Газета Завтра Газета - Газета Завтра 283 (18 1999)

Крест является свидетелем подвига материнского, потому что, Любовь Васильевна, мы знаем о том, как ваше материнское сердце подвигло вас 10 месяцев искать своего сына во время страшной войны, каждый день мог быть последним, где голод, холод, бомбежки, отчуждение, насилие — всему этому вы свидетельница, вы несли свой материнский крест до конца, ища своего сына. Вы нашли своего сына по крестику. Это тоже подвиг, материнский подвиг перенести утрату. Но в этой утрате и обретение. Земля российская обрела мученика, обрела молитвенника, обрела того, на которого молодым воинам нужно равняться. Не предавший Господа никогда не предаст ни присягу, ни свою землю, ни мать, ни Родину.

В нашем храме, Любовь Васильевна, мы поминаем за здравие и вас, и об упокоении раба Божьего Евгения. Верю, что наступает день, когда мы будем молиться не об упокоении Евгения, а заказывать молебны мученику Евгению, прося его молиться за нас, здесь пребывающих, на этой земле в очень скорбные времена. В знак нашей молитвы, Любовь Васильевна, примите эти святые просвиры. Сегодня мне довелось служить литургию божественную, и вот на этой просвире поминалось ваше святое имя, а на этой просвире имя мученика воина Евгения...

И мы еще бы очень хотели сказать, что отрадно, что затеплилась лампадка вместо Жени. Дело в том, что издревле на Руси на воинских ли могилах, на могилах ли ближних сродственников теплились лампадки неугасаемой любви. Когда лампадочка горит, значит — теплится любовь наша, значит — возвысится наша молитва. Мне бы очень хотелось, чтобы те многочисленные христиане, пришедшие помолиться с нами и с вами о Жене и о тех, кто вместе с ним был убиен, о воине Александре, о воине Андрее, о воине Игоре, о его папе, который взрастил такого сына — рабе Божьем Александре, чтобы и они вместе с вами следили за тем, чтобы эта лампадочка никогда не угасала. Те ли, кто живет здесь недалеко, те ли, что будут приезжать на это место, освященное этим крестом, освященное сегодняшней молитвой и молитвами, которые здесь раньше произносились и будут произноситься. Это место станет намольным, к этому месту потянутся и генералы, и офицеры, солдаты и священники, и православные христиане, потому что здесь черпается внутренняя сила нести свой крест. Те испытания, которые Господь нам дает, переносить так же мужественно, как перенес их Женя, как перенесли вы, Любовь Васильевна, как их перенес сам Господь на Голгофе. Пускай радость, казалось бы, какая радость в этот день возможна, сегодня раданки, мы сегодня делимся радостью о воскресшем Христе, и пускай эта радость наполняет ваше сердце. Радостью наполняется Царствие небесное. Сегодня отрадно, радостно Евгению видеть нас всех здесь собравшихся, его памятью собранных. И пускай в горних обителях и здесь, на земле, звучат эти удивительные слова: "Христос Воскресе".

Качественная коляска capella 8 г Москва

С 22 НОЯБРЯ 97-ГО ГОДА — два года я не знала, как жить.

Если честно, то жить не хотелось. Люди говорили: "Он погиб за нефтяную трубу, он погиб за чьи-то деньги”, — а мне становилось еще хуже, я просто умирала от боли, от обиды. А потом, когда я в прошлом году осенью поехала еще раз поклониться той яме, той могиле, в которой он лежал полгода, может, смерти искала, так когда вернулась оттуда — все изменилось. На этом храме ставили крест, приехали люди из "Русского дома" — Александр, Виктор. Им сказали про Женю, они захотели со мной встретиться. Появилась статья в "Русском доме", потом появилась передача. Потом появилась огромная статья в газете "Завтра". Я благодарна тем людям, которые сочли своим долгом почтить память моего сына. И я поняла, что Женя погиб не за чьи-то деньги, нет, он погиб за Отечество, которое, как и мать, не выбирают. Его просто любят и защищают. И мне стало немного легче. Боль, конечно, не ушла, но я поняла, что есть смысл в его гибели. Все-таки есть. Он погиб за веру православную, не сменил веры дедов, прадедов не предал. Жить, конечно, тяжело, но есть храмы в Москве — вот Тушинский есть храм в Пыжах, где меня приняли в свою семью. Теперь мне звонят люди со всей России. Звонили из Абакана, Владикавказа, я перестала чувствовать себя совсем одинокой. Лампадка будет гореть, хоть этим я буду чувствовать, что я нужна своему сыну, хотя бы для того, чтобы огонек затеплить. Я благодарна людям верующим, они мне многое объяснили. Я людям очень благодарна за то, что они разделили мою боль и помогли мне всем, чем могли. Этот крест, он поставлен на человеческой доброте, на участии, на любви, на уважении к тому поступку, который Женя совершил.

