Виктор Ерофеев - Русский апокалипсис

Коммунисты злы на Путина: он нанес страшный удар по коммунистической партии, фактически убрал ее с политической арены, чего не смог сделать Ельцин — но, между нами, разве это плохо, что русский коммунизм раздавлен? С другой стороны, Путина до посинения не любят оппозиционные политики и журналисты. Будут ли дальше свободы испаряться потихоньку, годами, или раздастся начальственный шум воды, и свободы смоет мгновенно, как нечистоты в сортире?

Русскому интеллигенту всегда есть о чем подумать.

Символом российской государственности является странная птица. Она похожа на сиамских близнецов — один желудок, а мысли разные. Шизофреническая картина. Став президентом, Путин попал под гипноз двуглавого орла и фактически превратился в него. Возможно, его разрывает от противоположных желаний. Как совместить эти головы, непонятно. Одна голова думает о рыночной экономике, другая — читает «Князя» Макиавелли на предмет руководства страной как спецоперацией. Одна голова борется с терроризмом, другая — смекает, что террористическая угроза полезна для укрепления власти путем запугивания населения. Западная голова хочет построить в России командный капитализм, а восточная голова размышляет о том, что европейские ценности мало пригодны русскому человеку: слишком они потребительские и не соответствуют мистике русской души.

Западная голова орла считает, что население можно улучшить посредством неги, богатства, железных дорог. Еще только шаг, и мы вольемся в семью просвещенных народов. Другая голова исходит из убеждения, что генетика сильнее этики: народ в России обладает таким количеством наследственных пороков, что существовать в этой стране можно лишь посредством кнута и пряника. Консервативная партия в России никогда не верила в народ, считая его рабом, но зато верила в силу страха. И верно: Гагарин со страху улетел в космос.

Путин — не первый русский политик, который попадает под гипноз двуглавого орла. В истории России ему, наверное, больше всего соответствует Александр Третий, предпоследний Романов, колоссального роста детина, враг пьянства, который насаждал православную идеологию, создавал казенный капитализм, душил призраки «оранжевой» революции, имевшей тогда социалистический оттенок. При этом, будучи игроком большой международной политики, он заслужил в Париже один из самых красивых мостов, названный его именем. Колебания Путина в значительной степени соответствуют колебаниям духовной жизни всей России, имеющей глубокие архаические корни, часть которых ничего общего с Европой не имеет. Александр Третий не был интеллектуалом. Он давал возможность Толстому и Чехову печатать свои книги, терпел некоторое инакомыслие, но не забывал завинчивать гайки и предпочитал русский национализм. Конец Романовых общеизвестен.

Западу, конечно, надо подкармливать хиреющую западную голову русского орла. Иначе он улетит на Восток: только его и видели. Я лично заинтересован в том, чтобы у орла была хорошо развитая западная голова: это некоторая гарантия тех свобод, которые нужны писателю как воздух. Но я понимаю, что не обращать внимания на восточную голову русской государственности, как это сделали наши реформаторы в 1990-х годах, значит терять связь со значительной частью «архаического» населения. Запад должен смириться с тем, что полет двуглавого орла не соответствует правилам международных авиационных перелетов.

Наконец-то я понял, как сохранить Россию. Признаться, уже было чувство, что она погружается в полный мрак, но тут сверкнула спасительная идея. Она — проста. Для ее осуществления не нужны капиталовложения, она не требует западных инвестиций, революций, народных жертв. Она никого не унижает. Напротив, возвышает и облагораживает. Ее суть состоит в переодевании.

Нужно все мужское население России одеть в смокинги. Обязать всех носить смокинги с первого класса школы до гроба включительно. Всегда и везде. На работе и дома. Я сначала подумал: пусть даже все спят по ночам в смокингах. Но передумал. Сделал поблажку. Пусть любовью занимаются в смокингах, а потом уже вешают их на спинку стула до утра.

Вы, конечно, сразу скажите: а как же милиционеры? Неужели в смокингах регулировать дорожное движение? Но я бы с милиционеров и начал: пусть они, как дипломаты, в смокингах станут останавливать вас за нарушение правил. Я бы посмотрел, как они в смокингах будут вас разводить на бабки.

