Константин Симонов - Русская нефть. Последний передел

• Масштабная приватизация нефтедобывающих мощностей характеризовалась тотальным пренебрежением к интересам государства в этом сегменте российской экономики. Новые собственники, вместо декларируемого поиска эффективной модели управления и модернизации производственных мощностей, на деле проводили экспансионистскую модель развития отрасли, развивая собственный бизнес за счет втягивания в орбиту своей деятельности все больших объемов государственных активов.

• Развитие процесса передела собственности зачастую сопровождалось откровенно криминальными действиями нарождающейся бизнес-элиты, что закладывало «камень» под основание безопасности функционирования частных компаний.

• Процесс «дикой» приватизации собственности и последовавший вслед за ним период укрупнения бизнеса привели к оформлению на территории России крупных финансово-промышленных группировок. Эти новообразования фактически получили возможность проведения собственной, независимой экономической политики, преимущественно направленной на максимизацию прибыли и минимизацию финансовых потерь. При этом под понятием «издержки производства» зачастую подразумевались социальные проекты и налоговые отчисления. Это происходило на фоне процесса резкого социального расслоения, что сформировало крайне негативное восприятие крупного бизнеса в народных массах.

© Рост финансовых возможностей бизнеса сопровождался проникновением его представителей в высшие эшелоны государственной власти, что способствовало установлению «дискретного права», функционировавшего на уровне непосредственной договоренности крупного бизнеса и государственного управленческого аппарата Единая система госконтроля была разрушена, ей на смену пришла система теневого регулирования экономики.

• Жесткая политика «проникновения» бизнес-структур в эшелоны госвласти нарушила традиционное иерархическое развитие чиновнического аппарата, перекрыв возможности карьерного роста для огромной массы «служивого сословья», непосредственно не связанного с представителями бизнес-элиты России.

К началу периода президентства Владимира Путина эти противоречия не были разрешены. Более того, радикальные настроения, направленные на восстановление социальной справедливости за счет крупного бизнеса, имели место не только в обществе, но и в недрах бюрократического корпуса «среднего» звена. Страна вплотную подошла к рубежу «антиолигархической реакции».

Передача президентских полномочий Владимиру Путину во многом была решением российского сырьевого бизнеса, к концу 90-х годов тесно сросшегося с чиновниками, занимавшими ведущие номенклатурные позиции в государстве. Узкий круг лиц, принимавших основные политические решения, журналисты окрестили Семьей. В нее входили крупные чиновники, люди из «ближнего круга» Ельцина, в том числе, и нефтяные «олигархи». Термин «семья» носит публицистический характер — мы предпочтем называть этот политико-административный конгломерат «старомосковской» номенклатурно-политической группировкой. «Старой» — потому что она является наследницей теперь уже действительно «старой» политической системы Бориса Ельцина. «Московской» — потому что она во многом альтернативна «петербургскому» «политическому призыву» Владимира Путина.

К моменту истечения президентских полномочий Ельцина основной задачей группы было сохранить свои экономические и политические преференции, заменив лишь первое лицо в государстве. «Старомосковские» посчитали, что, выдвинув в президенты малоизвестного выходца из Санкт-Петербурга Владимира Путина, они сумеют сохранить над ним контроль и обеспечат тем самым преемственность сложившейся системы отношений между бизнесом и государством.

Владимир Путин был вынужден принять правила игры «старомосковских». Во-первых, представители этой группировки получили ведущие позиции в системе принятия государственных решений — пост руководителя президентской администрации сохранил Александр Волошин, а премьер-министром стал Михаил Касьянов.

