Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6290 ( № 35 2010)

Ни одного случая поругания исламских святынь в православии не было. Мы принадлежим к разным конфессиям, но умеем уважать друг друга.

Другое дело, что американские спецслужбы натравливают ваххабитов на Россию, чтобы ослабить её. Однако конфликта между православными и мусульманами не будет, пока живы подлинное христианство и ислам. Мы абсолютно не сходимся во многих религиозных догмах, но научились за тысячелетия нашего совместного существования прекрасно обходить эти тонкие, но острые моменты.

Отец Сергий (Рыбко), настоятель храма Всех московских святых в Бибиреве:

– Православию не­свойственны такие методы борьбы с му­сульманством, какие применяет протестантско-католический Запад. Мы не устраивали Крестовых походов, не жгли мечетей. В России сосуществовали люди с разными мировоззрениями. Православие с большой терпимостью относится к другим религиям и идеологиям. Я считаю, что у нас самая толерантная религия.

Другое дело – богословские споры, исторические дискуссии. Это было и будет, поскольку мы обязаны ставить истину во главу угла. И если, как говорил отец Даниил Сысоев, проповедовавший среди мусульман, за истину придётся расплатиться жизнью, то такова Божья воля. Отец Даниил никогда не оскорблял мусульман, корректно вёл споры с ними. Сам он был наполовину татарин. Когда его убили, большинство мусульманского мира осудило это преступление.

Нельзя оскорблять людей, поднимать руку на их святыни. Мне очень хочется вынести Ленина с Красной площади. Но я к этому не призываю, потому что есть люди, для которых мавзолей – их святыня.

Сожжение Корана – просто крайности протестантизма.

Меня, конечно, тревожит экспансия мусульманского мира, когда выходцы из мусульманских стран зачастую пытаются на нашей земле навязать нам свои представления и порядки. Но есть государство, которое обязано с такими проявлениями бороться. Я могу высказать свои пожелания на сей счёт как гражданин России, но идти со скинхедами бить кого-то или благословлять на это я не собираюсь. Потому что заповедь «не убий» относится в том числе и к мусульманам. Повторю, демократическое государство должно защищать себя и свои ценности. Но и сами граждане не должны быть безучастными свидетелями. Уважая святыни других, мы должны требовать уважать наши святыни.

Сергей КАРА-МУРЗА, политолог, философ:

– Сожжение Корана – это следствие психоза. Эти инциденты могут использоваться в своих политических целях кем-то, но они не отражают объективных процессов. Христиане и мусульмане за века сосуществования в целом настроены на сотрудничество. И такими вещами, как сожжение Корана, их нельзя переубедить. Если подключается государство, как это было с карикатурами на Мухаммеда в Дании, то конфликт можно продлить, но ненадолго.

Но за этими актами скрываются громадные противоречия и проблемы. США начинались как страна эмигрантская. Уничтожив на своих территориях индейцев, они завозили всех, кто способен был обрабатывать прерии. Сегодня американцы приняли доктрину мультикультурализма, когда разные культуры и социумы не объединяются. Многие считают, что это тупиковая стратегия, которая разрывает само ядро американского общества. Но посмотрим, может быть, будет найден способ данную угрозу преодолеть.

Европа во второй половине XX века пошла по американскому пути. Сегодня забывают, что та же Франция, к примеру, завозила арабов, а не просто открыла им границы. Как оказалось, мусульмане плохо интегрируются, даже во втором поколении, требуют своей автономии. Сначала – культурной, а потом неизбежно будут требовать и политической. Более того, сегодня Евросоюз принял доктрину «замещающей миграции», чтобы было кому «работать» на европейских пенсионеров. И тут ничего не поделаешь: пока европейцы не станут снова сами работать на грязных работах и воспроизводить сами себя, экспансия ислама будет продолжаться. То же самое ждёт и нас, если мы будем повторять ошибки западных стран.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Новейшая история

Поклонение антиподам

ПОЛИТПРОСВЕТ

Алексей КИВА

В психиатрии есть такие болезни, которые лечат электрическим шоком. Когда заболевает общество – а наше общество, вне сомнения, тяжело больно, – то известная доза шока ему нужна. Она нужна для того, чтобы общество проснулось и осознало, что нас ждёт впереди, если мы будем катиться по наклонной, как это происходит последние двадцать лет. Опубликованная в «ЛГ» (№ 33–34) статья Татьяны Соловей и Валерия Соловья «Прогресс в обратную сторону», которая вызвала разнонаправленные комментарии, на мой взгляд, и является таким средством.

