Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 5

2. «Русская рифма», автор Давид Самойлов.

– Писать сердцем. И только потом, по предыдущему пункту, «проверять гармонию алгеброй».

– Без жалости отбрасывать стихотворения, ощущаемые как незадавшиеся, а не сбрасывать их на сайты-самопубликанты. «Обсуждения» поэзии на таковых в 90 % случаев – партсобрания графоманов.

– Поверять написанное стихотворение, положив его в «долгий ящик» и перечитав спустя неделю-две. Если оно сторицей вернет Вам настроение, в которое было написано, – стихотворение состоялось.

– Не бояться эксперимента. Но только тогда, когда экспериментом становится все стихотворение, а не его клок (катрен, строка и т. п.).

– Осторожно пользоваться символикой. Она слишком детально проработана символистскими школами начала прошлого века – можно впасть во грех пошлости.

– Не страшиться «игры на грани фола». Поэзия не спорт. Там нет рефери со свистком. Есть стадион – читательская аудитория. И следует всегда предполагать (с достаточной долей самоуверенности), что она освистывает не Вас, а тех, кто мешает Вас слушать. Ибо: язык создает поэта – поэт создает язык. Это о вкусе.

– Создавать в каждом стихотворении маленькую философию. Каждая со временем незаметно для автора сложится в единую – самостоятельную, а главное – многогранную».

Как, наверное, каждый поэт, с которым Анатолий вел диалоги о литературе, я подпадала под обаяние его ума и даже в спорах чувствовала, что ведома, что учусь у него особому видению языка. «Приговоренные дерзать и сметь» – называл Анатолий поэтов. «Приговоренность» – странное, почти физическое ощущение… Этого определения трудно избежать, когда осмысливаешь судьбу поэта… В одном из моих стихотворений, написанных в дни интенсивного общения с Анатолием, тоже встречается это определение: «Быть поэтом – синоним – нищим – привилегия-приговор».

Но менее всего я хотела бы окрашивать память об Анатолии Яковлеве в слезливые интонации. Он сделал свое дело и ушел – гордо, спокойно, сильно. За последний год жизни им написано столько стихов и прозы, сколько иные значительные авторы не успевают за целую жизнь… Аналитический разбор этого достояния, наверное, не единожды станет темой диссертаций… Не это главное. Анатолий Яковлев не отражается в зеркалах, но он пишет стихи каждый раз, когда мы открываем его книги и страницы его виртуальной «Библиотеки Изрядных Авторов. Гулькин Парнас» (http://av-yakovlev.narod.ru/) Пишет наотмашь, нервно, больно, мудро, неисчерпаемо. В каждом из своих произведений ПЕРЕЖИВАЯ очередное превращение-перевоплощение.

Я часто вспоминаю его слова: «НЕ БОЙСЯ ПРЕВРАЩЕНИЙ. ИНАЧЕ ПРОЖИВЕШЬ ОДНУ ЖИЗНЬ. А ЭТОГО МАЛО, МАЛО».

Такого в республике не было! Афиши по городу, Большой зал филармонии – полон, в холле – продажа книг и дегустация вин. Оформленная сцена, качественный звук, поэт Рамиль Шарипов за световой пушкой – праздник!

Открывается занавес, у микрофонов – Анна Ливич, вся в коротком и белом, и Рустем Мирсаитов в строгом костюме. Они красивыми дикторскими голосами объявляют начало действа. Зал заворожен – все почти как на ТV. Ведущие шутят, стараясь не заглядывать в папки с текстом, приглашают на сцену победителей, официальных лиц, артистов. Богатая, отлично подготовленная программа. Хоть все шло не без накладок, с заминками, провинциально и слишком серьезно, но – свершилось!

Впервые в этом тысячелетии в Уфе состоялся поэтический вечер ТАКОГО уровня в ТАКОМ зале.

Кто только не выступал! Ансамбли, танцевальные коллективы, певцы, барды, певицы, дети – один номер лучше другого. Вот только на поэтическом празднике почему-то не прозвучало стихов.

Конкурс – поэтический, участников награждали за стихи. Но лауреаты и номинанты выбегали неловко, брали дипломы и торопились обратно в зал, чтобы не задерживать. Все ожидали услышать, за что же награды – по одному стихотворению на брата, и довольно! Но нет – только песни и пляски. Грамоты вручались в паузах между концертными номерами, пока артисты готовятся к выходу. Призы неловко, как из-под полы, передавали из рук в руки. Лишь куртуазный Александр Леонидов хотя бы додумался целовать лауреаткам ручки.

Правильные речи произносили официальные лица – чудесно, что удалось привлечь к празднику Комитеты и Министерства. Но – стихи?

