Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №5 (2003)

Наверное, не в материальном достатке, не в технократических взлетах цивилизации скрывается смысл существования Человека на планете Земля. Ведь правда?..

Расскажу об удивительном случае из моего детства, когда я нечаянно попал на... Финский фронт.

Алешкина война

“Боевое крещение”

Алешка, в легких сандаликах, трусах и большой длинной рубашке “на вырост”, играл на улице около песочной горки. Летний день клонился к вечеру, зной уже спадал, но было еще очень тепло.

Улица, на которой они с мамой и сестрой жили, — вся зеленая, в кустах и деревьях, с разбитой грунтовой дорогой посредине. Она застроена одноэтаж­ными домами, потому что находится на окраине поселка Парголово — при­города Ленинграда. В таком же одноэтажном деревянном доме — в несколько квартир — жила и их семья. Папа недавно перевез ее сюда из Костромской области, где семья была в эвакуации.

Алешка заметил еще издалека, что по ухабам их улицы, натужно завывая, едет грузовая машина.

Когда она остановилась около Алешкиного дома, он очень обрадовался, потому что увидел: в кабине сидит его папа, который приезжал домой вообще крайне редко — ведь шла война, а папа был заместителем командира полка!

Папа выскочил из кабины, быстро поднял Алешку на руки, крепко поцеловал:

— Как дела, сыночек? Чем занимаешься?

— Хорошо, папочка! Вот играю.

— Ну и хорошо, играй. — Папа еще раз поцеловал его и передал в руки молодому разбитному шоферу, которого Алешка уже знал, а сам вошел в дом. Шофер несколько раз подбросил мальчика в воздух так высоко, что у того каждый раз дух захватывало, а потом спросил:

— Что, мужичок, будешь мне помогать?

— Конечно, буду!

— Тогда полезай в кузов, будешь чурочки подавать, пора мне печку подтопить. — И он ловко подсадил Алешку в кузов машины, где впереди — у кабины — валялось много маленьких, аккуратно расколотых деревянных чурок.

Алешка знал, что эта автомашина работает не на бензине, а на дровах и называется — газогенераторная. У нее рядом с кабиной, позади нее, с левой стороны находится печка, которую надо все время топить, тогда машина будет ездить.

Весело, с удовольствием выкидывая чурочки на траву, Алешка наблюдал, как шофер заталкивает их в дверку печки.

— Ну все, хватит. Спасибо, малец, ты мне здорово помог. Теперь давай слезай!

— А можно, я здесь еще побуду? — Алешке было так интересно с высоты кузова наблюдать за их улицей.

— Хорошо, малыш, посиди пока. — И шофер куда-то исчез.

Алешка не пробыл в кузове и десяти минут, как из дверей дома появился отец. Он, подбегая к машине, увидел, что водителя нет, и сердито, громко закричал:

— Сашка, Сашка! Где тебя черти носят?! Ехать пора!

Из соседнего дома с виноватым видом выскочил шофер, папа еще раз крепко, по-мужски выругал его, они сели в кабину, и машина двинулась.

В этот момент на крыльцо выбежала мама, она начала было прощально махать руками, но вдруг увидела сына в кузове, рванулась за машиной, что-то отчаянно крича, но та уже набрала ход.

Алешка растерялся. Он подумал сначала, что его подвезут до конца улицы и там высадят, но потом понял, что в спешке о нем просто забыли. В заднее стекло кабины он видел, как папа что-то сердито выговаривает шоферу, но назад они не оглядывались, и Алешке стало обидно и тоскливо. Он сел на дно кузова, потому что ему было неудобно ехать стоя, и обреченно заплакал. Он понял, что ему остается лишь ждать, когда его обнаружат.

Уже смеркалось, и Алешка здорово замерз. Когда машина остановилась, шофер полез в кузов, видимо, за дровами, и замер. Лицо его вытянулось. Он охнул и сконфуженно закричал:

— Т-товарищ капитан, в кузове ваш сын!

Растерянный отец, с круглыми глазами, выскочил из кабины:

— Боже мой, сынок, как ты здесь оказался? Иди сюда — ко мне!

Алешка упал ему на руки прямо из кузова и снова — от той же обиды, что о нем так вот нехорошо забыли, — заплакал. Отец накинул на него свой китель.

— Ох ты, Сашка, и мерзавец, что ж ты натворил?! — гневно закричал он на водителя и угрожающе двинулся на него.

Тот шарахнулся от отца:

— Товарищ капитан, я думал, вы его высадили из кузова!

— Я тебе покажу — “думал”! Ну-ка, быстро за руль, опаздываем. Я с тобой в полку еще разберусь! “Он думал”, — понемногу остывая, но все еще с остатками гнева сказал отец.

В полк приехали уже вечером. Штаб располагался в лесу, где росли высоченные старые ели вперемежку с редким березняком. Между ними вразнобой стояли большие, высокие палатки, горело два-три костра, стучал движок электростанции.