То, что у нас произошла победа пиара над здравым смыслом, – это факт. Под сладкие напевы о наших невероятных успехах в нулевые годы мы на деле окончательно проедали советское наследие.

Академик Роберт Нигматулин справедливо заметил: «Есть такая точка зрения: чиновники всё понимают, но делают так, чтобы обеспечить себе и своим близким доходный бизнес. Я так не считаю. Они на самом деле не понимают – и это страшно… Самая главная беда нашего общества – это непонимание».

Когда-то в одной из статей, опубликованных в «ЛГ», я сказал, что нам надо осмыслить, почему в ХХ веке мы совершили две революции прямо противоположной направленности – грубо говоря, сначала отринули капитализм в пользу социализма, а потом социализм в пользу капитализма. Почему нас бросает из одной крайности в другую? Почему наши «верхи» и «низы» общими усилиями делают наше историческое развитие прерывистым? Из-за чего мы не накапливаем, а с каждой новой революцией теряем национальный потенциал, который уже на грани истощения… Почему наша творческая, по преимуществу западническая, интеллигенция сначала «заводит» народ, но в итоге даёт ложные рецепты общественных перемен? То, что нынешний политический и социально-экономический строй ущербный и, если останется таковым, может потерпеть крах, как его потерпели царский и коммунистический режимы, это уже не вопрос. Только нет гарантии, что вместо того, чтобы перестраивать и достраивать, мы и его не разрушим «до основанья» в пользу очередного антипода.

Не раз задавался вопросом: почему надо было наш реальный социализм, пусть полуказарменный, «нищий», как говорили поляки, но тем не менее имевший многие прогрессивные начала в различных сферах жизни, не реформировать в социал-демократический социализм? Того же скандинавского образца? Такая общественная система по многим показателям ближе россиянам, чем американская модель раннего, малоцивилизованного капитализма, которую реализовали либерал-реформаторы. В результате мы получили ретроградную систему, не способную к саморазвитию. То есть мы попали в очередной тупик, из которого как-то надо выбираться.

На мой взгляд, тут виноваты и «верхи», и «низы». Начнём с власти. Когда в неё попадает наш человек, он стремится в ней оставаться как можно дольше, а ещё лучше – пожизненно. И если он забирается на самую её вершину, то норовит всё взять в свои руки и самому командовать всем и вся. И чем дольше он и его ближайшее окружение находятся у власти, тем больше отрываются от народа. Притом что руководитель тут же обрастает подхалимами и лизоблюдами, которые начинают ему льстить, а потом и мастерить из него культ.

Но что происходит дальше? Раньше или позже наступает застой, разложение правящей верхушки и гниение режима, как это, например, происходило во вторую половину правления Брежнева. Что неизбежно в отсутствие конкуренции, свободной прессы и т.д. И чем больше загнивает режим и деградирует власть, тем назойливее и циничнее становятся официальная риторика, демагогия и откровенная ложь в оправдание существующего порядка вещей. Но тем больше в обществе накапливается скрытой ненависти к власти и созданному ею режиму. И многим уже начинает казаться, что этот мрак будет длиться вечно.

Но вот наступает момент, когда уже и сама власть начинает осознавать императивную неизбежность перемен и готова идти на уступки обществу. Но поднявшуюся волну долго накапливаемого в нём недовольства уже трудно остановить. Верх берут радикалы, и место поисков способов позитивной трансформации режима занимает требование его немедленного и окончательного ухода с политической сцены и даже искоренение всего того, что при нём создано.