Итоги Итоги - Итоги № 35 (2012)

Новый сценический опыт Михаила Барышникова обогащен глубинным знанием пластики его героя. По его собственному признанию, он близко знал русских эмигрантов первой волны, офицеров царской армии, встречался с ними в Америке и Европе, видел, как они умели держаться. С меньшим энтузиазмом говорит он о том, что его отец был военным... Эта приязнь-неприязнь в отношении к офицерской осанке задает особое, глубоко подавленное внутреннее напряжение фигуре героя.

Грех говорить, но в который раз становится очевидно, что нет такого ужаса, который бы не пошел на пользу русской культуре. «Окаянные дни» кровавой русской революции, вытолкнувшие в окаянную эмиграцию выживших, без малого век спустя возвращаются окаянным искусством. Я смотрела на сцену и восхищалась мужеством Бунина, сохранившего в эмиграции верность русскому языку и литературе, любовалась Барышниковым, который отважился на побег и тем спас себя и дар Божий, положенный ему в колыбель, оглядывалась на зрительный зал, в массе своей говорящий по-русски, и вспоминала речь Бунина о миссии русской эмиграции, произнесенную в Париже в 1924 году. Позволю себе фрагмент: «Мы эмигранты,— слово «emigrer» к нам подходит, как нельзя более. Мы в огромном большинстве своем не изгнанники, а именно эмигранты, то есть люди, добровольно покинувшие родину. Миссия же наша связана с причинами, в силу которых мы покинули ее. Эти причины на первый взгляд разнообразны, но в сущности сводятся к одному; к тому, что мы так или иначе не приняли жизни, воцарившейся с некоторых пор в России, были в том или ином несогласии, в той или иной борьбе с этой жизнью и, убедившись, что дальнейшее сопротивление наше грозит нам лишь бесплодной, бессмысленной гибелью, ушли на чужбину. Миссия — это звучит возвышенно. Но мы взяли и это слово вполне сознательно, памятуя его точный смысл. Во французских толковых словарях сказано: «миссия есть власть (pouvoir), данная делегату идти делать что-нибудь...»

Осторожно, дети!

/  Искусство и культура /  Кино

У детского кино пока есть только государственный интерес. Появится ли он у зрителей?

О возрождении детского кино у нас в последнее время говорят довольно часто и примерно в тех же интонациях, как когда-то о подъеме целины. Нужны целевая финансовая господдержка, подготовка кадров, поиск тем, а главное — энтузиасты, которые наконец дадут наш ответ Гарри Поттеру. Кажется, что все должно возникнуть на пустом месте, будто не было у нас детского кино сроду — как секса в СССР.

Мальчишкам и девчонкам

А ведь детское кино процветало: у нас работали уникальные сказочники — Александр Роу и Александр Птушко. Режиссеры, посвятившие себя детскому кино, — Ролан Быков, Илья Фрэз, Динара Асанова, Владимир Грамматиков, Борис Рыцарев. Была Киностудия детских и юношеских фильмов им. Горького. Были даже специализированные детские кинотеатры с постоянно пополнявшимся репертуаром. Его и смотрят сегодняшние дети по телевизору — от «Неуловимых мстителей» до «Гостьи из будущего». Единственный, кто выжил в новые времена, — киножурнал «Ералаш» 1974 года рождения.

Но сегодня перед теми, кто хочет возродить детское кино отечественной выделки, действительно целина непаханая. Несколько поколений зрителей упущено. Поэтому аудиторию надо снова прощупывать, искать те точки интереса, которые не разглядел и не освоил Голливуд. Проблема в том, что авторов, которые хотели бы работать именно для детской аудитории, как-то не видно и не слышно. Вроде бы наследие великого Ролана Быкова — фонд его имени — занимался в начале нулевых грантами на подготовку специалистов во ВГИКе, организовывал конкурсы сценариев и т. п. Но сейчас, после потери «быковских» помещений на Чистопрудном бульваре, эта благотворительная организация ушла в подполье — кроме названия в Сети следов не найдешь, ни адреса, ни сайта. А такой мощный производственный комплекс, как студия Горького, превратился в набор арендуемых помещений.

С другой стороны, в Москве сохранилась под дотационным патронажем департамента культуры сеть детских кинотеатров. Их семь, а когда-то было 18. Все они отремонтированы и оснащены цифровым оборудованием. Но чем им заполнять репертуар? Коммерческое кино можно показывать только по коммерческим ценам, а в таких кинотеатрах цены льготные и фиксированные — от 30—50 рублей (абонементные показы, старое кино), 100 рублей (кино аналоговое), 250 рублей («цифра», 3D). Есть и другая проблема — возник очередной модернизационный проект превратить эти кинотеатры в «молодежные кинокультурные центры».

