Эдуард Байков - Уфимская литературная критика. Выпуск 5

Вот такие они – поэты – душевнобольные калеки. Поэтому, видно, их старались и на сцене не задерживать, мало ли чего – в зале дети.

Так может быть, вся эта затея с конкурсом, все-таки – грандиозный стеб? Тогда многое становится на свои места. Но в этом случае непонятно участие официальных структур. Значит, не стеб, а что?

Очень символично, что конкурс так и не выявил ни одного «Мастера поэтического слова», кому можно было бы присудить первое место.

Господа! Что в республике нет достойных поэтов? Лично я знаю как минимум человек пять. А по городам и весям их все пятьдесят наберется. В чем же дело? В том, что они НЕ приняли участия в конкурсе. Поэтому проведенный республиканский конкурс поэтического слова состояния поэзии в республике никак не отражает – это факт.

Другой вопрос: почему не приняли? Известно почему – их насторожил состав жюри.

Сейчас отовсюду слышно ворчание: мол, привлечены были такие силы и средства, задействованы официальные структуры, и все это можно было использовать не ТОЛЬКО для личного пиара организаторов. Лично я не вижу в PR как таковом ничего постыдного.

Связи с общественностью – тонкая наука, консультант оргкомитета конкурса по PR Р. Мирсаитов ей овладел прекрасно, и талант у него в этом несомненный. Он – молодец, ему удалось установить крепкие связи с представителями Министерства культуры и национальной политики, Комитета по делам молодежи, Управления по делам печати и т. д. Удалось привлечь к участию в конкурсе большое количество детей и самородков – создать толпу, которая будет хлопать на презентации в зале. Не смог он только найти общий язык с поэтами республики.

Говорят, что вероятней всего – не захотел. Поэтому «республиканская» – официальная часть – получилась, «конкурс» – соревнование самородков – был, а вот Поэзии не случилось. Да и зачем? Это, мол, вряд ли входило в задачи республиканского поэтического конкурса.

Ведь главная – необъявленная – номинация – это «Поэтический ДЕБЕТ», и первое место в ней занял – заслуженно! единогласно! – Рустем Мирсаитов. Он стопроцентно заработал все похвалы, поступившие на его поэтический счет.

Пусть говорят так, но я не согласна с тем, что весь конкурс – это циничный PR!

Я верю в искренность Мирсаитова. И в искренность остальных организаторов. Хотите спорьте, но все было сделано от души.

А то что не случилось поэзии – ее и не могло быть. Посудите сами.

Вы поднимите глаза от сборничка, оглянитесь, перекинетесь парой слов с уфимскими литераторами, потом снова опустите глаза и внимательно прочитайте всю книжицу. И вас осенит: это же ДЕТСКИЙ конкурс! Не случайно возраст номинантов отсчитывается с 8 лет. И не случайно возраст нигде не указан. Читайте! Самому старшему из авторов нет и двадцати, независимо от паспортных данных. Только Эльдару Валиеву, пожалуй, лет 25. Это в жизни им может быть по 40, по 60.

Посмотрите, вокруг столько людей, которые искренне ИГРАЮТ в ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС.

Они с завидной энергией выпускают книги (игрушечным тиражом, но – книги); серьезно пишут на собственные произведения критические статьи с пафосными названиями типа: «Проблематика главного героя в…» или «Эстетические принципы экзистенциального восприятия…» – чем сложнее слова, тем больше похоже на «взрослые». Они верят в то, что делают, как двухлетние дети, играющие в песочнице в магазин. У малышей «настоящие» конфеты (фантик фабричный, а внутри – галька), «настоящее» пиво (пустые банки), «настоящие» денежки – копеечные монетки. Младенцы так трогательно вальяжны и значительны, когда «считают» сдачу!

Но игры малышей необходимы – они учат жизни. Девочки, играя в куклы, репетируют материнство; мальчики примеряют к руке оружие. А игры «понарошечных литераторов» с детской жестокостью обнажают страшную истину: настоящего литературного ПРОЦЕССА в республике НЕТ.

Малыши покупают пустые фантики на блестящие копейки, а их песочница стоит посреди заросшего бурьяном поля, где ни одного «взрослого» магазина на километры вокруг. Есть несколько бабулек с фунтиками семечек да пара однотипных ларьков. Дети вырастают из песочницы, им тесно, мешают вытянувшиеся ноги, зады не помещаются на деревянных скамейках. А они все так же серьезно покупают друг у друга волшебно гудящие пустые пивные банки. И не находится взрослого дяди, который отвел бы их за руку в настоящий магазин.

Или хотя бы научил считать!

Поэтому они выбираются с пустыря, становятся рядом с бабульками и старательно выкладывают свой «товар». И вот соседка-торговка разменяла свой желтый полтинник на их мелочь – ура! – их признали взрослыми. Значит и они уже не понарошку!

И они открывают в заброшенном храме супермаркет.