Сразу бы подтянулась культура речи. Наденьте смокинг, подойдите к зеркалу и попробуйте своему отражению сказать что-то матом. Знакомые слова застрянут у вас в горле. Вы онемеете. А если все-таки это случится, вы не узнаете их. Они переродятся. Ругаться матом в смокинге ужасно смешно.

Раз уж вы подошли в смокинге к зеркалу, всмотритесь в себя, и вы увидите, что делаете это с любопытством. Вы давно самому себе надоели, а тут видите себя в бабочке, и в вас начинает биться жилка самоуважения. Вы расправили плечи. Лицо поменялось! Оно выглядит куда более одухотворенным, выдающимся. В смокинге хочется сказать что-то умное. Нетривиальное. В смокинге вы вспомните, что существуют честь и достоинство. Не надо, конечно, при этом немедленно хвататься за револьвер и устраивать дуэли, но пробуждение чести — это ваш личный ренессанс.

Не зря Петр Первый устроил всероссийский маскарад: переодел всех в европейское платье и повелел сбрить бороды. Один такой царский жест, и нас до сих пор, несмотря ни на что, некоторые народы считают европейцами.

Я представляю себе, как поменяются кремлевские нравы, когда там наверху все наденут смокинги: от охраны до главнокомандующего. Все станут морально галантными. В смокинге не только ругаться матом, но и врать неудобно. Когда ты в смокинге, твои слова, наконец, приобретают значение. Некомфортно в смокинге говорить одно, а делать — другое.

Как следствие, в стране возрастет потребление шампанского. Причем, качественного французского шампанского. Все станут пить из длинных бокалов. Перестанут квасить самогон и уж тем более денатурат — таких напитков в бабочке много не выпьешь.

А теперь представьте себе нашу доблестную армию в смокингах. Наших призывников в накрахмаленных белых сорочках с золотыми запонками. С «Калашниковыми» наперевес. А как же различие в звании? А кому нужно это различие? В смокинге каждый солдат — генерал. Такого нашего солдата стали бы бояться и американцы, и китайцы, и даже чеченцы. Кроме того, исчезла бы вмиг дедовщина.

Ну, а как в смокинге плавить сталь или пахать крестьянам землю?

Во-первых, и так, без смокингов, уже много лет никто ничего не плавит и не пашет.

А, во-вторых, в умах случился бы переворот, и все бы, надев смокинги, занялись своим делом. Стараясь не запачкаться.

Особенно были бы рады женщины. С мужчиной в смокинге гораздо менее страшно трахаться, чем с мужчиной без смокинга. Он бы сначала принес цветы, закурил сигару — совсем бы иначе строился интим. Не по-собачьи. Человек в смокинге зажег бы свечи, сказал бы задушевные слова. И глядь — демография взлетела бы вверх. Начался бы бум культуры. Все повалили бы в театры, на вернисажи. Русский народ перестал бы вырождаться.

Трудно, что ли, пошить всем смокинги? Накрутить бабочек? А то носят скучные куртки, дурацкие джинсы, бюрократические костюмы и галстуки, которые при еде лезут в суп. Серая жизнь. Хренотень. Из которой одиноко торчит в небо вертикаль власти, как стриптизный шест в опустевшем под утро баре.

Не ветер бушует над бором, не с гор побежали ручьи — люди власти с неожиданной силой заговорили о том, что Россия может умереть внезапной смертью. Еще совсем недавно мы настраивались на процветание, удвоение и утолщение, верили, что скоро догоним Португалию по уровню жизни, и вдруг такой поворот!

Казалось бы, все взято под контроль. По струнке стоят бизнес, Дума, суды, телевидение, губернаторы. Однако, как оказалось, победа была только видимостью. Кремль пошел на такую самокритику, что даже страшно. Нервы не выдержали? Триумф паранойи?

Причины госапокалипсиса нашлись там, где они вечно были: на Кавказе, в разобщенности политической элиты, происках Запада, демократической оппозиции, неконкурентоспособности российской экономики, демографическом кризисе, неприязни народа к капитализму. На повестку дня выдвинут лозунг «Спасай Россию!» — радикальный популистский прием для сплочения националистической власти с народом. Фактически, это объявление военного положения. Отечество в опасности!

— Мы тебе не очень надоели? — иронически вставила говорящая лошадь.

Все это мы уже проходили. В царские времена к спасению России призывали черносотенцы.

— Русский нацизм — это первый симптом национального самосознания, — важно заметила лошадь.