Анджей Зауха - Москва Норд-Ост

- Сначала мы смотрели спектакль немного настороженно, а потом нам стало все больше нравиться, - вспоминает Кругликова. - Моя сестра когда-то всерьез занималась танцами, она была просто в восторге от хореографии. В первой части выступали дети, играющие беспризорников, - они танцевали великолепно. Нас охватило какое-то удивительное чувство, я не могла понять, что происходит. А Ирина расплакалась. Ярик спросил шепотом: «Почему мама плачет?», - а я говорю: «Понимаешь, это трогает до глубины души, эти беззаботные бродяжки, они ее очень растрогали».

Многие из посмотревших «Норд-Ост» реагировали подобным образом: сначала сдержанно, даже с некоторой подозрительностью, потом действие затягивало, и спектакль мог так очаровать, что зрители выходили из театра ошеломленные и восторженные.

С точки зрения техники спектакль тоже производил сильное впечатление. Благодаря микрофонам, пристегнутым к костюмам всех актеров, и расставленным в зале колонкам, даже в самом дальнем углу зрительного зала, была слышна прекрасная музыка и берущие за душу слова. Правда, тут не было шлягера типа «Бель» из мюзикла «Собор Парижской Богоматери», но песни запоминались и могли нравиться.

Весь спектакль игрался вживую. В оркестровой яме, невидимой публике, играл оркестр из тридцати музыкантов. Зрителей поражал вращающийся круг на сцене, на который въезжал то трамвай, то железнодорожный вагон, садился бомбардировщик (размах крыльев пятнадцать метров!), а под конец спектакля выплывал ледоход. Над сценой то поднимались, то опускались лучи, актеры вбегали по ним или сбегали вниз.

Спектакль, такой русский по характеру, готовился по рецептам лондонских профессионалов. Васильев и Иващенко еще во второй половине 90-х годов обдумывали постановку знаменитых «Отверженных», которых в британской столице поставил не менее знаменитый Камерон Макинтош. Они провели несколько месяцев за кулисами «Les Miserables», присматриваясь, перенимая опыт. Они даже перевели фрагмент либретто, но тогда, к сожалению, не удалось перенести мюзикл в Москву. Их планы разрушил дефолт российской экономики в августе 1998 года. К счастью, цены на нефть, от которых непосредственно зависит российский бюджет и состояние экономики, быстро пошли вверх и можно было вернуться к несколько модифицированным планам постановки мюзикла. Тем более, что в Москве уже появился первый мюзикл. Правда, поставленный иностранцем. Премьера русской версии «Метро» в постановке Януша Юзефовича на музыку Януша Стоклосы (либретто Агаты и Марины Миклашевских) состоялась еще в 1999 году с небывалым успехом. Для Иващенко и Васильева это был знак, что нужно срочно браться за дело.

Их выбор пал на книгу Каверина. Несколько месяцев ушло на создание либретто и музыки. Потом подготовка спектакля превратилась в каторжную организационную эпопею, потому что в российской столице не было подходящего театра. Было принято решение - самим построить нужное помещение. Выбрали почти неиспользуемый Дом культуры шарикоподшипникового завода, расположенный в довольно удобном месте, недалеко от оживленного Волгоградского проспекта и станции метро «Пролетарская».

Дом культуры был построен по типовому проекту конца 60-х годов, когда в СССР правил Леонид Брежнев (в Польше -Эдвард Герек, поэтому архитектура многих польских домов культуры так напоминает советскую - железобетонные прямоугольники, соединенные балками, в стенах огромные окна, часть первого этажа полностью застеклена). Построенное в 1974 году здание состояло, собственно, из трех частей. Самый большой параллелепипед с широким остекленным главным входом занимал зрительный зал почти на 1200 мест. С левой стороны к нему примыкал параллелепипед поменьше - именно там находилась служебная комнатушка охранника Любимова, а также комнаты, предназначенные для занятий разных кружков, залы для репетиций танцевальных коллективов и даже спортивный зал. В подвальных помещениях в тыльной части здания разместился гей-клуб «Центральный вокзал», но -что позднее обретет огромное значение - он был изолирован, не имел связи с основной частью здания. Две функциональные части здания отделял друг от друга небольшой внутренний дворик, в центре которого находился старый, разрушенный фонтан. С правой стороны, в третьей бетонной коробке, перпендикулярной по отношению к двум остальным, размещался кинозал.

