Матвей Ганапольский - Кисло-сладкая журналистика

Второй вопрос – догма ли то, что написано в самой книге.

Ответ на это долго искать не нужно. Первое, что важно понять, что это не теоретический учебник. Автор понимает, что существуют сотни журналистских школ, где преподаватели – гении, а стены их кабинетов увешаны дипломами в увесистых рамках. Они строго взирают на аудиторию, и их слова – божественное откровение. Я понимаю, что соревноваться с ними бесполезно.

В этой книге автор идет другим путем. То, что тут написано – это сумма впечатлений, навыков и опыта одного конкретного человека, самомнение которого повысилось настолько, что он решил написать эту книгу.

Кстати, я вспомнил, что у меня тоже есть масса журналистских наград. В основном это часы. Они все свалены в один большой ящик, и все вмурованы в гигантские куски камня. Часы всегда показывают разное время потому, что те, кто награждают, всегда закупают самое дешевое из Китая. А в камень вмуровывают, наверное, для того, чтобы премией отомстить тебе за твои публикации.

Но даже среди моих наград есть несколько, о которых нужно сказать особо.

Однажды я хорошо написал о космонавтах. Я написал, что профессия космонавта стала обыденностью. Что никто уже не помнит списка космонавтов, мало кто мечтает стать космонавтами. Всех победили, как вы знаете, адвокаты и зубные врачи. А Билл Гейтс своими миллиардами просто, как Дольче и Габбана, ввел новый идеал мужчины.

Вместо атлетичного космонавта – дохлый очкарик, системный администратор.

Так вот они, оставшиеся космонавты, решили меня наградить.

Меня пригласили в Центр управления полетами и вынесли награду, от которой у меня глаза полезли на лоб.

Представьте себе метровый кусок блестящего бесформенного металла, в который вмонтированы, естественно, часы.

– Что это?! – с ужасом спросил я,

– Это титановые сопли. – радостно закричали космонавты, – Берите на память!

Я понимал, что настал момент моего позора. Поднять эту штуковину могли только ребята из Книги рекордов Гиннесса. Причем все сразу

– Берите, берите! – веселился зал.

Я как в полусне, подошел к награде и напрягшись, дернул ее. И тут произошло невероятное. Награда подскочила у меня в руках, как игрушка. Она почти ничего не весила.

Оказалось, что это фирменный подарок космических сталелитейщиков. Это грозди застывшего титана, фантастически легкого металла. Только тогда, когда с тобой сыграют такую шутку, ты понимаешь, почему космические корабли все же взлетают при своих чудовищных размерах.

Я не буду описывать подробно дальнейшую судьбу этой награды, потому что для этого необходим талант и эпичность Гомера.

Скажу кратко: привезенный домой титан на всех падал. Кошка сбежала. Часы шли, как всегда, неверно. Я пытался этот чудный дар кому-то подарить. Но что нa свете – бессмысленней титановых соплей? Никто не брал. Тогда я решил сдать эту штуку в металлолом. Ее вначале взяли, но потом принесли обратно, потому что расплавить титан можно только у тех же ребят, которые мне это подарили. В конце концов я всучил этот ужасный слиток несчастья проезжим цыганам. Они взяли его, не зная, что часы врут, а металл не плавится. Но им понравилось, как это все блестит.

Боже, благослови незнание.

Еще одно важное замечание. Вac может удивить, что иногда я говорю о печатных изданиях, иногда о радио, а иногда о телевидении. Вы справедливо заметите, что в этих разных видах средств массовой информации действуют разные законы. Вы правы.

Но есть и общее. Это ваша голова и мысли в ней

Поэтому я построил книгу так: вначале я говорю о наших мыслях и тайных желаниях, и о том, как они соотносится с журналистской профессией, а потом даю ряд выстраданных практических советов.

Конечно, как и полагается, в книге о журналистике, хоть и не совсем обычной, я приложу различные примеры и называю некоторые фамилии. Но фамилии этих людей и эти примеры нам хорошо известны. Это сделано специально, чтобы вы сразу понимали, о чем я говорю, и я не тратил лишнее время на объяснение.

Но вернемся к тому, как эту книгу нужно воспринимать. Только как абсолютно субъективные заметки человека, который профессию журналиста представляет себе так, а не иначе, и просто хочет что-то подсказать из собственного опыта и уберечь от элементарных ошибок.

Пусть грабли, на которые мы всегда наступаем, бьют вас слабее, чем меня.

