В этой же книге она задалась важным вопросом: «Почему все эти <антибуржуазные> тусовки и <протестные> идеи оказывались такими удобными для расфасовки, такими безобидными – и такими доходными?» И дала ответ: «Глядя назад, видишь, что главной проблемой была не подвергаемая особым сомнениям посылка: просто в силу того, что данная тусовка или идея – другая, она стоит в оппозиции мейнстриму. Многие из нас принимали как данность, что альтернативное – это и антикоммерческое».