Журнал Современник - Наш Современник 2006 #2

Поклон супруге. Пиши.

Твой Юрий К.

29.08.89 г.”.

Юрий Поликарпович не понял или не захотел понять моего замысла. Научно-фантастический ширпотреб я использовал намеренно, чтобы показать пошлость “достижений” европейской технической мысли. Банальный лубок потребовался для именно иностранного взгляда. Хотя изба и стеклянная, но со стороны в неё можно и не заглянуть: стекло, скажем, мутное, рифлёное и т. д. Стихотворение было опубликовано в “Нашем современнике”. Спорить с Кузнецовым я не стал.

В начале 1992 года, после денежной реформы мне пришлось думать о своём будущем. Позакрывались редакции национальных культур СССР, переводить стало нечего. Прекратилось и рецензирование рукописей для издательства “Современник”. Я хотел было идти в сторожа, но появилась вакансия в районной галичской газете. И тут пришло соблазнительное письмо от Кузнецова.

Не унывай. Москва горит, провинция дымится. Мы ещё живы-здоровы, чего тебе желаем и твоей семье.

Тут есть одно предложение. В Алма-Ате в 1995 году будет юбилей Абая. Казахи хотят издать его стихи в новых переводах, ни один прежний перевод их не устраивает. Я читал Абая, они правы. Так вот. Они обратились ко мне, чтобы я нашёл переводчиков. Конечно, они хотели, чтобы я перевёл все 15 листов, но в такую кабалу я залезать не желаю. Я нашёл кое-кого. Согласись и ты перевести листа 4 или 5. Договор немедленно. Срок полтора-два года. Дело серьёзное, надо приложить и таланта, окромя мастерства.

Дай телеграмму в одном слове: согласен. Или “отказываюсь”. Ибо в марте приезжает их представитель с договорами и подстрочниками. Оплата, полагаю, будет высшая.

Твой Юрий К.

26.02.92 г.”.

От Абая мне пришлось отказаться, несмотря на то, что из Алма-Аты пришло официальное предложение-просьба. Если бы я взялся за Абая, то потерял бы место в редакции. Следующее письмо Юрия Поликарповича начинается снова с упоминания об Абае.

Отвечаю по порядку на твоё письмо. Перевод всего Абая — авантюра. Они то же самое предложили мне. Я это предложение замял. Нынче заниматься переводами нет возможности.

Подборку в “День” я непростительно затянул. Очень уж я замотан и смертельно устал.

Мои стихи — в 11-м номере “Нашего современника”. В следующем году, кажется, во 2-м номере этого же журнала, появится диковинка — мой эпический рассказ.

Тут у нас есть малое предприятие “Евроросс”. Оно намерено выпускать поэтов. Пришли мне четыре листа избранных стихотворений и свои “Фрески”. Я там имею влияние.

Чай я пью, хоть это и не казацкое питьё. Больше пью водку. Спросишь, а на какие шиши? А чёрт его знает, как оно получается. В основном пью на свои.

Выше голову, старина! И строже к форме. А то твои последние стихи несколько несовершенны. Правда, уровень ты держишь.

С приветом твоим близким.

Твой Юрий К.

10.11.92 г.”.

При всей нагрузке и загрузке Кузнецов заботился обо мне.

Для пользы дела (как я её понимаю) прошёлся по твоей рукописи. Оставил три листа. Зато три густых листа. Отнёс рукопись в “Евроросс”. Буду держать в поле зрения. Вся загвоздка в том, что бумага дорожает не по дням, а по часам. Но будем надеяться на хороший исход.

Возвращаю отсев. В содержании он отмечен карандашом. Название никуда не годится. Ну да ничего. Книга должна пойти по серии, а она без названия. Просто “Стихотворения”.

Я бросил пить: слишком уж заносит. Так что Новогодье встретил минеральной водой. На ней думаю продержаться год-два.

Деньги вылетают из рук с бешеным свистом. Хорошо, что я зацепился в Литинституте на должности доцента, 13-я категория, это по новой табели о рангах.

Как у тебя с деньгами?

Пиши-ка лучше стихи, а не статьи.

Обнимаю. Твой Юрий К.

10.01.93 г.”.

И вновь письмо о передрягах всякого рода, о литературных дрязгах.

Живу сам по себе. Газет не читаю. Разговоры надоели. Почитай, ничего в мире хорошего не осталось, умного тем более. Впрочем, по-прежнему много читаю или перечитываю. Веду два семинара: на ВЛК и в Литинституте, в этом году набираю третий. Деньги те же. С апреля того года пошёл редактором в издательство “Современный писатель” (бывший “Сов. пис.”). Заставила нужда. Старшая дочь — бухгалтер, оклад полторы сотни. У жены две сотни с половиной. Этого мало. Много расходов помимо жратвы.