Во-вторых, Путин был вынужден удовлетворить и ряд экономических требований «старомосковской» группировки, часть из которых напрямую касались нефтегазового комплекса. Прежде всего, продолжился процесс приватизации активов в НГК. В результате в 2000 году «Тюменская нефтяная компания» получила контроль над «ОНАКО», а в 2002 году «Сибнефть» на паритетных началах с «танкистами» приобрела «Славнефть». Таким образом, в ведении государства, из крупных нефтедобывающих предприятий, остались только «Роснефть» и «Зарубежнефть». Все чаще стал подниматься вопрос о реструктуризации государственной газовой монополии «Газпром», а также о появлении в России первых частных трубопроводов. Частные вертикально-интегрированные корпорации стали выдвигать проекты строительства магистральных трубопроводных систем, которые не должны были входить в систему государственной транспортной монополии «Транснефть» (Мурманский проект, нефтепровод в Китай по маршруту Ангарск — Дацин).

ВИНК получили и серьезные налоговые послабления. Обладая мощнейшим лоббистским потенциалом практически на всех уровнях законодательной и исполнительной власти, ВИНК имели возможность оказывать непосредственное давление на процесс принятия выгодных им решений. В результате использования многочисленных «лазеек» в российском законодательстве, а также собственного потенциала законотворчества, ВИНК удалось создать «эффективный» механизм недропользования, характеризуемый минимальными налоговыми отчислениями в бюджет государства.

Однако такая ситуация не могла устроить президента Путина. Постепенно усиливая свою власть, он не собирался оставаться заложником «старомосковских». Провозгласив курс на экономическую и социальную модернизацию России, он нуждался в дополнительных источниках финансового обеспечения этого проекта. Поэтому с самого начала своего правления Путин занялся формированием своей собственной, «новопетербургской» элиты. Новая элита начала демонстрировать серьезные политические и экономические амбиции, в том числе связанные и с нефтегазовым комплексом.

Первым тревожным звонком для «старомосковских» стала борьба с «архитекторами» системы «приватизированного государства» Борисом Березовским и Владимиром Гусинским. Оба вынуждены были, в конечном итоге, покинуть страну. Однако «сырьевики» не придали этому значения. Более того, часть из них использовала «охоту на Березовского» в качестве способа расширить объем контролируемых активов — так, Роман Абрамович стал не совладельцем, а фактически полноценным владельцем «Сибнефти», отказавшись заступиться за своего бывшего компаньона.

В «новой» элите сразу же выделились две ведущие группировки — «либералы» и «силовики». Лидерами первой стали глава созданного в 2000 году Министерства экономического развития и торговли Герман Греф, а также министр финансов Алексей Кудрин. Они получили под контроль весь финансово-макроэкономический блок Кабинета министров, а Кудрин провел успешную экспансию и в банковский сектор, в частности, поставив свою креатуру Сергея Игнатьева во главе Центрального банка.

«Петербургские либералы» стали отвечать за стратегию экономических реформ. Они сразу же продекларировали, что видят для топливно-энергетического комплекса иное будущее, чем хотелось бы владельцам вертикально-интегрированных корпораций. Либералы заявили главной целью экономических реформ снятие страны с «нефтяной иглы», для чего необходимо перенаправить потоки инвестиций с сырьевого комплекса в обрабатывающую промышленность. Поэтому «либералы» заявили о необходимости увеличить налоговые сборы с нефтяных компаний, что привело бы к росту инвестиционной привлекательности других отраслей и увеличению доли обрабатывающей промышленности в структуре валового внутреннего продукта.

В то же время «либералы» во многом сходились со «старомосковскими» по вопросу собственности. Они считали, что государство не может эффективно управлять собственностью в реальном секторе, и поэтому поддерживали курс на строительство частных трубопроводов и начало реструктуризации «Газпрома».

«Петербургские силовики», наоборот, показали себя сторонниками усиления роли государства в экономике в целом и в нефтегазовой промышленности в частности. Выходцы из спецслужб пользовались особым доверием Владимира Путина и могли рассчитывать на поддержку своих планов. Лидерами этой группировки стали назначенные в начале 2000 года заместителями главы президентской администрации Игорь Сечин и Виктор Иванов, директор ФСБ Николай Патрушев, сменивший в 1999 году на этом посту Владимира Путина. (После начала административной реформы весной 2004 года Сечин стал одним из двух заместителей главы АП, а Виктор Иванов получил должность'помощника президента.)