Они проводят республиканский конкурс, а я пишу в республиканской литературной газете «Истоки» о них статью, тем самым все больше подтверждая их «настоящесть». Дяденьки и тетеньки из Министерств и Комитетов умиляются, когда Рустик на полчаса исчезает со сцены, томятся, но не уходят – подтверждают игру. Они старательно шутят и приглашают зал позвать пропавшего ведущего, и все радостно, как «Дед Мороз!», скандируют: «Рустем! Рустем!». Взрослые, ау!

А взрослые покупают в ларьке банку пива и выпивают ее в одиночестве, чокаясь с зеркалом. И смотрятся в него до слезящихся глаз, печалясь, что некому оценить их морщинистый гений. Но ведь можно жить, можно выйти на улицу, к людям, общаться, обсуждать, да хотя бы читать друг друга!

Послушайте, как галдят за окном дети! Они скоро получат справку из СЭС, вы пойдете за пивом, и вам будет на полном серьезе предложена пустая банка и камешек в фантике на закуску.

А ведь в ребятах громадный потенциал! И энергия, и талант, и чего только нет.

Нет литературной среды, чтобы сравнить уровень: где настоящая литература, а где только игра в нее.

Скажете, проще всего критиковать. Неправда, гораздо проще морщить носы в кулуарах и зубоскалить тет-а-тет.

А слабо сделать что-нибудь такого же масштаба, как Мирсаитов и Ко, но по-настоящему? Ведь главный результат Первого республиканского поэтического конкурса «Слово» очевиден: он показал – ПОРА ПРОВОДИТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РЕСПУБЛИКАНСКИЙ КОНКУРС. Который объединил бы наших писателей – не обязательно только поэтов. И тут не надо открывать Америк, существуют многократно опробованные формы профессионального общения. Номинации: поэзия, рассказ, повесть, роман, критика. Учредить Гран-при, или если угодно – звания «Мастер поэтического слова» и «Мастер прозы». Обязательно пригодятся организаторский пыл и пиарспособности Рустема Мирсаитова, красноречие и эрудиция Эдуарда Байкова, несомненная красота и умение держаться на сцене Анны Ливич…

Господа, всем найдется место в таком большом деле, как «Слово»!

Но жюри должно быть авторитетным. Ведь редко где в мире подобные мероприятия базируются на голом энтузиазме отдельных королей. Обычно конкурсы республиканского или федерального масштаба проводят солидные литературные журналы, газеты, издательства, институты – оплоты профессионализма. И они же должны инициировать писательское соревнование и связи писателей с общественностью. Сложно, нет навыка бесед со спонсорами? Но ведь есть признанные таланты PR, тот же Мирсаитов. Неужто не согласится? Нужно только отвернуться от зеркала и приглядеться друг к другу. И пойдет литературный процесс, будут и дебюты, и дебаты, и дебет.

А главное – будет поэзия.

Мне любезно прислали первый выпуск журнала «Открытая мысль». Несколько любезностей в ответ – в прямом и, уж никуда не денешься, переносном смыслах.

В отношении того, как издано, смысл только прямой. Издано, оформлено хорошо, приятно сдержанно.

О том, что издано.

Троица Ещина / Шкарин / Лизогуб – увы, составляет не весь этот раздел. В итоге имеем и такие поэтические откровения, как «Мой самый главный человек / сопит тихонечко в кроватке, и время замедляет бег, / запутавшись в пижамной складке…» (Виктор Коноплёв), «…О, как мне хотелось увидеть её / Задумчивой, стройной дриадой, / Сильфидой, что голосом ветра поёт! Но это – создание ада…» (Юлия Иванова), «Ты храбр и сер, силён и смел, / Ты – воплощение меня, / А я – тебя, ведь мы – родня!» (Алёна Стронгина).

Не обошлось и без полнейшей литературной невинности. Как говорится, ну разве не прелесть: «Звезда зажглась во тьме, тоску спалив собой. / И думалося мне, что будет мир тобой…» (Кэтин Бэрнас), «Я стал тогда поездом, с пути сошедшим, / я стал кораблём, в океане тонущим…» (Марат Аваз-Нурзеф).

Ещё есть Константин Брыляков. «О, неброское чадо холодных степей!..». И так далее.

Что же касается вышеупомянутой троицы, о Павле Шкарине и Марине Лизогуб я уже писала, если помните. Они симпатичны, но, бывает, и они заговариваются; молчи или говори что-нибудь лучше молчания, а не думаю, что «Я написала свою лирическую песню, – / Море радуги / И радуга света, / Море дождя / И дождь-море…» Марины Лизогуб – лучше. Шкаринскую же подборку, и так короткую, сократила бы вдвое и, поверьте, из самых хороших побуждений. Из тех же побуждений и то же самое – с подборкою Элеоноры Ещиной. Когда милая неровненькая Ещина («Учитель беседовал с учеником: / «Не будь таким стеснительным. Будь смелее!» / Хотя сам помнил, как репетировал перед цветком: / «Я провожу Вас? Ведь уже темнеет…») превращается в Ещину мутную и ухабистую («Кучка света пытается выйти в главенствующий свет, / Имя которого – Чувство. / Бессвязный шёпот признаний и намёк на новую заповедь – / Не приобретённое и уже потерянное блаженство – то же чувство…»)… Нет превращениям, да – сокращениям.