“Евроросс” оказался авантюрой и с треском прогорел. Я передал твою рукопись (3 п. л.) в “Современный писатель”. Сие изд-во держится кое-как на плаву, но поэзию практически (пока) не издаёт по причине заведомых убытков. Ещё до моего прихода моя рукопись была там сдана в производство, но дело тянется до сих пор: нет денег. На 2-листовую рукопись нужно около трёх миллионов.

Пишу стихи. См. журнал “Москва”, N 7 за прошлый год, N 3 — за этот год. См. “Наш современник”, N 2 за этот год.

В литературной среде голову подняла серость. Плохо и то, что в “патриотическом лагере” грызня. Одержимая бесом гордыни и зависти Т. Глушкова набрасывается на Шафаревича, на Кожинова, на Куняева и на др. Баба совсем обезумела.

Небезызвестная тебе Баранова-Гонченко, которой ты сдуру посвятил прекрасные стихи, стала рабочим секретарём в СП РФ. И теперь выступает на всяких сборищах. Очень глупа.

Да! Впрочем, я тоже секретарь СП РФ, но не в штате. Я тебе выбил тогда стипендию, но она годовая. На следующий, 1996 год*, побеспокойся, чтобы тебя в Костроме записали в список кандидатов на стипендию. С октября побеспокойся. Теперь списки высылают в Москву из провинциальных союзов СП. А тут мы тебя поддержим.

Держись! Хоть удержи за собой квартиру.

До свидания! Твой Юрий К.

25.02.95 г.”.

Ждал меня ещё один подарок от Юрия Поликарповича.

Жаль, что не был во Владимире.

Вот что. Найди кого-нибудь в Галиче (знакомого, соседа и проч.), который будет в Москве, чтобы я через него передал тебе три тома Афанасьева “Поэтические воззрения славян на природу”. По почте посылать рискованно…

С приветствием духа! Ю. Кузнецов.

21.04.96 г.”.

В Москву наведался галичский литературовед Роман Андреевич Семёнов, член СП РФ; ему Кузнецов и отдал Афанасьева.

Передаю с человеком книги, в том числе и мою. Сообщаю, что твоя “тютчевская” премия затерялась в каком-то пространстве. Не так давно был в Российском союзе писателей и в упор сказал Барановой-Гонченко:

— Где?

— Нигде, — сказала она с испугом. — Какая-то неувязка с перечислением, то ли номер счёта перепутали, то ли ещё что. Звонила в Брянск, отвечают невразумительно…

Вот и всё, что я от неё услышал. Концов не сыскать.

А насчёт “Литературной газеты”**… Тоже спрашивал, давал Огрызке номер счёта, что ты передавал. Огрызко уверял ещё в декабре прошлого года, что вот-вот… как будут деньги, так и вышлют. Но штука в том, что газета живёт на дотациях с регионов, а номер газеты, в котором были твои стихи, кажется, был выпущен на средства газеты, а сейчас средств у газеты нет. Вот как я тебя огорчаю — как вестник с плохим донесением.

Живу сам абы как. Службу в издательстве “Современный писатель” бросил ещё в ноябре прошлого года. Пишу стихи. Печатаюсь. Ну ладно.

Как ты живёшь, боюсь спрашивать. Жму руку.

Твой Ю. Кузнецов.

30.04.97 г.”.

Вновь речь зашла о судьбе моей книжки.

Высылаю “документ” для руководства твоему “финансисту”. Издательство рассчитало на формат привычный (моя книжка “До свиданья! Встретимся в тюрьме”). Я резко возразил. Формат будет приличный для стихотворной книжки. Обложка плотная, но не твёрдая, ибо для твёрдой нужно 300 полос, а у тебя около 130. Деньги те же — 11 миллионов 500 тысяч! Так что пускай “финансист” высылает деньги по расчётному счёту издательства. Гонорара, конечно, не будет. Тираж 1000 экз. Проблему перевозки из Москвы в Галич пускай решает “финансист”, он же пускай выдаёт тебе энное количество экз. для раздачи бесплатно.

5.10.97 г. С приветствием духа.

Ю. Кузнецов.

P. S. Касмынин умер — рак. Меня кинули на зава поэзией “Нашего современника”.

Твоей книжкой будет заниматься Александр Андреевич Трофимов. Ему и досылай новые стихи и фото (отчётливое). Думаю, что добавление новых стихов не шибко увеличит объём бумаги и деньги на выпуск книжки останутся в той же сумме. Срок выпуска будет зависеть от срока перечисления денег на издание и срока присылки дополнительных материалов от тебя.

Кожинов прочёл твои новые стихи и передаёт мне. Он одобрил несколько стихотворений. Я посмотрю. Присылай мне фото в адрес журнала.

Адрес: 103750 и т. д.

1 декабря 97 г. Твой Юрий Кузнецов.

Р. S. О себе сказать нечего. Суета, непонимание и шум”.