Да, Александр Лынник порадовал зал юмористическими виршами про томик Евтушенко и алчную дочь. Потом спел песню Маршалла, как он выразился, «под фанеру». Бадамшин тоже предварил песню стихом, опять про дочь: как он нашел ее в капусте и гадает – кто мать? Морковка или помидор? Но Бадамшин – слава Богу! – не поэт, а бард, его пригласили петь, что он и сделал вполне добросовестно.

Веселые стихи прочитал главный редактор журнала «Вилы». Он вообще держался на сцене молодцом: заполнил неловкую паузу, когда оба ведущих вдруг исчезли. Экспромтом шутил, пригласил девчушку из зала, рассказал, как любимая порвала листок с его первым стихотворением, так как не умела читать. «С тех пор я не пишу лирику, – сказал он, – только – юмор. А как женился, то еще и – сатиру». И добил слушателей стихотворным рассказом, как бежал за девушкой, пытаясь угадать ее имя, а девушка оказалась соседом Абдуллой. Зал фанател. Ничего не скажешь – профессионал.

Но сложилось впечатление, что публике просто не доверяли, ее развлекали, как дефективного ребенка. А ведь собрались любители поэзии!

Впрочем, была объявлена в качестве «известной поэтессы» симпатичная девушка Анастасия (фамилию забыла), вышла, прочитала с придыханием стихотворение. И не понятно – она слишком хороша для конкурса или конкурс слишком хорош для нее? Она настолько «известная», что нет смысла и участвовать? Тогда что за уровень у Первого (!) республиканского (!) поэтического конкурса? Надо было назвать его, допустим: «Первый республиканский конкурс начинающих поэтов» или «Первый республиканский самодеятельный стихотворный конкурс» – что точнее. А если конкурс все-таки профессиональный, то почему «известная поэтесса» в нем не участвовала? А если участвовала, то почему не победила? И если участвовала, но не победила, почему ее тогда поставили на сцену выступать? В общем, заинтриговали.

Р. Мирсаитов, заявленный как консультант по связям с общественностью (а то, что все это PR-акция – не сомневался никто), оказался мастером интриги: захотелось наконец почитать произведения тех людей, которых награждали! Неужели они так плохо пишут, что им и слова дать нельзя? Премию «Слово» – можно, а слова – нет?

Организаторы довели зал до того, что в антракте все жадно рыскали по холлу, надеясь купить сборник стихотворений победителей конкурса. Напрасно! Уверяю, если б сборник там продавался, полтиража разошлись бы влет.

Мне повезло: подруга раздобыла где-то один экземпляр. Теперь, чтобы не скучать на поэтическом вечере, я могу развлечь себя чтением книги стихов.

Тетрадь сборника сама открывается посередине – на скрепке, а там – стихи Эльдара Валиева. Ага, не так уж плохо. Совсем неплохо! Жаль, что мы не услышали их со сцены.

Но скосишь глаз на соседнюю страницу, а там:

Пластический хирург, вытирая со лба пот,

Сказал, что здесь бессилен даже Photoshop.

Это – стихотворение! Я закрыла книжку, проверила – на обложке написано: «Сборник стихотворений». Ну-ну.

Дальше так:

Я ЗДЕСЬ РОДИЛСЯ

Посвящается Уфе

Я по своей Уфе – Шагал;

Я не Марк, но я шагал.

Вот тебе раз! Этак и я могу километрами рифмовать что-нибудь вроде:

Я не Попов, а – Щекин,

Меня целуйте – в щеки!

Или, м-м, дайте подумать:

Я – не Дали, он – далее;

Но здесь в Уфе мне дали!

Жалко составителей сборника: как они выбирали творения этого автора в книжку? Наверное, распечатали на бумажках, бросили в шляпу и вытаскивали наугад. Ведь все «двустишья» на один манер. Где-то есть рифма:

К созданью мира и к согласью —

С бодуна всегда тянуло Васю.

В другом – размер: как, к примеру, в произведении про Шагала. Где-то – сразу и рифма, и размер:

У кого четыре глаза,

Тот умнее всех в два раза.

Или же – ни того, ни другого:

ОЖИДАНИЕ СВЕРХУ

Я жду тебя уже давно;

Я еще надеюсь, ты придешь…

О, лифт!

Поэзии и смысла нет ни в одном. Такие фигульки хорошо читать балагуру-слесарю в пьяной компании. А это: «Мы бы дольше принимали душ, если б не вошедший муж…» – просто заголовок к статье в журнале Cosmopolitan. Короче, о Виталии Щекине – хватит.