Сергей Переслегин - Мифы Чернобыля

"— Господи! Они синтезировали еще один трансурановый элемент. Как реагировать?

— Ну… добавьте еще один нелинейный член в истинное уравнение единого поля".

Этот анекдот понятен нашим гостям, потому что они преодолели обрушение своей онтологии и остались в строю борьбы за Будущее.

Реплика (эксперт-международник, 26 лет):

Ну, у нашего поколения есть что ответить: "Господи! Да они же Тебя неправильно позиционируют…"

Заулыбалась узнавшая слова В. Пелевина молодежь… На то они и поколение-пепси. Беда в том, что мы читали все, что читали они, и еще библиотеку мировой литературы, просто так, в детстве.

Докладчик (физик, 45 лет):

— Все верно, дамы и господа, для того чтобы рассчитывать процессы, происходящие в активной зоне реактора, и принимать их как естественные, нужно определенное мужество. "Творчество" и "творение" — однокоренные слова, и, в известном смысле, атомщики соучаствуют в акте творения и разговаривают с Богом на его языке.

Люди со слабой онтологией и тем более потерявшие онтологию вовсе, к этому не готовы. Они предпочли бы вообще ничего не знать об атомной бомбе, ядерных реакторах, радиационных авариях. Но знать приходится. И вместо восхищения творением приходит страх. Иррациональный страх радиации, "которая везде". Фобии, психосоматические заболевания, вплоть до рака. Хочется задать простой вопрос: репортеры, которые пишут, что даже минимальные дозы радиации вызывают лейкозы, рак кожи, другие злокачественные опухоли, — отдают себе отчет, что их статьи сами обладают выраженным канцерогенным действием?

Я не случайно употребил термин "восхищение". Такие катастрофы, как Чернобыль, должны, на мой взгляд, вызывать не только скорбь, но и уважение к Человеку. Овладение Силами, соизмеримыми с божественными, не проходит гладко, как и любой акт взросления. Творческий потенциал юности часто проявляется именно через ошибки и проступки.

На этом следовало бы закончить семинар, но как-то жаль расстаться с теми, кто там был и ее, родимую, атомную энергию делал…

Реплика (генетик, 48 лет):

— Да, тема цепляет. Я даже не ожидал, что так здорово… Мы разбудили многих зверей. Но что-то не верится в силу их когтей и зубов…

Физики вон и после не такого выжили…

Мы уже неоднократно цитировали Льва Дмитриевича Рябева, министра Средмаша. (Л. Рябев):

— Фактически после Чернобыльской аварии и развала Советского Союза ядерная энергетика в нашей стране не развивалась, она стагнировала. И это могло привести к разрушению того потенциала, который был создан в советские времена. Об этом говорит сам факт, что мы за последние 15 лет достроили всего лишь 3 энергоблока. Ясно, что так дальше продолжаться не могло. Уходили кадры, молодежь не приходила, не было соответствующей зарплаты на предприятиях отрасли. Распадались научно-исследовательские институты, разрушалась экспериментальная база.

Я не хочу спорить о том, сколько строить блоков в год — один, два или четыре… Я могу только сказать, что, если мы выйдем на уровень хотя бы одного блока в год, — это будет величайшим достижением по сравнению с тем, что мы пережили за последние 15 лет. Потому что именно конкретное дело мобилизует людей, дает им перспективу и соответственно появляются новые идеи и возможности. Вот это главное. Сегодня такой стимул появился. Это связано с целым рядом обстоятельств. Прежде всего, с ростом цен на энергоносители ядерная энергетика стала более конкурентоспособной по отношению к органическим видам топлива. С другой стороны, все разговоры об альтернативных источниках энергии — использовании силы ветра, солнечной энергии — это несерьезно. А ядерная энергетика, как известно, обладает неограниченными запасами топлива на перспективу при создании "быстрых реакторов". И этой технологией надо серьезно заниматься.

Реплика (генетик, 48 лет):

— Где, скажите мне, у Рябева распад онтологии? Как была она у него, так и не делась никуда.

Реплика (эксперт-международник, 26 лет):

— Послечернобыльская атомофобия, друзья, распространившаяся и в пространстве СНГ, и в нашей просвещенной Европе, имеет трансцендентальные корни и, по сути, представляет собой слегка рационализированную версию дохристианских и псевдохристианских (средневековых) суеверий. При этом не имеет значения то обстоятельство, что радиоактивное излучение существует "на самом деле" и действительно может причинить человеку вред. Как говорится в старинной арабской легенде:

"Однажды купец, направляющийся по торговым делам из Багдада в Басру, встретил на постоялом дворе странную женщину.

