Лев Кассиль - Дело вкуса

Не забывайте, что стиль речи человека всегда почти отражает его вкусы.

Можно ли воспитать вкус? Не только можно, но и необходимо! Мы просто обязаны делать это. И в нашей стране для этого есть все возможности. Ведь у нас все ценности культуры, искусства, литературы полностью отданы в распоряжение народа.

Во время путешествий за границу мне приходилось не раз прогуливаться по улицам европейских городов в сопровождении добровольных гидов-мальчишек, с которыми мы случайно знакомились. О, это были истинные патриоты и внатоки своих городов. Они охотно и с гордостью вели нас к знаменитым музеям, дворцам, памятникам, театрам.

Особенно тронули меня венецианские мальчишки. Каждый из них, едва узнав, что мы из Москвы, бросался проводить нас в любой конец своего волшебного, почти неправдоподобного по красоте города.

— Театр Гольдони!.. — торжественно возвещали наши маленькие гиды, подводя нас к знаменитому зданию.

— Музей стекла Мурано!..

— Дворец дожей!..

Как потом оказывалось, ребята сами ни разу в жизни не были ни в театре Гольдони, ни в музее Мурано.

А найдется ли в Москве школьник, который ни разу не бывал один или вместе с классом хотя бы уж в одном из наших столичных театров, в Третьяковской галерее, в Музее Ленина?

Все сокровища нашего отечественного искусства, драгоценнейшие произведения великих мастеров мира, находящиеся в наших музеях, доступны для каждого школьника, для всякого молодого рабочего, студента. Можно ли, обладая такими несметными культурными богатствами, имея их в полном своем распоряжении, мириться с бескультурьем, с безвкусицей?

Мало кто родится с безошибочным вкусом. Это такой же редкий дар, как, например, абсолютный слух. Но разве только люди, наделенные абсолютным слухом, способны воспринимать музыку?

Здесь многое решают воспитание, общая культура человека. А воспитание начинается с малых лет.

Мне часто вспоминается одна сценка, случайным свидетелем которой я был… Произошло это в подмосковнои дачной местности. С террасы уютного домика сбежал мальчик лет шести, одетый в модный кургузенький пиджачок явно импортного происхождения, в очень короткие штанишки-шортикй, клетчатые чулки, с галстучком, завязанным бабочкой. На моих глазах, но, по-видимому, не замечая меня, так как я стоял за большим деревом, маленький франтик воровато огляделся и вдруг кинулся плашмя на проезжую дорогу и, несколько раз кувыркнувшись, стал кататься по пыли, с какой-то злой тщательностью вываливаясь в ней. Изрядно вымазавшись и загрязнившись, он как ни в чем не бывало встал и деловито направился к террасе.

Вид у него был злой и упрямый.

На террасе показалась полная, хорошо одетая женщина.

Увидев перепачканного в пыли и утратившего свой щегольской вид мальчугана, она схватилась за голову…

— Дима! Опять? Ну что мне с тобой делать? Где ты так успел уже вываляться? Минутки не прошло, только я тебя переодела, а ты уже выглядишь каким-то пугалом огородным. Нет, ты посмотри на себя! Во что ты превратил такой хорошенький костюмчик! Не умеешь ты беречь красивые вещи…

— А я не люблю красивое! — закричал мальчуган. — Я тебе сто раз говорил, что не люблю красивое. Не хочу красивого! Не надо мне красивого! Все мальчишки надо мной смеются, из-за этого твоего красивого смеются. Не хочу красивого!

Давно не видел я такого яростного гонителя красоты.

Мне захотелось подождать, чем кончится вся эта история.

Между тем мать схватила за руку недавнего франта, уволокла его в дом. Через десять минут он вышел оттуда с еще влажными от недавнего умывания щеками, чистенький, в простых удобных штанишках, легкой курточке, осмотрел себя внимательно и, довольный, зашагал по дороге.

И тут я понял, что передо мной был не маленький злобный упрямец, сопротивляющийся всему доброму и прекрасному, а нормальный здоровый мальчишка, которому до смерти надоели чрезмерные заботы мамаши о том, чтобы он был всех наряднее. У него, должно быть, были собственные, соответствующие его мальчишеским воззрениям представления о том, что такое красота и как должен выглядеть юный гражданин его возраста. И, вероятно, его бунт против красоты, выраженный столь бурно, явился завершением длительной борьбы с матерью и следствием постоянных дразнилок, которыми досаждали ему сверстники.

Мне припоминается этот случай всегда, когда я сам размышляю о том, как следует воспитывать в ребятах чувство прекрасного, или веду на эту тему беседы с матерями.

