Зеница ока. Вместо мемуаров - Аксёнов Василий Иванович

Что касается третьего раздела книги, то он лишь отражает немыслимое количество интервью, которые я дал за годы российской свободы на бумаге, на радио, на телевидении. Мне очень нравятся российские журналисты: они настырны, легки на подъем, влюблены в свою профессию. Особенно хороши те, кто умеет сохранить интонацию собеседника. Читатель этой книги сможет убедиться в этом.

Ну и что же, разве эта книга не мемуар? Признаю, в ней нет хронологической последовательности, однако есть весьма отчетливый художественный драйв перемешанных кусков нашего времени…

Василий Аксенов

Часть первая

НОСТАЛЬГИЯ ИЛИ ШИЗОФРЕНИЯ

Первомайский январь^[1]

Впервые с 1989-го, когда для меня открылся постоянный маршрут между Америкой и Россией, я возвращался из Москвы в таком угнетенном и тревожном состоянии. Опасность коммунистического реванша поднялась в полный рост. Особенно явственно это осознаешь, когда видишь среди новоизбранных думцев вчерашних заговорщиков, Лукьянова и Стародубцева, Варенникова, Ачалова, Макашова. Этими именами список зловещих персон, конечно, не исчерпывается, а намерения свои они достаточно отчетливо провозглашали и в 1991, и в 1993 годах.

Народ проголосовал, что ж теперь поделаешь. Поражает цинизм этого проголосовавшего «народа». Выходит, все разоблачения коммунистических преступлений, произведенные в годы гласности и свободы, все эти бесчисленные дырки в затылках, были им до лампочки? Ничей пепел не стучит в их сердца? Или уж действительно правы были те, кто утверждал, что в Советском Союзе каждый пятый стукач? Если так, тогда неудивительно, откуда берется столь устойчивый электорат.

Все остальные, то есть большинство россиян, в полном разброде. В разброде и правительство, на которое мы еще вчера надеялись, что защитит. Кремлевская метла вышвыривает не худших, загребает внутрь не лучших. Отчетливо видна идиосинкразия к интеллигенции. Свои, бывшие партийцы, аппаратчики, кажутся им более надежными, более эффективными. Быть может, им даже и в голову не приходит, что все они вышли из поколения банкротов. Единственный творческий импульс, расшевеливший окаменевшую, казалось, уже на века «сверхдержаву», пришел как раз от интеллигенции.

Увы, в последний год и интеллигенция потеряла ориентиры, и виной тому стал чеченский кризис. Демократические силы не предлагают никаких идей, кроме одной, всепоглощающей: свалить правительство, добить Ельцина. Осатаневшие бандиты захватывают очередную больницу, загоняют туда, как скот, ни в чем не повинных людей, убивают по дороге кого попало, чтобы другие боялись, тычут свои «стволы» в лица крошечных детей и рожениц, а лидер демократической партии с трясущимся от тщеславия подбородком мечет в связи с этим событием на телевизоре гром и молнии в адрес Ельцина. Одна, но пламенная страсть терзает его, и ради этой страсти он блокируется в Думе с коммунистами, даже не думая о доверии голосовавших за него людей.

От правозащитников вы сейчас не услышите критики в адрес коммунистов, они все заняты защитой Дудаева. Юлий Ким ведет свою «сотню интеллигенции» и требует от правительства капитуляции перед горским паханом. Писатели, похоже, никогда ничего не слышали об особенностях криминальной психологии.

Конечно, не надо было начинать войну. Будь моя воля, я бы еще за год до злополучного похода исключил беззаконную Ичкерию из состава Федерации, что, быть может, как раз и привело бы к падению дудаевщины. Речь, однако, сейчас идет не об этом. Речь идет о какой-то странной неадекватности, воцарившейся в российском обществе по отношению к этой войне. Особенно это ощущается в средствах массовой информации. В ошеломлении я сидел все эти дни среди вороха газет перед телевизором. Мне казалось, что за огромным большинством сообщений из Первомайского, как и за большинством оценок, стоит все та же пламенная страсть: добить Ельца!