Когда центральную часть Дома культуры арендовала продюсерская фирма «Линк», осуществляющая постановку мюзикла, фронтон здания со стороны улицы 1-ая Дубровская заслонил огромный транспарант с надписью «Норд-Ост» - именно за ним находились второй и третий этажи театра и коридор, соединяющий главное здание с левым параллелепипедом. Перед Домом культуры был обширный паркинг, слева шла улица Мельникова, фасад выходил на 1-ю Дубровскую улицу.

Для нужд создаваемого театрального центра на Дубровке необходим был не только капитальный ремонт, но и серьезная перестройка здания. Организаторам нужны были мощные приспособления, способные двигать декорации типа помостов-лучей над сценой, позволяющие осуществлять посадку бомбардировщика и въезд на сцену трамвайного и железнодорожного вагонов. Ну и, естественно, огромный вращающийся круг сцены.

- На моих плечах был ремонт и перестройка восьми тысяч квадратных метров этого дома, - рассказывает главный инженер Александр Кастальский, который позже станет консультантом спецслужб, будет подсказывать места возможного проникновения десантников антитеррористической группы «Альфа» внутрь здания. - Лучи над сценой чертовски тяжелые. Пришлось долбить фундамент и укреплять его, чтобы обеспечить их стабильность и безопасность. Честно говоря, мы сделали дополнительный фундамент; отлили в бетоне так называемые «стаканы» и уже в них закрепляли столбы, поддерживающие помосты-лучи над сценой. Мы их сделали с расчетом на тройную нагрузку. Через год они стояли, как в день премьеры, - ни одно крепление не ослабло. По ходу подготовки родилась идея, чтобы самолет влетал в зрительный зал и садился буквально среди кресел. Да, можно было это выполнить, но мы побоялись, что в зале может начаться паника. Шутили, что придется вместе с билетами продавать памперсы.

Премьера мюзикла состоялась 19 октября 2001 года. Почти через год, в начале октября 2002 года, я готовил материал о феномене популярности мюзиклов в Москве. В связи с этим взял интервью у Александра Иващенко. Он уверял тогда, что далеко не все было «импортировано» с Запада.

- Некоторые вещи мы сами выдумали, например то, что мы назвали за размеры «простыней», - сказал он тогда. - Это гигантская схема функционирования всех актеров внутри самого представления. Актеры часто переодеваются, передают друг другу микрофоны - у нас ведь всего двадцать четыре радиоканала, а действующих лиц значительно больше. Вся эта схема - огромный файл в компьютере.

Иващенко тогда сказал, что театр, который они создали, был для России новинкой - театр для одного спектакля, который шел ежедневно, а по выходным - два раза в день.

- До нас на такое никто не решался, - хвалился Иващенко. - Критики предсказывали, что спектакль прогорит после тридцати представлений. А прошло уже триста десять представлений, нас посмотрели триста тысяч зрителей, и люди все время идут.

Иващенко решил, что в России наступило подходящее время для мюзиклов - зрители жаждут ярких зрелищ и, что немаловажно, у людей появились деньги. Он и не подозревал, что через несколько месяцев спектакли начнут проваливаться один за другим.

Подготовка «Норд-Оста» стоила, по неофициальным данным, четыре миллиона долларов, ничего удивительного, что и билеты должны были быть дорогими. Кроме того, именно на выручку от продажи билетов надо было содержать коллектив в триста человек, начиная от билетеров и обслуживающего персонала зрительного зала и кончая актерами.

- Поэтому наш бизнес-план рассчитан на несколько лет, окупаемость постепенная, не так, как в Лондоне, где затраты окупаются в течение нескольких недель, - жаловался Иващенко.

Тогда казалось, что он не совсем прав. Представлялось, что мюзикл в Москве «Anno Domini 2001» стал делом прибыльным, так как вскоре появились в российской столице очередные спектакли подобного рода: «Собор Парижской Богоматери», «Чикаго», «42-я улица» и «Иствикские ведьмы». К сожалению, террористическое нападение на театр на Дубровке привело к тому, что половина этих антреприз прогорела.

Конечно же, как признавались авторы «Норд-Оста», им приходилось отчаянно бороться за зрителя, привыкшего к традиционному драматическому театру.

- Мы хотим привлечь людей и поэтому должны следить, чтобы все работало идеально, - рассказывал, покачивая головой, Иващенко в начале 2002 года. - Мы, например, не можем позволить себе плохие туалеты и стоящие перед ними очереди, поэтому на еженедельных планерках приходится обсуждать и то, что творится в наших сортирах, - усмехнулся в конце интервью Иващенко.