Журнал Русская жизнь - Захолустье (ноябрь 2007)

Узнав про это письмо, солдатки с помощью церковного старосты Антона Алсуфьева организовали сбор денег на покупку иконы Богородицы, подыскали с помощью старосты человека, который бы съездил в Великий Устюг или во Владимир к иконописцам и заказал икону согласно полученному письму от солдата. Через месяц золотистая икона Богородицы с сияющим в небе позади нее крестом и молящимися на земле коленопреклоненными солдатами пришла на пароходе на Черевковскую пристань. Встречать ее на пристань при звоне церковных колоколов приехал весь церковный причт с церковным хором, в котором ввиду праздника, Ильина дня, находился и я. Икону с пристани, завернутую в белое покрывало от пыли и яркого солнца, посменно несли солдатки до самой церкви…

Десятником на дороге я проработал почти до конца августа, а с Семенова дня (1 сентября старого стиля) я поступил учиться в открывшееся в селе высшее начальное училище.

У меня было три товарища, с которыми я по пути возвращался домой. В нашу группу еще входил и дружил с нами сын земского начальника Отто Зилинг. Отец его выписывал газету «Русское слово», «Биржевые ведомости», журнал «Нива», которые Отто украдкой от отца приносил и давал нам читать, а за это мы приносили и угощали его репой и морковью. Однажды в начале ноября 1917 года, возвращаясь домой из школы с Алешей Лапиным и Пашей Кобылиным, мы вздумали покататься на тонком льду озера Катище, как вдруг прибегает к нам запыхавшийся, взволнованный Отто и говорит, что отец получил из Сольвычегодской земской управы письмо, в котором сообщено, что Временное правительство Керенского свергнуто. В Петрограде революция, власть перешла в руки рабочих заводов, солдат и большевиков во главе с Лениным, и провозглашена Советская власть. Большевиками выброшены лозунги «Вся власть Советам!», «Долой войну!». Временное правительство арестовано. Все фабрики и заводы перешли в руки народа. Изгнаны из своих домов помещики, фабриканты и купцы. Так что война с немцами скоро закончится, и все солдаты вернутся домой. Это сообщение нас взволновало, и мы сразу же пошли домой, погруженные каждый в свои думы. О революции в Петрограде на второй день в училище сообщили кое-кому сын местного дьякона Жданова и сын торговца Гусева, родители которых, вероятно, еще заранее знали из газет о переменах, происходящих в России, но пока, до поры до времени, никому не говорили.

«…» Деревня преображалась. По окончании войны и интервенции на Севере вернувшиеся домой солдаты из более обеспеченных семей возили лес из леса, покупали купеческий лес, заготовленный в Устюге и приплавленный в затон Толоконка. Стали строить новые дома. Поднималась и культурная жизнь. В селе открыли клуб, часто учителя ставили спектакли. По деревням ходили люди, выявляли неграмотных и малограмотных, создавали кружки и по пять-шесть человек неграмотных учили вечерами грамоте. Разносили по деревням читать книги из библиотеки и проводили подписку среди крестьян на «Крестьянскую газету», газету «Беднота», журналы «Сам себе агроном», «Лапоть», «Безбожник».

«…» Осенью 1925 года, накопив немного денег, нанял плотника из верхнетоемской Вершины отделывать передние избы дома: тесать стены, околаживать окна и двери, а также устраивать все нужное в верхней комнате. К новому 1926 году все работы с отделкой были закончены и работники рассчитаны. Работа в райисполкоме у меня была легкая, и я еще немного прирабатывал в налоговой части на выписке налоговых листов плательщикам, составлении сводок и приему налогов в воскресные дни. Будучи в то время холостым и некурящим, я на приработанные деньги покупал легкий табак, папиросные гильзы «Катык», набивал папиросы и, ходя с ребятами на игрища и вечерки, продавал их с барышом, почти копейка на копейку. От продажи папирос экономил деньги и весной 1926 года купил себе хромовые ботинки «Скороход» с галошами, которых никогда не имел и не нашивал. В феврале месяце подыскал поблизости себе невесту, хотя с ней много не дружил, а встречался лишь с ней дома, когда заходил к ее брату, моему сверстнику, чтобы вместе с ним идти куда-либо на игрище или вечеринку. Узнал в разговоре с братом, что к сестре приезжали свататься из Ляхова женихи, и результат сватовства отложен до следующего воскресенья из-за недоговоренности в требуемой женихом сумме приданого с невесты. Встретив сестру друга на одной вечерке, где она была приглашена в гости, договорился с ней проводить ее до дома. Дорогой узнав, что все сказанное мне ее братом правда, чтобы невесту не отпустить выйти замуж далеко от родного дома, предложил ей выйти замуж за меня. Невеста после некоторых размышлений и колебаний приняла мое предложение, за что я ее искренне поблагодарил и, расставаясь с ней у ворот ее дома, первый раз ее поцеловал.

