Андрей Столяров - Будущий огонь

Идеология движения имеет исключительно протестное содержание. Антиглобализм выступает против тех форм глобального мира, которые действительно обладают негативными характеристиками: против колоссального разрыва в доходах у «золотого миллиарда» и «третьего мира», против всевластия безличных международных организаций, недоступных никакому контролю, против экономического эгоизма ТНК, против доминирования массовой поп-культуры, против «стандартизации умов», против нарастающего подавления гражданских прав и свобод. Такой протестный диапазон позволяет создать самую широкую коалицию. В движение антиглобализма включаются марксисты, пацифисты, «зелёные», анархисты, изоляционисты, защитники животных, представители сексуальных меньшинств, независимые профсоюзные организации, различные конфессиональные группы, представители молодежных, экологических, студенческих и антивоенных движений, борцы за права человека, защитники прав потребителей, националисты, противники абортов, хакеры, безработные, хиппующие студенты. Сейчас, по разным данным, в мире насчитывается более 2500 антиглобалистских организаций.

В движении антиглобализма вообще много неясного. В частности, не очень понятны источники его финансирования. И вместе с тем, антиглобализм – это яркий пример того, как «варвары» в борьбе против «империи» используют ее же продвинутые технологии: сетевые структуры взаимодействия, коммуникативную связность, прозрачность границ. Все это позволяет движению в ответ на глобальную феодализацию мира создать такое же глобальное гражданское сопротивление. Эта принципиально новая тактика социальной борьбы имеет, на наш взгляд, очень серьезные перспективы.

И наконец нельзя обойти вниманием такую специфическую форму сопротивления как спонтанный протест. Он тоже стал весьма значимым фактором мирового политического ландшафта. Вот хроника последнего времени. 2001 г.: «Анонимная революция» на Филиппинах. Никакой предварительной организации этого действия не было – просто на сотнях интернетовских сайтов, на мобильных телефонах, на пейджерах появились приглашение на антипрезидентскую демонстрацию в Маниле. Участие в ней принимают десятки тысяч людей. В результате президент Жозеф Эстраду уходит в отставку. 2003 г.: «Революция роз» в Грузии. Стихийный народный протест, выплеснувшийся на улицы, приводит к смене правительства. 2004 г.: «Оранжевая революция» на Украине. Непрерывный массовый митинг в центре столице также приводит к отставке президента страны. 2005 г.: «Война предместий» во Франции. Волнениями охвачены Париж, Бордо, Лилль, Тулуза, Дижон, Марсель, Нант, Страсбург. Молодежь жжет машины, проводит шествия, оказывает сопротивление полиции. Опять – никакого «руководящего центра», пламя вспыхивает как бы само собой. 2005 г.: «Революция тюльпанов» в Киргизии. Президент Аскар Акаев бежит из страны. 2007 г.: Беспорядки в Дании. Толпы молодежи в столице страны кидают в полицейских камнями, бутылками, поджигают машины, скамейки, мусорные баки, громят банки и магазины. 2008 г.: Молодежный бунт в Греции. Волнениями охвачены несколько городов, включая Афины. Вспыхивают многочисленные пожары, молодежь громит банки, магазины, административные учреждения. 2009 г.: Беспорядки в Латвии и Эстонии. Демонстранты забрасывают бутылками и камнями здания обоих парламентов.

У нынешних спонтанных вспышек протеста есть явное типологическое сходство с «молодежными революциями» конца 1960-х – начала 1970-х гг. Тогдашние молодежные бунты тоже казались абсолютно немотивированными, не имели руководящих центров и не предлагали позитивных социальных программ. Они довольствовались возвышенно-романтическими идеологемами вроде «вся власть воображению» или «запрещается запрещать». Это был действительно стихийный протест против мира, казавшегося несправедливым.

Протест, который остался незавершенным.

Нынешнее «спонтанное сопротивление» вполне можно считать эхом тех давних лет.

Его также можно считать третьим поколением революций, начавшихся еще в XVII веке и продолжающихся до наших дней.

В свое время Великая французская революция сформулировала канон, по которому должен жить человек: «Свобода. Равенство. Братство». И если первое поколение революций отстаивало свободу (человек не может быть вещью, «говорящим орудием», то есть рабом), если второе поколение революций отстаивало лозунги равенства (все люди, независимо от происхождения, имеют одинаковые гражданские и политические права), то третье поколение революций устремлено именно к братству, являющему собой естественное воплощение справедливости. Потому что без братства людей, без ясных представлений о том, что мера всего есть человек, невозможны ни настоящее равенство, ни подлинная свобода.

