Ирина Хакамада - SEX + SUCCESS. Самоучитель от self-made woman

– Если вы закончите карьеру политика, чем займетесь?

– Стану телеведущей. Кем-то вроде Ларри Кинга, только в юбке.

– Ради каких политических задач вы изменили бы свою внешность? Как, например…

Как, например, Юлия Тимошенко? Вставить голубые линзы и заплести косу с оранжевыми ленточками? Ни ради каких!

– Над чем последним смеялись?

Над анекдотом. Журналист задает Путину вопрос:

– Что случилось с вашей подводной лодкой?

– Она утонула.

– А что случилось с вашей Конституцией?

– Она задолбала.

– Сейчас очень моден космический туризм. На какую планету вы бы полетели?

– И не надейтесь…

– Купили ли вы какую-нибудь «свою мечту»?

– Мои мечты настолько грандиозные, что купить их никаких денег не хватит.

– Если бы вы были Дедом Морозом, кого и в каком виде вы бы прислали своим коллегам-политикам как подарок?

– Ну, Грызлову я бы прислала Валерию Новодворскую. В коробке, украшенной большим ярким бантом. Пусть. Наконец пообщаются тет-а-тет. Григорию Явлинскому я бы прислала Евгения Примакова. Примакова бы положила в серебряный сундучок, инкрустированный бриллиантами. А вот для Владимира Путина лучший подарок – это, конечно, я! Причем меня надо преподнести в ящике для секретных документов. Он бы от меня узнал тако-о-ое!

– Что вы не считаете подарком?

– Комбайн, сковородку, мебель. Подарок должен быть никчемным. Вернее, не должен быть утилитарным.

– Как должен выглядеть мужчина, чтобы понравиться Хакамаде?

– Он не должен быть очень красив лицом, типа Делона или Круза, – это не мое, это раздражает. Он должен быть в меру некрасивым, с крупной тяжелой челюстью, довольно большим носом, неважно какими, но умными глазами.

– Получается Депардье…

Нет, Депардье – это слишком. Я вообще не люблю французов. Они мне кажутся мелковатыми. Европейцы, что с них взять? Маленькие страны, маленькое мышление.

Для меня секс-драйв в мужчине – в выражении глаз. Последнее время, мне кажется, мужчины, по крайней мере, мои ровесники, превратились в ящеров-яппи с железным выражением глаз. Когда среди таких глаз возникает взгляд, в котором светится интерес к жизни вообще и к женщине в частности, он-то и кажется мне самым сексуальным. Но что-то такое встречается все реже и реже. Или, может, мне не везет?

Подходит после конференции мужчина: «У вас отличный доклад, я хотел бы обсудить с вами такую-то тему…» – «Спасибо. Вот моя визитка, звоните». Ах, визитка? Ах, только позвонить? Какое разочарование… А чего ты хотел? Чтобы я от комплимента растаяла и заплатила за ужин?

Еще мужчина не должен быть расхлябанным. Он должен любить свое тело и следить за ним. У нас такая категория мужчин уже появляется. Не в политической, а в бизнес-среде. На первом этапе становления капитала они много пили, много ели, кутили, швыряли деньги. В результате – образ нового русского с наглыми глазами, огромным пузом и моделью рядом. Сейчас животы постепенно исчезают. Их обладатели знают о диетах больше, чем женщины. Я сама наблюдала: если женщины заводят за столом разговор о диете, мужчины начинают записывать.

– Как мужчины привлекают ваше внимание?

– По-разному. Раньше дарили три гвоздики или три розы, и с этого что-то начиналось. А когда я занялась политикой, все пошло по-другому. Чаще под видом ухаживания пытаются решить какие-то свои проблемы. Я прошу в таких случаях прекратить театр и сразу перейти к делу. Слишком часто и объяснения в любви, и стояние на коленях, и дарение букетов оказывались туфтой, а главным был какой-нибудь проект.

– Меня всегда интересовало – что должна делать женщина, когда мужчина падает перед ней на колени?

– Самое оптимальное, по-моему, сделать так, чтобы он, стоя на своих коленях, начал целовать ее колени, а то ему как бы больше и нечем заняться.

– Случалось все-таки поверить?

