Что с душой? - Сергей Юрьевич Катканов

В книге протоиерея Александра Торика священник спрашивает у прихожанина: «А как ты представляешь Царство Небесное?» Тот отвечает: «Примерно, как Афон, только чтобы со мной были жена и дети». Священник делает существенное уточнение: «Там должен быть Христос». Конечно. Само собой. Но ведь должны же мы как-то представлять себе тот мир, в котором мы будем со Христом, ведь не в пустоте же мы с Ним будем. Афон – это дивный, чудесный мир, вполне достойный вечности. Впрочем «ни когда я не был на Афоне, ты меня не спрашивай о нем».

А моему сердцу очень близок образ Небесного Иерусалима. В Иерусалиме я навсегда оставил своё сердце, хотя в этой жизни мне вряд ли суждено ещё раз там побывать. Но я имею надежду на то, что Господь удостоит меня побывать в Небесном Иерусалиме. Приду, найду там своё сердце, вставлю его на место, и будет мне хорошо-хорошо.

Далеко не все символические картины Священного Писания оставляют душу равнодушной, от некоторых душа, напротив, трепещет. Святой апостол Иоанн Богослов писал: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали… Увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба… Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями… А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин… Улицы города – чистое золото, как прозрачное стекло…»

Золото, как стекло. Должно быть, это очень красиво. Я мечтаю пройтись по тем улицам, хотя, конечно, мне легче представить себе грубые камни, которые я когда-то увидел и полюбил. Мечтаю побыть в Иудейской пустыне. «Государыне-пустыне поклонюся вновь». Мне не передать, что значит для меня эта пустыня, как она захватила мою душу, а я и видел-то её только из окна автобуса.

В Иерусалиме я обязательно встречусь с рыцарями Храма, которые любили Иерусалим больше жизни, которые отделены от меня многими столетиями, но мы всё-таки встретимся перед храмом Гроба Господня. Пешком пройдемся до Храмовой горы, поговорим, вместе посмеёмся над той книгой, которую я про них написал. А, может быть, они что-то в моей книге и похвалят: «Это ты верно подметил».

Ещё хочу встретиться с рыцарем Ариэлем, хотя он вроде бы – плод моего воображения, но иногда мне кажется, что это он меня выдумал, и я не знаю, кто из нас реальнее. Он, во всяком случае, лучше меня.

Всё это, конечно, очень личное, но это не то личное, о котором неловко говорить. Неловко говорить о тех причинах, по которым Господь может не счесть меня достойным Царства Небесного. Всё-таки я думаю, что в жизни вечной нас будут окружать те, кто мы любили на земле, и то, что мы любили. Если мы, конечно, любили кого-нибудь и что-нибудь, а не обольщались относительно самих себя, на самом деле будучи раздираемы страстями. Тогда нас будут окружать порождения наших страстей. Не приведи, Господи.

Всегда завидовал людям с богатым художественным воображением, которых можно считать творцами миров. Как вы думаете, где сейчас Толкин? Ни секунды не сомневаюсь, что в Средиземье. Сидят с Гэндальфом, дела обсуждают, может быть, даже спорят, но они, конечно, любят друг друга. Сказать, что Гэндальфа ни когда не существовало, что он – просто выдумка писателя, было бы несколько легкомысленно. Толкин не выдумал доброго волшебника, он его создал, так же как и гномов, и хоббитов. Богу достаточно вдохнуть жизнь в творения писателя, так почему бы Ему это не сделать? Тут ведь проблемы-то нет ни какой. Бог создал мир Своим Словом, то есть усилием творческой воли. Толкин тоже создал Средиземье своим словом, и его творческая воля оказалась кое на что способна. Хорошие дети всегда подражают своему отцу, и отца это всегда радует, хотя, конечно, ребенок не обладает способностями отца, но отец с удовольствием доделывает то, что не по силам завершить ребенку. Так же и Отец Небесный принимает и одобряет творчество Своих детей и одухотворяет их творения.

Толкин в этом смысле поразительный пример. Меня до глубины души потрясли приложения к «Властелину колец» – множество всяких таблиц, содержащих сравнительное летоисчисление разных рас из его романа и много чего ещё. Ведь он же прекрасно знал, что ни одного читателя эти таблицы не заинтересуют, ни кто не станет копаться в этой груде цифири. Но он не книжку писал, он не выдумывал всякие истории для развлечения публики, он создавал мир. И если ему самому что-то было не до конца понятно в его мире, он приступал к кропотливой детализации. И пусть миллионы поклонников «Властелина колец» в эти таблицы и не заглянули, но, полагаю, Богу, когда Он дорабатывал мир Толкина перед тем, как его оживить, эти таблицы очень пригодились.

Да, в мире Толкина осталось доработать совсем немного. Даже я, не слишком большой толкинист, всё же могу рассказать о гномах больше, чем о британцах. О психологии гномов, о их ментальности, мировосприятии можно бы написать интересное исследование. После этого утверждение типа «Гномов ни когда не существовало» звучит даже не как ложное, а как бессмысленное. Единственная реальность, существование которой не вызывает ни малейших сомнений, это реальность человеческой души. Только в этой реальности происходят по-настоящему значимые события, только там есть то, что важно. И если в реальности человеческой души гномы существуют, то это куда более значимый факт, чем курс доллара на сегодня. Доллар – чистая абстракция, вообще ни как не связанная ни с какими реальными ценностями. А гномы пугающе конкретны. Как вспомню эти рожи – не по себе становится.

Когда толкинисты бегают по лесам во образах всяких эльфов, гномов и хоббитов, на «серьёзных людей» это производит впечатление смешных и нелепых забав впавших в детство переростков. Между тем, эти забавы куда серьезнее, чем обычные занятия «серьёзных людей». То, чем занимаются толкинисты – это о душе. Им хочется хоть немного пожить в том мире, который они любят, и хоть немного отдохнуть от того мира, который им неприятен. В их как бы вымышленном мире правила другие, там они могут обращаться друг к другу на языке совершенно других ценностей. Там честь, благородство, героизм, самоотверженность – не пустые слова, которые «в реале» ни кто без иронии и произнести-то не может. Там, даже если всё жестоко, то это сила силы, а не сила абстракций. Там ничтожество ни чего не может купить за баксы. Там каждый стоит ровно столько, сколько стоит, а не