Или можно предложить другую метафору.

Зарницы социализма – это восстание будущего против несправедливого настоящего, исламский джихад это – восстание прошлого против того же несправедливого настоящего, спонтанное сопротивление, вспыхивающее то здесь, то там, – это восстание настоящего против самого себя.

Огнем одеты все три цвета времени.

А мир, против которого восстает само время, не устоит.

Осенью 2008 г., когда начал по-настоящему разворачиваться глобальный финансовый кризис, министр финансов РФ Алексей Кудрин, выступая на экономическом форуме в Давосе, сказал, что Россия, по его мнению, является сейчас «островом стабильности» [49].

Министр имел в виду, что, обладая, в отличие от многих стран, большими резервными фондами, накопленными в период «сырьевого бума», Россия может без особой тревоги смотреть в будущее.

Однако в его высказывании просвечивал и еще один смысл. Подразумевалось, по-видимому, что за тот же период, когда страну подпитывал мощный евродолларовый поток, России удалось создать устойчивую государственную систему, которая поможет ей преодолеть кризисные времена. Эту систему можно называть по-разному: «клановое государство», «корпоративное государство», «авторитарная демократия», «управляемая демократия», ее можно вполне обоснованно критиковать, но нельзя отрицать того очевидного факта, что она порождала стабильность, имевшую приоритетную ценность в глазах россиян.

Россияне готовы были многое простить власти за то, что она наконец-то дает им возможность вести нормальную жизнь: спокойно работать, воспитывать детей, надеяться на лучшее будущее. Главное же за то, что она больше не требует от них непрерывных жертв – ни во имя социализма, построить который так и не удалось, ни во имя демократического (либерального) общества, оказавшегося совсем не таким, как его представляли. В общем, предполагалось, что основные трудности уже позади, что Россия после долгих блужданий вырулила наконец на столбовую дорогу истории и что экономическое процветание, к которому россияне слегка прикоснулись, будет продолжаться еще долгие годы.

Кризис высветил призрачность этих надежд. Неожиданно выяснилось, что в годы нефтяной эйфории экономика России практически не развивалась. Она так и осталась моноструктурной, основанной почти исключительно на экспорте энергоносителей, реальный производительный сектор в ней не велик. И теперь, когда цены на газ и нефть резко снизились и, скорее всего, уже не взлетят к тем высотам, от которых кружится голова, у России больше нет источников легкого, спекулятивного роста. Праздник закончился, красочный фейерверк прогорел. Впереди – стагнация, возможно, довольно длительная, рост цен на все, снижение реальных доходов, и как следствие – все большее осознание россиянами того факта, что российское руководство не выполняет взятых на себя обязательств.

«Кризис ожиданий» будет нисколько не меньше, чем собственно экономический кризис, а по своим последствиям – гораздо более непредсказуемым.

Не следует уповать на спасительную силу патернализма. Благодаря интернет-технологиям, Россия уже давно погружена в глобальный контекст. Мир стал предельно связным: паттерны социального поведения распространяются в нем со скоростью респираторных заболеваний. Только если раньше переносчиками эпидемий служили насекомые или крысы, то теперь эту роль играют средства массовой информации. Стоит им представить яркую, зрелищную модель гражданского сопротивления, как эта схема начинает воспроизводиться сразу во многих местах.

Весь мир наблюдал, как арабский журналист бросает ботинки в президента Буша. В глазах миллионов людей этот журналист тут же стал героем, примером мужественного поведения. В интернете мгновенно появилась игра: «Попади в Буша ботинком», а сам журналист был награжден «за храбрость» одной из общественных организаций. В России ботинки пока не летают, но недавно произошел случай, по значению своему превосходящий указанный образец. Во время выступления президента России в Кремлевском дворце на научно-практической конференции, посвященной 15-летию принятия Конституции, российский журналист Роман Доброхотов прервал его выкриком «Позор поправкам!»[4] а затем открыто вступил в полемику, заявив, что в стране введена цензура, нет демократических выборов, нарушаются гражданские права. После этого Доброхотов был выведен из зала сотрудниками Федеральной службы охраны. Интересно, что в записи, которую показал петербургский «Пятый канал», после выкриков журналиста слышны аплодисменты [50].