К отцу подбежал рослый, ладный солдат лет двадцати пяти:

— Товарищ капитан, вас тут заждались!

— Вася, отдаю тебе на попечение сына. Забыл его этот растяпа в кузове, — погрозил отец кулаком явно робевшему шоферу и убежал.

— Ну, здравствуй, малец. Как тебя зовут?

— Алешка.

— Вот и хорошо, а меня зовут дядя Вася, я ординарец, то есть помощник твоего отца. Будем дружить?

— Будем, — вяло ответил Алешка. Он очень устал от свалившихся на него событий, от длинной дороги, от непрошедшей обиды и беспокойства за маму. Как она там, небось плачет? Ему самому снова очень захотелось заплакать, но он крепился.

— Есть хочешь?

Алешке, конечно, хотелось есть, но он пока стеснялся Василия, да еще у него было желание куда-нибудь забиться — передохнуть от всего с ним проис-шедшего:

— Я спать хочу.

— Ну хорошо, пойдем тогда спать.

Дядя Вася завел Алешку в папину палатку, которая освещалась тусклой электролампочкой, приготовил постель на раскладушке:

— Будешь раздеваться?

— Нет, я так полежу.

Алешка долго лежал в постели, но никак не мог заснуть — и от всех своих переживаний, и от стука электростанции, а еще — от чувства голода, которое стало мучить его все больше и больше.

Зашел Василий:

— Ты что не спишь?

Алешка пересилил себя и сказал:

— Дядя Вася, а я кушать захотел.

— Ну вот, давно бы так! Сейчас соорудим тебе ужин, — и Василий выбежал из палатки.

Алешка тоже вышел наружу, ему захотелось подышать воздухом... а заодно и справить малую нужду. Возле палаток сновали военные. Ночь была лунная, звенели комары над головой. Алешка с интересом наблюдал, как туча наползает на луну, постепенно заглатывая ее.

И вдруг он увидел, как небо полыхнуло ярким пламенем. Ему показалось, что оно раскололось, потому что раздался страшный грохот.

Алешка онемел от небывалого ужаса. Что это такое?! А небо продолжало раз за разом раскалываться с грохотом и всполохами огня. Мальчик не мог сдвинуться с места, ноги его будто приросли к земле.

Прибежал Василий, увидел ошеломленного Алешку, схватил его в охапку:

— Не бойся, сынок, это артподготовка началась, скоро наступать будем!..

И тут Алешка вдруг понял, что с ним приключилась большая неприят­ность.

Вскоре грохот, однако, так же внезапно прекратился, как и начался.

Василий постоял, повертел головой, видимо, раздумывая, что делать, потом участливо посмотрел на несчастного Алешку, прижал его голову к себе, погладил и сказал:

— Ничего, сынок, не убивайся, сейчас что-нибудь придумаем. Да от такой музыки не то что дети, а и взрослые мужики порой оскандали-ваются!

Он осторожно поднял мальчика и отнес его на берег лесной речушки, которая неторопливо струилась рядом, метрах в двадцати от палаток.

Беззлобно ворча на Алешку, ругая войну и фашистов, Василий снял с него одежду, помыл его в речке, завернул в свою гимнастерку, а потом тщательно выстирал с принесенным мылом Алешкины трусики и рубашку.

Алешка немного успокоился, но ему было неудобно и стыдно за свой конфуз:

— Дядя Вася, не говори никому, пожалуйста, про это, ладно?

— Да ты что, сынок! У нас, у солдат, не положено языком болтать. Ты у меня как за каменной стеной, не подведу. Это ведь твое боевое крещение, а оно всегда такое тяжелое бывает.

Алешке стало совсем хорошо, он съел кусок хлеба с густо намазан­ной сверху тушенкой, запивая горячим сладким чаем, и вскоре крепко заснул.

Вот и закончился, наконец, уже спокойно, его первый день на войне. Вернее, первая ночь.

Только после такого вот “боевого крещения” Алешка стал немножечко заикаться. Вскоре, правда, это прошло.

Служу Советскому Союзу

Наши войска наступали на Финляндию без серьезных боев, но отец боялся отправлять Алешку с кем-то другим домой, потому что в лесу еще пошаливали неразоружившиеся финские снайперы — “кукушки”. Но жене он сообщил с оказией, что сын у него, все в порядке.

Алешка отца видел редко, а в основном все дни проводил с Василием, который раздобыл для него кой-какую одежду.

С Алешкой часто забавлялись разговорами солдаты, вырезали ему дере­вянные игрушки — мишку-кузнеца, кувыркающегося клоуна на ниточке, и даже соору­дили для него маленький зоопарк: в деревянных клетках сидели горлица, два кролика и лисенок. Алешке поручили их кормить и ухаживать за ними.