Может быть, это не подвиг, может, это поступок. Дай нам всем Бог сделать такой же выбор. У Жени очень хорошие друзья. Два года каждое воскресенье, в любую погоду они приходят сюда. И так трогательно смотреть, когда они кладут цветы, когда они оставляли апельсины на снегу, когда они кладут ему сигареты. Так они выражают свою любовь. Ну и тут как бы жизнь ставит все по своим местам.

Вот эти ребята, эти телефонные звонки, письма такие трогательные, они меня поддерживают, дают мне силы, чтобы жить. Я никогда не думала, что столько мудрости, столько доброты в людях, особенно в священниках. У меня просто нет слов, чтобы все это выразить.

Спасибо вам всем!

Ни для кого не секрет, что у нас цены на самовыравнивающиеся смеси для пола 9 одни из самых выгодных в Москве.

В САМОМ НАЧАЛЕ XV ВЕКА при князе Василии Дмитриевиче, сыне Дмитрия Донского, в Москве были поставлены первые городские башенные часы "с луной" (т. е., можно думать, показывавшие не только время, но и фазы Луны). Ставил их "чернец Лазарь Сербин" — серб.

В те же приблизительно времена, после несчастной битвы на Косовом поле, на Руси появляется много художников-сербов (что отмечено в ряде новгородских фресковых росписей), а также писателей-иноков. Житие Сергия Радонежского, которое мы знаем, это не то житие, которое написал Епифаний, младший современник преподобного, а вариант, обработанный Пахомием Сербом.

Сербы как-то очень органично входили в русскую культуру и русскую жизнь (не забудем и династические связи с Сербией поздних Романовых!) без тех трений и болезненных эксцессов, сопровождавших, скажем, вхождение в русскую жизнь выходцев из Германии. Даже и единоверцам-болгарам требовалось как-то притираться к русской жизни. Сербам "притираться" не приходилось. Быть может, на то были какие-то давние основания в нашей предыстории, неизвестные нам — не знаю. Но сербы — единственный народ на Западе, который по-настоящему любит Россию.

Белую армию, отступившую из Крыма, приняла к себе именно Сербия, причем в Сербии были открыты русские высшие учебные заведения, позволившие нашей интеллигенции и в эмиграции продолжить культурные традиции дореволюционной России.

И в Первой и во Второй мировых войнах именно Сербия героически сдерживала напор австро-германской армии, даже подчас выигрывая сражения с немцами при восьмикратном немецком превосходстве! Это в Первую мировую войну, да и во Вторую, сербы очень помогли в разгроме Гитлера. Именно сербы! Хорватские усташи воевали на стороне немцев.

И православие сербы сохранили в наиболее чистом, наиболее нетронутом виде.

Сербы продолжали любить нас и после 1917 года. Они принимали все, что делали мы, ибо превыше всего была у них любовь к России: монархической или большевистской, новой или старой — безразлично... До того, например, что когда мы вступили в войну с Японией, Черногория тоже объявила Японии войну — из чистой солидарности с русскими. Ну а надписи, которые они делали за время войны с фашистской Германией на скалах, бесившие немцев больше всего: "нас и русских — двести миллионов!" — тоже не забудем.

В нынешнем косовском конфликте, хотя краем, виноваты тоже. В свое время в Албании, до того — христианской стране (там и сейчас треть населения — христиане) триста нанятых мусульманским лидером белогвардейцев помогли совершить государственный переворот, свергнув власть христианского епископа, возглавлявшего правительство Албании. Так что на нас — по наследству, так сказать, лежит долг помочь сербам преодолеть албанскую — теперь уже мусульманскую(!) проблему в Косово, куда албанцы сперва были пущены как гости в хлебосольный дом, а потом "гости" размножились и теперь выгоняют самих хозяев из дома, хотя Косово — самое сердце сербской земли, для сербов Косово — это как для нас Волго-Окское междуречье с Москвою и памятным полем Бородина.

И произошло это совсем недавно. Еще в пушкинские времена Косово было тихим, малозаселенным и вполне православным краем, где никаких албанцев еще в помине не было. Албанцы в Косово появились уже в нашем столетии и, в основном, даже после войны, при Тито, который, собственно, и заселил Косово албанцами, выселив оттуда двести тысяч сербов (сам Тито был хорват), тем самым подготовив сегодняшний конфликт, когда албанцы начали убивать оставшихся в меньшинстве сербов-крестьян, а трупы сбрасывать в пропасти, что и вызвало законную ответную реакцию сербской стороны (и то сказать, сербы излишне долго терпели!)