Ребята тоже с самых малых лет тянутся к тому, что им кажется красивым, ярким, манящим своей формой или цветом. Недаром мы уделяем такое серьезное внимание окраске и фактуре тех игрушек, шариков, колец, кубиков, которые первыми попадают в руки совсем еще маленьких детей. Мы стремимся, чтобы эти примитивные игрушки были приятны на ощупь, радостны для глаза ребенка.

Такая игрушка должна быть праздником для осязания и зрения. В сущности, эти гладкие, сверкающие, яркие безделушки и есть первые предметы из мира прекрасного, попадающие в сферу внимания ребенка.

Я не берусь тут проследить подробно дальнейших»! процесс освоения детьми элементов красоты, с которыми они встречаются в жизни. Это большая и специальная тема, требующая специального разговора. Сейчас я хочу ограничиться лишь отдельными примерами и выводами, которые, может быть, пригодятся матерям, озабоченным тем, чтобы их дети, вступая в сознательный возраст, приобрели правильное представление об истинно прекрасном и не попадались бы легко на приманку пошленькой красивости. Вопрос этот важный. Среди многих задач, которые ставит перед собой каждый воспитатель, желающий вырастить своих питомцев людьми с высоким чувством человеческого достоинства, уверенно ощущающими свое место в обществе, знающими свое дело в жизни, умеющими связывать свою личную судьбу с судьбами и интересами коллектива, — среди многих этих проблем стоит и немаловажная задача: привить подрастающему человеку верное чувство прекрасного, правильное понимание красоты.

Ребята приглядываются ко всему, что их окружает, гораздо внимательнее, чем это предполагают многие взрослые. Их пугает и отталкивает все уродливое, безобразное.

Зато как они радуются и цветам, и алмазному блеску снега, и новому красивому платью матери. «Ой, какая ты красивая сегодня», — обязательно заметит ребенок, увидев мать в новом праздничном платье.

Но почти у всех ребят развито настороженное отношение ко всему тому, что нескромно, крикливо выпирает, искусственно привлекая к себе внимание. Ребенок верит, что за прекрасной внешностью всегда живет красивая сущность.

Недаром и во всех хороших сказках действуют статные молодцы и прекрасные лицом, ясноглазые красавицы. Красота и добро сливаются воедино. И дети хотят, чтобы и в окружающей их жизни этическая сторона всех явлений, с которыми они сталкиваются, отвечала бы эстетической.

В этом сказывается стремление ребенка к гармоническому совершенству жизни.

Но сколько раз мне приходилось наблюдать, как терзается гордый мальчишка или скрывает свое смущение застенчивая девчурка, замечая, что мать вырядилась чересчур уж пышно, вызывая иронические взгляды окружающих, да еще нарумянилась и перепудрилась сверх меры.

Знаю я также случай, когда тихий и серьезный мальчик вдруг почему-то отказался пойти с матерью, которую он очень любил, в гости. Он плакал, отбивался и отказывался объяснить, почему он не хочет идти на интересную вечеринку, где его ждали и люди для него дорогие и всякие соблазнительные угощения. Только на другой день, доверившись мне, он признался, что ему было стыдно идти с матерью, которая надела платье со слишком большим декольте. «Это некрасиво… это стыдно», — говорил мне взволнованный мальчик. Да, платье, вид которого не соответствовал его строгим и чистым представлениям о матери, казалось ему уже и некрасивым.

И мне думается, что надо очень бережно охранять это живущее в детях представление о красоте как о выражении чистых, светлых, добрых начал человека. Придет пора — и ребенок постепенно станет понимать, что внешность — это еще не обязательно точное отражение внутреннего мира человека. С глубоким волнением прочтет он бессмертную сказку Аксакова «Аленький цветочек», где верность данному слову и чистота девичьей любви позволяют внутренней красоте торжествовать над внешним уродством и превратить ужасное Чудище в прекрасного юношу.

— Знаешь, мама, все-таки очень хочется быть хорошенькой, — говорила недавно десятилетняя школьница своей матери, одной моей хорошей знакомой. Девочка эта выглядит вполне миловидной, но ей не раз приходилось слышать от не очень тактичных взрослых, что некоторые подруги красивее ее. И хорошо, что у матери, женщины очень культурной, нашлись верные слова, чтобы объяснить дочке, какова истинная красота человека. На многих примерах, взятых из жизни, из среды, хорошо известной девочке, мать показала, что быть лишь внешне красивым — это еще недостаточно для того, чтобы стать счастливым. И напомнила о многих людях, которые, не отличаясь особой красотой. Завоевали всеобщее уважение, признание друзей и живут радостной и большой жизнью.