Сергей Кузин - Донецкая мафия

Хотя такие низкие ставки за выполнение столь ответственных убийств или же их подготовку вызывают большие сомнения. Просто не понятно: за счет чего бы Болотских жил в Москве, годами официально не работая. Ведь Москва — один из самых дорогих городов мира, и за $500 там и квартиру хорошую на месяц не снимешь. Ну да ладно, поверим Москвичу, что он работал «не ради денег, а исключительно по просьбе очень уважаемого им московского шефа и его донецких друзей».

Свой штрих в общую картину минувших событий внес в зале суда и отец Надежды Никитиной, последней жены Евгения Щербаня, которая в полной мере разделила его судьбу. Немного мог рассказать Николай Федорович о жизни своей дочери. Не очень — то делилась она с ним сокровенным, ведь он не одобрял ее брака. Но теперь дед переживает за будущее своего внука Евгения, который находится сейчас в Америке. Сначала он там учился, окончил колледж. Но ему исполнился 21 год и он намеревался получить американское гражданство. А не так давно в семье Никитиных произошло еще одно несчастье. На шахте имени Засядько во время взрыва метана погиб второй зять Николая Федоровича — муж старшей дочери.

После этого банда Кушнира замышляла ликвидацию начальника управления СБУ в Донецкой области (май 1997 г.), помощника президента Украины Александра Волкова и первого заместителя председателя Госкомнефтегазпрома Игоря Бакая (І997 г.). Но, по официальным данным, группой Носа было осуществлено еще только одно резонансное убийство — 22 апреля 1998 года — ликвидация Вадима Гетьмана. Хотя, где та грань, которая отделят «резонансное убийство» от «мелкого»?

Гетьман — экс — председатель Нацбанка, глава Украинской межбанковской валютной биржи — мешал экс — премьеру осуществлять финансовые махинации. Опытнейший финансист «просчитал» комбинации и схемы, используемые П. Лазаренко для увода миллионов долларов госсредств в зарубежные банки. Вадим Петрович то ли собирался сделать, то ли уже сделал свои данные по махинациям экс-премьера достоянием компетентных органов, за что, как сообщили на пресс-конференции 7 февраля, и поплатился жизнью. Он погиб в подъезде (по другим версиям — в грузовом лифте) дома на Печерке, где проживал. Вадим Гетьман был убит в среду приблизительно в 20 часов 12 минут в Киеве, в грузовом лифте дома, в котором он проживал. Рассматривалась версия, что киллером в этом случае была женщина. К подъезду Гетьмана подвез личный шофер примерно в 19:55 местного времени. Предположительно, убийца (следствие выяснило, что в действительности Гетьмана убрал луганчанин Сергей Кулев) зашла в лифт вместе с финансистом. Когда лифт остановился на третьем этаже, прогремели шесть выстрелов из пистолета ТТ: два мимо, три — в живот, последний, контрольный — в голову.

Этот инцидент, несмотря на то что именно подпись Гетьмана стояла на первых гривнях, с трудом вписывается в ткань «Кровавой истории Донецка». Таким образом, убийство Евгения Щербаня стало последним крупным преступлением в нашем городе.

Мог заплатить Лазаренко Кушниру за убийство Гетьмана или не мог? Таким вопросом задается пресса. При самом негативном отношении к алчному экс — премьеру, нанесшему огромный ущерб и без того небогатой державе — он обвиняется в незаконном уводе за рубеж сотен миллионов долларов, принадлежащих Украине, — по поводу доказанности оплаты им заказных убийств могут невольно возникнуть вопросы. Например, такой. Как установить, что перечисление с одного счета на другой сделано именно за совершение преступления? Ведь не пишут же в графе «назначение платежа» — «Оплата организации ликвидации такого — то». И в состоянии ли был Евгений Борисович участвовать в организации этой тщательно спланированной и блестяще исполненной, по мнению обвинителей, ликвидации?

Обратим внимание на даты. 25 марта 1998 года Кушнир был тяжело ранен близ Донецка и потом, вплоть до своей гибели 2 мая, находился под усиленной охраной милиции, а затем — в строгой изоляции СИЗО нашего города. Вадима Гетьмана расстреляли 22 апреля — почти через месяц после ранения и взятия под стражу «лидера группы киллеров». Способен ли был последний в тех условиях, тяжело раненый, из медчасти следственного изолятора, организовать столь сложную ликвидацию, за которую с «подконтрольного Лазаренко счета» на счет «израильского гостя» перекочевало 850 тысяч долларов? Вопрос остается открытым. И окончательные выводы делать рано.