Приведу лишь один пример колоссального журналистского цинизма, хотя их были сотни. Господин Яков из «Известий», просидевший всю эту историю рядом с пышнобородым убийцей (новый вариант кавказского Деда Мороза), заявил на телевидении НТВ, что заложникам, очевидно, было более спокойно в радуевском залоге, чем в фильтрационном пункте федералов. Спрошенный далее, расстреливали ли террористы заложников, он ответил категорическим отрицанием. Впрочем, добавил, у одного, кажется, нервы не выдержали, он схватил автомат и был застрелен. Никто не спросил, отчего так разволновался человек в такой спокойной обстановке. Общее возмущение было направлено на своих: как посмели помешать очередной банде спокойно прогуливаться со своими дружелюбными заложниками?

Иногда кажется, что вся эта война вызвана все той же упомянутой выше пламенной страстью, а дудаевская группировка специально поддерживается как дестабилизирующий фактор. Конечно, в историческом контексте Российская империя переживает период постепенного распада и преображения, но неужели это означает, что мы должны похоронить мечты о демократических союзах и ждать появления сотен новых кошмарных «ичкерий»? Пока что перед изумленным миром разворачивается огромный потенциал нашего народного и интеллигентского декаданса.

Летом этого года этот процесс может пойти вовсю, если его не заменит еще более ужасный процесс слияния в пародию прежнего монолита. В новом антизападном раже все общественные силы России бодро несутся в пропасть, и очень раздражаются, когда кто-то встает у них на пути. Осталась последняя мембранка, за которой еще тешатся наши гражданские свободы. Сорви ее, и все зловещие думцы войдут с готовыми списками в руках.

Я сидел в Шереметьевском аэропорту и прислушивался к объявлениям. «Товарищ Кособоков, зайдите сюда, — со смаком говорило радио. — Товарищ Перекосок, зайдите вон туда. Товарищ Горчичкина, вас ждут товарищи Пшоннов и Кошенко». Эва, думал я, а ведь полгода назад товарищей тут не было, одни господа порхали. Такой пустячок, а ведь многим уже приятно.

30 января 1996

Старые песни о главном

Не так давно я наткнулся на статью влиятельного комментатора Чарльза Краутхаммера под заголовком, который можно впрямую перевести таким образом: «Это не наша экономика. Дурацкая». Смысл ее сводился к следующему.

Что это мы так озабочены состоянием российской экономики? С какой стати мы все думаем, как ей лучше помочь? Они, похоже, собираются проводить ренационализацию, усилить капиталовложения в обанкротившиеся отрасли промышленности, отмести в сторону саму идею собственности на землю, зафиксировать стоимость рубля, то есть отпустить фактическую инфляцию, задавить свой едва родившийся рынок — иными словами, опять затолкать самих себя в социалистический тупик: ну и что?

Давно пора понять, что Россия нам вовсе не союзник, отнюдь не член содружества свободных стран, она отталкивает от себя Запад, помощь-то берет, но с кривой физиономией, ее больше идея собственного величия беспокоит, чем идея демократии. Так что пускай снова себя загоняет в свой дурацкий порочный круг: чем пуще развалится это государство, которое, очевидно, не способно честно войти в мировое общество, тем лучше для США и для всего Запада.

Крутая статья, ничего не скажешь, может быть на данный момент — то есть пока что — слишком крутая, однако, мне кажется, она улавливает основную тенденцию и отражает растущую в мире оппозицию новому антизападному тренду нашего отечества.

Года полтора назад я как-то случайно познакомился в Вашингтоне с подвыпившим российским генералом. «Я тут на переговорах по разоружению», — сказал он и шумно выдохнул густую, как граната, дулю воздуха. «Ну и как собираетесь разоружаться?», — спросил я, чтобы что-нибудь сказать. Левой рукой он ударил себя в сгиб правой руки и пружинисто покачал предплечьем с шишкой кулака. Вот так мы им будем разоружаться.