Поэтому читатель может использовать эту книгу как хочет.

Например, один мой друг, увидев книгу, сказал, что она особенно полезна, так как ее цвет подходит к его обоям, а если ее положить на край его журнального стола, то он перестанет качаться. И это гораздо лучше, чем подкладывать бумагу под одну из ножек.

Если же спросить самого автора, что делать с книгой, то он, автор, все же рекомендует заучивать главы наизусть, по утрам декламировать их, как гимн новому дню, а перед сном ставить книгу на видном месте, рядом с портретом любимой девушки.

Моя мама говорила мне в детстве: «Тебя легче убить, чем прокормить!»

В этой фразе – вся парадоксальность материнской любви. Она чувствовала возможные трудности, которые будут подстерегать ее сына, и размышляла о возможном и кардинальном решении моих будущих проблем.

И поскольку мои чувства к читателям этой книга почти материнские, ведь многие из вас эту книгу не украли, а купили, я постараюсь сейчас сделать главное и циничное – вначале отговорить вас быть журналистом!

Я постараюсь доказать, что профессия журналиста, в глазах общества, является низшей стадией человеческого падения.

История нас учит, что если ваши родители не наскребли на ваше обучение в Гарварде, то ваши дела плохи. Остается прозябать зубным врачом или захудалым юристом.

Я был в гостях у одного телевизионного магната в Денвере, и он с гордостью показывал мне свою суперсовременную студию спецэффектов. Потом он кормил меня «королевскими» креветками, жалуясь, что, по последним исследованиям, в них много холестерина. Лучше омары.

Мы поехали искать нужных омаров. Дорога пошла в гору, и вдруг, справа, возник высоченный забор, из-за которого выглядывали верхушки каких-то дворцов.

– Что это? – удивился я.

– Тут живут адвокаты, – то ли с ненавистью, то ли с уважением произнес хозяин.

Ясно, что в его внутренней иерархии, человек, с профессией журналист, мог только стоять перед этим забором и описывать красоту этого забора, не более.

Свой вклад в представление журналистики, как публичной девки, внесли и фильмы.

Типичный сюжет: коп приезжает на место убийства, но там уже вьются репортеры. Расталкивая друг друга, они суют микрофон под нос шерифу, выкрикивая: «Скажите, кто убийца?!»То, что шериф приехал сюда минуту назад, сценариста, который писал этот кинобред, не смущает. Обязательна фраза шерифа: «Никаких комментариев!» И вторая фраза обращена к сержанту: «Прогоните их!» И толпу журналистов разгоняют, чуть ли не палками.

Иногда сценаристы выходят из запоя и понимают, что журналист – это человек.

Но тогда рождается другой бред: сыщик и обольстительная журналистка сидят у барной стойки. Далее следует шедевральный диалог:

ОН (курит). – Вы ведь не зря назначили мне здесь встречу.

ОНА (посасывая из трубочки коктейль с вишенкой). – Мне кажется, вы знаете больше, чем говорите.

ОН (устало потирая лицо, он не спал три дня). – А почему я вам должен доверять.

ОНА (намеренно оголяя силиконовую грудь). – Потому что вы не знаете то, что знаю я.

ОН (допивая двойной виски). – И что вы предлагаете?

ОНА (приближая губы к его небритому лицу). – Давайте объединим усилия.

Дальше между ними происходит горячий секс, а потом они все же раскрывают заговор против президента, хотя министр обороны настаивал сбросить атомную бомбу на Москву.

Необычайно популярен образ журналиста-подонка. Вспомните мой любимый фильм «Крепкий орешек» («Die Hard»). Негодяй журналист получает в первой серии достойный удар по физиономии от героя. Во второй серии этот же журналист снова получает удар. Такие эпизоды клонируют, потому что это нравится публике. То, что журналист заперся в туалете и сообщил по телефону на землю, что существует проблема, то есть исполнил свой долг, никого не интересует.

Подытожим нехитрый набор образов журналистов, популярный в кино.

Идиотка-блондинка, тараторящая текст, что Годзилла уже рядом.

Продажный журналист, покупающий информацию.

Продажный журналист, продающий информацию.

Спившийся журналист, где-то в Колумбии сотрудничающий с наркобаронами, но, по случаю, берущий деньги от ЦРУ.

Стареющий ведущий, отчаянно цепляющийся за эфир.

Молодой ведущий, подсиживающий старого ведущего.