Евгений Щербань прожил 50 лет. С начала 90—х годов он был хорошо известен в политических и бизнес-кругах Украины. До 1988 года работал на шахте горным инженером. Затем, как и многие будущие бизнесмены, воспользовавшись возможностями, предоставленными перестройкой, организовал кооператив «Прогресс». Накануне независимости была создана корпорация «АТОН», которую сам Е. Щербань называл транснациональной. С ним также связывали фирмы «АМЕСТ», «Финансист», СП «Гефест», владевшее сетью АЗС в Донецкой области и другие. Как и все бизнесмены первой волны, Евгений Щербань и его «АТОН» интересовались всем: промышленным производством, торговлей, финансами.

В то время, когда о Ринате Ахметове слышали разве что содержатели ларьков в Донецке, а криминальный авторитет «Алик Грек» (Ахать Брагин), взорванный на стадионе «Шахтер», у которого нынешний владелец половины Украины унаследовал все (причем не только в качестве владельца футбольного клуба), был еще жив, связка однофамильцев-Щербаней — губернатора Донецкой области Владимира и бизнесмена — депутата Евгения — считалась основой могущества донецкого финансово-промышленного клана. Рассматривая область как свою вотчину, Щербани досаждали не только криминалитету, который и сам был не прочь подкормиться от крышуемого губернатором и депутатом ВР мелкого и среднего бизнеса, но и директорам крупнейших предприятий области.

Господа Щербани уже тогда (в 1994–1995 годах) пытались дисциплинировать мощный донецкий клан и, добившись слаженной работы всего местного бизнеса и администрации, повести борьбу за власть с «днепропетровцами» и «киевлянами» в масштабах всей Украины. Убийство Евгения Щербаня привело к тому, что реализацию донецких амбиций пришлось отложить на десять лет.

Таким образом, заинтересованных в устранении Евгения Щербаня хватало и в Киеве, и в Донецке, и в Днепропетровске.

Объективно эта смерть сыграла на руку многим политикам, бизнесменам и криминальным авторитетам. Поэтому и диапазон версий колебался от «заказа» Щербаня Павлом Лазаренко, на чем настаивает Генпрокуратура Украины, до некоего авторитета Германа, которому Щербань якобы помешал выкачивать деньги из «Донбасстрансгаза».

Некоторое время отрабатывалась даже версия «эстонского следа». Щербань имел несколько фирм в Эстонии и якобы намеревался поставить экономику этой маленькой балтийской страны, известной склонным к аферам банками, под свой полный контроль.

Кроме того, созданное под знаменами «Атона» Евгения Щербаня объединение «АгроДон» «позволило осуществить замысел, о котором говорил Щербань на встрече с фермерами: в села пошла первоклассная техника, горючее, удобрения, гербициды, семена. А в конце 95-го был подписан контракт с фирмой «Фата Груп» — 160 миллионов долларов на развитие агропромышленного комплекса. И это тоже вызывало неудовольствие некоторых «больших людей».

Любопытен комментарий самого Евгения Александровича по этому поводу: «Ведется планомерное ослабление коммерческих предпринимательских сил региона.

Серия убийств, произошедших у нас в Донбассе, полностью подтвердила мой прогноз. Я вижу третью силу, которая пытается столкнуть два региона — днепропетровский и донецкий, которые очень сильно влияют на экономическую и политическую жизнь страны.

Сегодня просто пытаются использовать премьер — министра Павла Лазаренко, стравливая Донецкую и Днепропетровскую области под «благовидным» предлогом «нейтрализации донецкого клана».

Если надо, то Евгений Щербань, внутри которого, как утверждают его друзья, всегда была стальная пружина, мог быть и жестким. Так, однажды он в гневе бросил реплику: «Заповедь нашей команды: зарабатывать честно. Но регион грабят другие. Вот мы и заявили: мы здесь хозяева!..»

Кстати, для понимания личности Евгения Щербаня, так и для нашего расследования необходимо вспомнить еще один эпизод. Процитируем воспоминания Иосифа Кобзона: «У меня первого ноября 1996 года была серебряная свадьба. Я пригласил Женю (Щербаня. — Авт.). Накануне он звонит, поздравляет. Я говорю: «Ну что ты, Женя, прилетаешь?» — «Да, Иосиф Давыдович. Даже несмотря на то, что мне угрожают».

И семейство Щербаней прилетело в Москву. Подарили чете Кобзонов серебро. Самому же виновнику торжества, которое проходило в гостинице «Рэдиссон — Славянская», эта донецкая семья запомнилась вот какой: «Помню Женю с Надюшей в каком-то приподнятом настроении. Они фотографировали всех и фотографировались со всеми. Я еще, проходя, смеясь сказал: «Женька! Ты где столько пленок достал, что всю ночь напролет фотографируешь?» А он говорит: «Хорошая память будет!»