— Кто ты? — спросил он.

— Я — Чума, — ответила женщина. — Я направляюсь в Багдад, чтобы погубить там тысячу человек.

Через год купец снова встретил Чуму и горько упрекнул ее:

— Ты сказала, что погубишь тысячу человек, а на самом деле убила пятьдесят тысяч.

— Неправда, — ответила Чума. — Я выполнила волю Аллаха и забрала тысячу жизней. Остальные умерли от страха".

Ведущий (филолог, 21 год):

— Тогда у меня вопрос: если все такие маразматики, то не лучше ли было, махнув рукой на политику гласности, наглухо "закрыть" информацию о Чернобыле? Сделать это в 1986 году было трудно, но, по-видимому, возможно. Во всяком случае, можно было резко уменьшить поток бреда.

Реплика (генетик, 48 лет):

— Ну да. Публика реагировала бы на это вполне предсказуемым образом: возникли бы слухи, мифы, легенды, истории, передаваемые из уст в уста и в сотни раз преувеличивающие масштабы случившегося.

Докладчик (физик, 45 лет):

— Тут молодой человек прав, но все это усугубление и придумывание происходило и при вполне адекватном информировании населения. По-видимому, можно с уверенностью утверждать, что при засекречивании информации об аварии уровень радио- и атомофобии был бы несколько ниже, может быть, даже не произошло бы эксцессов типа закрытия Армянской АЭС при практическом отсутствии в Армении других источников электрической энергии или консервации Ростовской АЭС.

Реплика (психолог, 44 года):

— А я склонна считать политику М. Горбачева правильной. Чернобыльская катастрофа была вызовом обществу, причем не только "Советам", а индустриальному обществу в целом. Поэтому люди были вправе знать о ней и вправе делать свои выводы, пусть совершенно абсурдные. Можно было "закрыть" Чернобыль как факт, но тогда проблема "предельной индустриальной катастрофы" осталась бы в общественном бессознательном. И ее ожидали бы. Иными словами, над обществом все время висела бы угроза "Сверхчернобыля".

Рано или поздно эта угроза воплотилась бы в жизнь, да так, что скрыть или преуменьшить масштабы случившегося было бы невозможно ни в посттоталитарной системе, ни даже в демократической системе, где на самом деле это сделать проще. Чернобыль не породил онтологических проблем современного общества, он лишь поставил людей лицом к лицу со своей онтологией.

Реплика (студентка, 18 лет):

— А я считаю — глупо дискутировать на онтологические темы с теми, кого называю "немыслящим большинством". Я даже не могу рассказать своим подругам, куда хожу уже двадцатый вечер подряд…

Ведущий (филолог, 21 год):

— Нет позволь, но так называемый комплекс Чернобыля сложился и закрепился в коллективном бессознательном технократической элиты, ты поговори с родителями… Вот что нужно преодолевать, причем непонятно как… Мои родители говорят, что это личная трагедия для них, и дальше ни с места… Я из-за них сюда и пришел…

Реплика (математик, 38 лет):

— Считается, что Чернобыль стал личной трагедией для целого поколения атомщиков. Но!!! Если измерять масштабы катастрофы по количеству жертв, то в мировой авиации ежегодно происходит от двух до восьми "Чернобылей". Если за основу оценки взять экологический ущерб, то за двадцать лет природная среда в районе ЧАЭС практически восстановилась. То есть в экологической логике события 26 апреля 1986 года сравнимы с войной среднего масштаба (типа ирано-иракской) и несоизмеримы с подлинными экологическими бедствиями, такими как засоление почв вследствие непродуманной мелиорации.

Реплика:

— При чем здесь мелиорация? Это же поливное земледелие или что?

Реплика (генетик, 48 лет):

— А при том, что, например, засоление почв речных долин Тигра и Евфрата погубило древнюю месопотамскую цивилизацию и превратило земли Двуречья, некогда образующие "рог" так называемого плодородного полумесяца в пустыню. Процесс оказался необратимым, по прошествии почти трех тысяч лет регион находится в том же состоянии. Или возьмем деградацию ландшафтов в угледобывающих районах…