Немецкая русофобия и её причины. Философия, история, политология - Штефан Боллингер

определение «национал-социализм». Стоит вспомнить меткое изречение Макса Хоркхайера: «Кто не хочет говорить о капитализме, должен молчать и о фашизме». В Германии же по-прежнему доминирует позиция, предполагающая удар по социалистическим идеям и социалистической политике, равно как и замалчивание черт, роднящих довоенный режим в Германии с другими диктаторскими, антидемократическими, антилевыми, националистическими и даже расистскими режимами. Охотнее делается ставка на вечное зло, существующее в человеке, на иррационализм и эмоции, так, как если бы в войне были виноваты не социальные группы и классы, а отдельные лица, которых, будто сомнамбул (по меткому выражению одного историка, исследователя Первой мировой войны), к катастрофе случайно привели их поступки и неудачи.

Историческая политика, претендующая на критический подход к анализу событий, тем более если она левая, должна противопоставлять такой позиции трезвый анализ фактов и освещение социальных проблем. Она должна разъяснять, что Вторая мировая война и её итоги привели к уничтожению немецкого фашизма и японского империализма, и именно этим была обусловлена её специфика. Это была война против милитаризации и истребления народов, и вела её большая коалиция антифашистских, демократических сил, объединившихся, невзирая на политические и социальные границы.

У всех них – коммунистов, левых социалистов и социал-демократов, христиан, консерваторов и аристократов – был общий враг, представлявший смертельную угрозу, и бороться с ним приходилось не на жизнь, а на смерть. Некоторые из них не сразу извлекли уроки из происходящего, в Германии же те, кто сделал для себя соответствующие выводы и признал необходимость действовать, и подавно оставались в меньшинстве. Несмотря на огромные жертвы среди немецкого сопротивления, освобождение пришло извне, став победой антигитлеровской коалиции, объединившей в борьбе против смертного врага изначально враждебно настроенные по отношению друг к другу социалистические и капиталистические государства, западную демократию и диктатуру пролетариата.

Не следует забывать, что эта борьба против фашизма бушевала как в Европе, так и в Азии и Северной Африке, что огромные человеческие потери в ней понесли левые, в первую очередь – коммунисты. И за это они десятилетиями пользовались в народе, в том числе и у своих политических противников, признанием и уважением. Лишь старая Федеративная Республика Германия, а с ней фашистские диктатуры в Испании, Португалии и Греции долгое время не разделяли этих взглядов.

Одним из последствий борьбы против фашизма стал тот факт, что и сама борьба, и освобождение положили начало непродолжительному периоду умеренного роста левого движения на обширных территориях Европы и Азии, в том числе за пределами зоны влияния Советского Союза. Помимо прочего, это стало реакцией на пораженческие настроения национальных господствующих классов в 1939–1940 годах и сотрудничество многих их представителей с немецкими оккупантами. Это обстоятельство, равно как и кризис 1930-х годов, вселило во многих людей надежду на иной, антикапиталистический путь. Отнюдь не только штыки Москвы подталкивали население освобождённых СССР стран по направлению к советскому блоку. Местные коммунисты и левые социал-демократы при поддержке широких народных масс действительно пытались начать новую жизнь без догм и принуждения. Это касалось и периода, непосредственно следовавшего за освобождением и началом реконструкции всех оккупационных зон Германии.

Убедительнее всего об этом говорит «Манифест демократических социалистов бывшего концентрационного лагеря Бухенвальд», в апреле 1945 года избравших своей целью «революционный демократический социализм». Эти представители левых сил были едины во мнении: «Экономическое восстановление Германии возможно лишь на социалистической основе». С их точки зрения, Германия должна была достичь взаимопонимания с французскими и польскими соседями, войти в «англо-саксонский культурный круг», но свою внешнюю политику осуществлять в согласии с Советским Союзом[229]. И действительно, был краткий период, когда объединённые силы коммунистов, социал-демократов и других антифашистов пытались начать новую жизнь, основанную на принципах демократии. Это время характеризовалось не одним лишь хаосом, разрушением, анархией и жаждой мести, как нас хотят убедить современные журналисты. Это был период слишком раннего и радикально прерванного демократического подъёма с нереализованной перспективой демократического социализма. Все четыре оккупационные державы, равно как и новообразующиеся партии, включая рабочую, позаботились о том, чтобы упорядочить эти спонтанные процессы и тем самым подавить их.

Для Германии программа Потсдамской конференции Большой Тройки или, иначе, Четвёрки несла в себе обещание создания единого государства на развалинах нацистского рейха. Однако после того, как раздел сфер интересов и влияния между сформировавшимися блоками был закончен, а США заполучили ядерное оружие в качестве военного, а прежде всего политического средства давления, конференция стала плавно склоняться к той послевоенной фазе, которая вскоре перешла в холодную войну. Это повлекло за собой окончание демократического подъёма, гражданскую войну в Греции, удаление коммунистов из правительств Франции и Италии, советизацию восточноевропейских государств, раздел Германии и подчинение каждой из двух оккупированных частей Германии своей сверхдержаве.

Вместе с тем победа стран антигитлеровской коалиции сделала возможным зарождение нового мирового порядка, хотя и интегрированного в намечающуюся конфронтацию блоков, но всё же разрушающего вековые структуры угнетения. В антифашистской и антиимпериалистической борьбе против Германии, Японии и Италии национальные освободительные движения Азии и Африки обрели политический вес и стремление освободиться от всяческого гнёта. Угнетателями были не только державы «оси», но и такие свободные, казалось бы, западные демократии, которые, будучи гегемониальными и колониальными державами, мало делали для цивилизационного развития азиатских и африканских стран, зато активно их эксплуатировали.

Национальные движения этих стран, как и огромное количество солдат, оттуда набранных, узнали, какой может быть освободительная борьба, и захотели претворить знание в жизнь. Непосредственно после войны началась первая волна движений за независимость, продолжавшаяся два десятилетия. Благодаря в том числе и существованию социалистического лагеря с Советским Союзом во главе эти силы смогли освободиться от прежнего статуса колоний и постепенно начали превращаться в игроков мировой политики, которые, вынужденные выступать в роли объекта соперничества и участника интриг двух блоков, приобретали, однако же, всё бóльшую самостоятельность.

Дальнейшая история человечества не должна игнорировать полученный опыт борьбы и свержения фашизма во всех его проявлениях. Оказалось, что антидемократические, националистические, расистские и агрессивные силы могут быть остановлены широким политическим фронтом различных сил, союзом государств, таким, как антигитлеровская коалиция. Оказалось, что люди могут бороться за свою свободу, и левые способны играть в этом первую скрипку. Вопрос лишь в том, как именно должно быть организовано общество, способное решительно порвать с фашистскими представлениями и взглядами. ГДР получила признание как антифашистское государство именно на этих основаниях. Западногерманское общество, несмотря на преемственность с фашистской Германией, особенно среди элит, и на строго антикоммунистическую и антисоветскую направленность, также способствовало такому демократическому развитию своего государства, которое позволяло избежать возвращения нацизма как определяющей общественной силы.

Возрождение империалистической политики и усиление межимпериалистических противоречий в борьбе за возможную мировую гегемонию показывают, что