Война и миф. Расширенное и дополненное издание - Михаил Викторович Зыгарь

– В 2004 году ООН говорила о 200 тысячах погибших. И в 2005-м. И в 2006-м. И даже в 2007-м. Потом им показалось странным, что они разворачивают такую масштабную миссию, а новых данных о числе погибших нет. Поэтому они просто экстраполировали. Прикинули, что за эти годы наверняка уже 300 тысяч погибло.

У миссии ООН и Международного уголовного суда нет в Судане большего критика, чем местная пресса. Главный редактор газеты «Ар-Раи аль-Ам» Камаль Хасан с порога начинает рассказывать мне о том, что все публикации в западной прессе о ситуации в Дарфуре заказные, что миссия ООН полна коррупционеров, а прокурор Морено-Окампо – сам преступник, раз выдвигает обвинение против президента суверенного государства.

– А насколько свободно вы можете писать о том, что происходит в Дарфуре? – спрашиваю я его.

– Совершенно свободно. Мы пишем все, что захотим. У меня есть мобильные телефоны всех полевых командиров, мы запросто можем опубликовать интервью с ними.

– И что, цензура не препятствует?

– Да, от цензуры нам, конечно, немного достается. Каждый вечер в редакцию приходят сотрудники министерства безопасности и прочитывают все заметки, которые мы собираемся публиковать. И если им что-то не понравится – снимают.

– А насколько свободно ваши журналисты могут передвигаться по Дарфуру? В России, например, когда шла война в Чечне, официально разрешалось ездить туда только при наличии специальной аккредитации из Минобороны.

– Нет, в Судане такого нет. У нашей газеты есть корреспонденты во всех крупнейших городах Дарфура. Камаль Хасан продолжает рассказывать мне о внутриполитической ситуации в Судане и вдруг, минут через 15, неожиданно вновь возвращается к вопросу о цензуре.

– А вообще-то против цензуры выступают только те издания, у которых маленький тираж, которые не пользуются популярностью у читателя. Им, чтобы поднять свой рейтинг, нужно создавать нездоровую шумиху, поднимать скандалы. А таким серьезным газетам, как наша, скандалы не нужны, поэтому нам и цензура не страшна. Цензуры боятся только те, кто плохо, некачественно работает.

Ожидание решения Международного уголовного суда – одна из самых заметных новостей в Судане. Газеты ежедневно пишут о своей солидарности с президентом и о неприятии судебного произвола Гааги. Впрочем, случаются и редкие скандалы. Один из лидеров оппозиции 76-летний Хасан Тураби заявил, что президента Башира непременно нужно отдать под суд, потому что он виновен в геноциде. После этого без предъявления каких-либо обвинений Тураби был арестован.

Примечательно, что именно Хасан Тураби привел нынешнего президента к власти – в 1990-е годы он был фактически духовным лидером Судана, возможно, более влиятельным, чем президент аль-Башир. Однако в конце 1990-х Омару аль-Баширу удалось оттеснить бывшего учителя.

Одним из приближенных Хасана Тураби в те годы был и Осман Мудауи. Однако затем он сделал правильный выбор, поддержав аль-Башира, и сейчас возглавляет комитет по международным делам в суданском парламенте.

– Главная проблема Судана – это заговор Запада, – уверяет меня Мудауи. – Они пытаются расчленить нашу страну как единственное государство, которое может сказать «нет» американцам. Они хотят видеть Судан слабым. Таким, как Чад. Знаете, как в Чаде добывается нефть? Там существует соглашение о разделе продукции, по которому народ Чада должен получать только 10 % от прибыли. Но американцы не дают им даже этого. Они дают им только 5 %. А мы, суданцы, не такие. У нас нефть добывает консорциум, в который входят китайцы, малазийцы и суданская компания Sudapec. И консорциум получает только 50 %. А остальные 50 % идут в бюджет.

Осман Мудауи говорит, что он большой друг России. В прошлом году он приезжал в Москву и был очень впечатлен встречами в Думе и Совете Федерации.

– Россия всегда была сверхдержавой. И я думаю, что война в Грузии должна пробудить в России желание вернуть свое место в мире. Саакашвили – глупец. Он думал, что сможет завоевать Южную Осетию и ему удастся остаться безнаказанным. Но вы его проучили. И мы были рады этому. Нас не одурачили западные СМИ, которые пытались представить Грузию как жертву. Мы сразу поняли, что Грузия – агрессор.

Осман Мудауи надеется, что Россия сможет помочь Судану так же, как раньше ему помогал СССР. И действительно, возможно, в ближайшее время связи между Москвой и Хартумом станут более тесными. В прошлом году президент Медведев назначил главу комитета Совета Федерации по международным делам Михаила Маргелова своим спецпредставителем по Дарфуру. Как раз на прошлой неделе Маргелов отправился в свою первую в новой должности поездку в Судан.

Уехать из Дарфура оказывается не так просто – и все из-за местной вежливости. В Судане почти повсеместно традиции велят здороваться на улице с каждым встречающимся прохожим. В Дарфуре же обычаи еще более требовательные – там нужно каждому пожимать руку. И если на оживленной улице еще позволительно не обмениваться рукопожатиями с каждым встречным, то в замкнутом помещении это будет считаться грубостью и наглостью. Так, в зале ожидания аэропорта я обнаруживаю, что каждый вновь входящий проходит по рядам и лично здоровается со всеми присутствующими.

В ожидании самолета все пассажиры, собирающиеся улететь, выстраиваются в очередь перед трапом – они хотят поздороваться за руку со всеми прибывшими. Следовательно, самолет не улетает, пока все не пожмут друг другу руки.

– Так всегда происходит? – пытаюсь выяснить у других пассажиров.

– Да, конечно. Дарфурцы очень дружелюбны, – объясняют мне. – А сейчас тем более, ведь на этом самолете прилетел губернатор.

Во время моих путешествий по горячим точкам, я все время замечал, что почти везде, куда я приезжаю, люди заражены антиамериканизмом. Америку ненавидели в Ираке, в Судане, в Палестине, в Сербии, в Сирии, и даже в России антиамериканизм набирал обороты. В конце 2007 года я поехал в командировку, которая должна была положить конец всей моей предыдущей работе. Это была поездка не на войну, а в мир – в Америке выбирали президента и им должен был стать Барак Обама. Обама нравился всем – даже тем палестинцам, суданцам, сирийцам и сербам, которые обычно ненавидели Америку. Обама говорил, что понимает, что США играют совсем не ту роль в мире, которую должны играть – и с этим надо покончить. Это была всеобщая надежда, что несправедливость этого мира можно поправить – надо только, чтобы один человек далеко-далеко, в Вашингтоне, все