– Один молодой человек изображал безумную любовь полтора года: цветы, стихи, признания. На мой упорный вопрос «что тебе от меня все-таки надо?» упорно отвечал «все-таки ничего не надо». Я почти было поверила, но тут в маленьком подмосковном городке начались губернаторские выборы, и оказалось, что мой Вертер твердо намерен стать губернатором. Причем с моей разносторонней помощью.

– Вы отхлестали его по щекам?

– Напротив. Я была идеально доброжелательной и идеально вежливой. Моя ярость всегда упакована в безукоризненную светскую форму.

Скажу больше, после этого случая я старательно пыталась разобраться в себе: почему такая болезненная реакция? Многие почитаемые мной женщины не брезговали бартером – любовь в обмен на протекцию. Та же Коко Шанель, та же Эдит Пиаф. Брали дворовых щенков и растили из них породистых кобелей. Может, во мне нет щедрости? Может, мне жалко помочь? Да нет, для тех, кто просил открыто, я делала все, что могла.

Наверное, здесь дают о себе знать пятьдесят процентов восточной крови. Все же на Востоке любящая женщина смотрит на мужчину снизу вверх. А на того, кто нуждается в твоем покровительстве, трудно смотреть снизу вверх.

– Вы смотрите на мужа снизу вверх?

– Я смотрю на мужа с любовью.

– Молодому человеку удалось стать губернатором?

– Не знаю. А вы как думаете?

– Думаю, вряд ли. Что еще должен сделать мужчина, чтобы навсегда лишиться вашей симпатии?

– Для этого довольно одной фразы: «Ты – такая прекрасная. Зачем тебе эта политика?» И все. Приговор выносится тут же и обжалованию не подлежит. Почему им никто не говорит: «Ты – такой классный. Зачем тебе чем-то заниматься? Ходи по подиуму…»

– У вас есть свой рецепт выздоровления от несчастной любви?

– Чем спасаться? Читать книги, красить волосы, стричь волосы, покупать новые тряпки, притулиться к друзьям и заниматься аутотренингом. Я, например, сажусь в кресло, закрываю глаза и представляю отрицательные качества любимого. И через месяц ежедневного аутотренинга понимаю, что мой любимый – полный урод.

– Чем вы будете заниматься через 10 лет?

– В России так надолго не планируют.

– Хорошо, спрошу по-другому. Чем бы вы хотели заниматься, когда покинете политику?

– У меня возникла идея наняться на яхту и возить людей по островам. Я видела такие семейные пары. Он – капитан, она – хозяйка, и еще матрос. Летом таскаться по морям, а зимой, заработав денег, под другим солнцем кататься на горных лыжах.

– И, наконец, последний вопрос – чем бы вы хотели заниматься, когда покинете политику?

– О боже…

В правительстве со мной работала дама. Деятельность у нас была очень пересекающейся – малый бизнес, антимонопольное регулирование. Много перемежающихся законов. Она разделяла мои идеи, но последовательно уничтожала все мои начинания. Она их разбивала на корню с помощью изощренных чиновничьих формулировок. Не пропустила ни единой бумаги. Я уважала ее профессионализм. Я пыталась наладить контакт. Нам же нечего делить, и мы единомышленницы. Бес-по-лез-но. Да, нечего делить. Да, единомышленницы. Но она была старая дева с мамой и собачкой, всю жизнь положившая на карьеру. А я была я. Вопросы есть? Вопросов нет. Когда был кризис в правительстве, дама сделала все, чтобы меня уволили. Меня уволили. Ее через год тоже. А справилась бы с половым дефектом немотивированной вражды, может быть – кто знает? – в правительстве до сих пор было бы на целых две женщины больше. Или хотя бы на целую одну.

На встрече в клубе Арбатовой какая-то из ее умниц прямо сказала:

– Я вас ненавижу. Я никогда не буду вас поддерживать. Мне хватает мозгов и интеллекта сказать это вам прямо. Это не связано с вашими взглядами, это не связано ни с чем, я вас ненавижу за то, что у вас все получается, а у меня нет.

Я оценила признание. Редкая женщина сделает его даже себе самой.

Мужское соперничество логично и предметно: за вот этот кусок, за вот эту партнершу, за вот этот чин.

Женское соперничество иррационально и всеобъемлюще.

Мужчина не будет гнобить мужчину только за отсутствие лишнего веса, только за комплимент, сделанный не ему, пусть сто лет назад, пусть кем-то давно забытым. Женщина – будет. Мы еще можем сбиться в стаю для травли. Для помощи и поддержки – никогда.