О своих думах и выборе невесты по душе я на следующий вечер поделился с матерью и сестрой, и они одобрили мой выбор. За три дня до приезда вторично Ляховского жениха я пригласил в сваты соседа И. А. Спиридонова, и пошли к невесте сватом. Было уже поздно, и хозяева только что всей семьей легли спать. Сват постучался в крылечные двери, в крыльце открыли двери, в квартире появился свет, сват ушел, а я остался на улице. Сват сообщил хозяевам о цели своего позднего прихода, и после того, как отец и мать согласились принять жениха, вышел на крыльцо и позвал меня войти в комнату. Войдя в таковую, я увидел, что вся семья была дома, только не видно было среди нее старшей дочери - моей невесты. Когда нас пригласили за стол пить чай, и хозяин налил по рюмке водки, то сват сказал, что пить не будет, покуда не покажут и не посадят за стол рядом со мной невесту. Хозяйка сказала, что у них три невесты - которая из них? Сват сказал, что старшую. Оказалось, что невеста крепко спала с сестрами на полатях и как мы вошли в квартиру и о чем говорили - ничего не слышала. А когда мать ее разбудила, и она увидела меня и свата за столом, все поняла, быстро соскочила с полатей, открыла дверь и убежала, чтобы одеться, в холодную верхнюю комнату. Мать сходила за ней, невеста, поздоровавшись с нами, села за стол, стесняясь, на край, но сват попросил ее, чтобы «она» села рядом со мной. Когда все выпили по стакану чаю и по рюмке водки, начался наш разговор и сватовство. Отец невесты спросил у свата о сумме приданого с невесты, а сват, будучи уже под хмельком, не согласовав вопроса со мной, запросил 400 рублей, от чего я даже содрогнулся. Хозяин сразу подал половину требуемой суммы, сказав, что жених ближний, одинокий, семья небольшая, выстроил новый дом, и меня хорошо знает только с хорошей стороны и будет доволен отдать дочь за меня, чем отдавать ее куда-то далеко в незнакомую семью. После этого мы со сватом вышли в коридор посоветоваться. Я поругал свата за необдуманный им запрос большого приданого и велел скинуть 100 рублей. Сват сказал, что невеста как жениху, так и ему понравилась, и он уступает 100 рублей, только надо спросить согласия на брак со мной у невесты. Отец, подумав, прибавил приданого 50 рублей, сказав при этом, что дает ту же сумму, что и предыдущему жениху, и что больше прибавить не может, так как в случае свадьбы расходов будет еще много и кое-что еще нужно приобрести невесте. Я сидел рядом с невестой, просил сказать, что нужно ей приобрести мне до свадьбы. И чтобы она при всех присутствующих дала свое согласие о выходе за меня замуж. В разговорах не заметили, когда брат запряг лошадь в пошевни, прямо по сугробам съездил за моей матерью и привез на сватовство, наскоро одевшуюся. Когда мать села с нами за стол и узнала о результатах сватовства, то сказала, что с этой невестой рада вместо денег взять сена, соломы, хлеба, которых с постройкой у нашего хозяйства мало. После слов матери я сказал, что пусть приданым невесты будут не деньги 250 рублей, обещанные хозяином, а натура, которая нам нужна, переведенная в цену. Хлеба у нас нет, даже сварить пива к свадьбе никак, корма скоту мало, у самого тоже одежды нет, а предстоит еще стройка скотного двора, а у вас все это в хозяйстве есть. Мне известно, что невеста с братом заготовили и приплавили домой порядочно леса, дайте мне за цену хотя «бы» двадцать бревен леса, часть припасов на пиво, хлеба на свадьбу, часть корма из излишков, помогите на лошади обработать землю, убрать совместно сенокос, и к свадьбе купите мне костюм, да еще невеста просит, чтобы родители отдали ей, хотя бы во временное пользование, железную кровать и сшили ей туфли и кое-что из одежды.

Мою просьбу родители согласились удовлетворить полностью. На этом наш торг о приданом окончился. Сват и мать попросили, чтобы родители показали приданое невесты (одежду, обувь, белье и т. д.), которое было показано, и мы остались им довольны. Попив вторично чаю и водки, мы пригласили родителей придти назавтра в дом жениха и посмотреть житья, а вечером обусловились сделать богомолье.

11 февраля вечером богомолье состоялось. А утром 12 февраля брат невесты свозил меня с невестой в сельсовет, где и был зарегистрирован наш брак. Будучи комсомольцем и являясь служащим райисполкома, я по договоренности со своей невестой настоял на том, чтобы свадьба была без попа и венчания в церкви, как это было еще принято в то время в народе. Время до свадьбы для меня и невесты было самое радостное и веселое во всей жизни в молодые годы, и оно не должно быть забыто нами.