Лариса Преториус, директор «Салюта» и организатор масштабных фестивалей детского кино, кажется, единственная, кто этим озабочен. Она уверена: «Меняется идеология работы с аудиторией. Молодежные центры — дорога в никуда. Название «детский» было охранной грамотой. Отказавшись от нее, развязав себе руки, можно делать в отремонтированном здании что угодно. В лучшем случае получим рядовые мультиплексы. При этом потеряем льготные ценовые позиции, благотворительные бесплатные сеансы и т. п. Конечно, эволюция детских кинотеатров необходима. Но тут должны быть воля и общие усилия всех департаментов московского правительства — образования, молодежной политики, социальной защиты.

Вот появилась идея показа ста фильмов в школах. Почему в школах? Когда дети приходят в кинотеатр с педагогом, обсуждают фильм — это уже культурное событие. А бывает, что школьники, видя киноэкран, говорят: «Ой какой большой телевизор».

Телевизор и дети — отдельная проблема. Тут снова сталкиваются коммерческие интересы и специфика работы с детской аудиторией. Да, телеканалы вместо детского кино предлагают кино семейное. Но это вовсе не одно и то же. В семейное, то есть созданное для совместного просмотра детей и взрослых, можно запихнуть любую рекламу. В детское — по закону нельзя, что достаточно лицемерно. Да, телеканалы живут рыночными законами, поэтому можно понять их принцип: нет рекламы — нет кино. Но можно подумать, дети не видят взрослой рекламы. Хотя бывают коммерческие ролики, где сюжеты крутятся вокруг семейных праздников, досуга и пр. Да, запустили детский телеканал — замечательно, но он рассчитан на аудиторию максимум до десяти лет, а подростки остались без внимания. В общем, куда ни посмотри — везде детское кино в загоне, в дефиците или в отказе.

Правила съема

Знаменитую фразу классика о том, что для детей надо писать так же, как для взрослых, только лучше, в советское время заездили. Сегодня вспоминают редко — нет предмета для разговора. С книжками получше, чем с кино, но проблемы те же. А ведь хорошая детская книжка как раз и становится часто основой для хорошего кино. Ну нельзя же одного Гарри Поттера «юзать»! Впрочем, в сфере кинематографа госзаказ на детей появился. В этом году государство впервые выделило детское кино в специальное направление внутри системы господдержки. Полтора миллиарда рублей, распределяемых через Минкультуры и Фонд кино, — сумма приличная. Но, как обычно, механизм запускается крайне медленно, в итоге конкурс поданных на госфинансирование проектов еще не завершен, а летний сезон, самый важный для съемок, упущен. Мало кто решится запуститься на свой страх и риск до получения гранта.

Однако такие случаи бывают. В прошлом году вышла «Реальная сказка», запущенная как собственное производство студией «Централ Партнершип» и только на уровне постпродакшн поддержанная государством. В прокате фильм заработал чуть больше полутора миллионов долларов против пятимиллионного бюджета — провал. В сентябре выходит на экраны долгострой «Сказка. Есть», снимавшийся пять лет. И все... А сколько проектов так и не дошло до финишной прямой?

Словом, все это доказывает, что сегодня коммерциализировать идею детского кино нельзя. Инвесторы в такой рискованный бизнес вкладываться не хотят. Так что государство — единственная надежда, опора и кубышка. К тому же для него детское кино является типичным имиджевым проектом — любые критики отнесутся с бо'льшим пониманием, чем к якобы социально значимым блокбастерам.

Продюсер Наталья Мокрицкая («Изображая жертву», «Юрьев день», «День учителя») решила заняться детским кино осознанно — не как разовой акцией. Она считает, что по большому счету дело упирается не только в деньги: «Без денег невозможно снять любое кино. Но детское — особая вещь. Оно или получается, или нет. Даже в советское время, когда в индустрии работала сотня хороших режиссеров, детское получалось у единиц. К этому надо иметь особый талант и особую интуицию. Кроме того, раньше в детском кино у нас работали лучшие композиторы, художники, актеры. Они его выбирали как знак качества. К тому же там было больше свободы как в постановке проблем, так и по части остроумия. Достичь такого уровня сегодня очень трудно».