Геворг Мирзаян - Ближневосточный покер. Новый раунд Большой Игры

Из легальных ходов многие не получались или не давали особой отдачи. Так, у Эр-Рияда никак не получалось столкнуть лбами Иран и США. Ни в Ираке (не случайно с избранием Хасана Роухани резко возросли террористические акты против иракских шиитов, которые должны были подвигнуть Иран к радикальным шагам), ни в Сирии, куда Тегеран упорно не хочет вводить войска. Ставка на турок оказалась бесперспективной. Да, с Анкарой можно сотрудничать в деле поддержки террористических группировок в Сирии, однако вряд ли Реджеп Эрдоган, даже при всей своей эксцентричности, готов пойти на прямой конфликт с Ираном. Турецкие бизнесмены грезят Ираном, экономику которого планируют оккупировать сразу же после вывода Ирана из-под санкций, и не простят президенту потерю второго (после российского) сверхдоходного рынка. Да и к тому же Турция слишком зависима от США, особенно после разрыва отношений с Москвой.

А вот ход саудовским конем в сторону сближения с Россией был бы потенциально куда интереснее. И в целом саудовские руководители в какой-то момент стали понимать, что им нужны рабочие и конструктивные отношения с Кремлем. И дело даже не в том, что Москва может поставлять оружие (в отличие от США) без привязки к политическим вопросам. КСА нужна политическая поддержка страны, которая зарекомендовала себя как держава, не бросающая союзников даже в самое сложное время. Ну а также от страны, которая является единственной из региональных и внерегиональных великих держав, не запятнавшей себя участием в йеменском конфликте и в исторической шиитско-суннитской войне и имеющей эффективный опыт медиаторской деятельности в арабском мире. А посему обладающей всеми шансами стать эффективным посредником между странами, в том числе между Ираном и КСА.

В свою очередь, Кремль к сближению готов. Нормализация отношений с Эр-Риядом откроет ему доступ к саудовским инвестициям, региональному посредничеству, а также (что немаловажно) позволит уравновесить Иран. Да, сейчас между Москвой и Тегераном теплые и конструктивные отношения, однако чрезмерная привязка своей политики к иранской может привести к тому, что Иран (который, безусловно, после снятия санкций пойдет по пути диверсификации своих связей) не станет учитывать российские интересы. Сохранение же баланса, поддержание хороших отношений и с КСА, и с Исламской Республикой заставит аятолл взвешивать свои шаги (например, на Южном Кавказе, в Средней Азии или же в области газового сотрудничества с ЕС), дабы не толкнуть Москву в сторону Эр-Рияда и не нарушить баланс сил не в свою пользу.

Однако сделать ход конем на российскую клетку Саудовская Аравия не может. Как минимум потому, что для этого сначала нужно сменить тон в отношении Москвы. По сути, Эр-Рияд вел себя в отношении России так, как он ведет себя с западными лидерами, – предлагал Путину отказаться от его национальных интересов и суверенитета в виде сдачи Башара Асада в обмен на большие контракты с КСА (чуть ли не 15 миллиардов долларов) и помощь в поимке оставшихся боевиков на Северном Кавказе (финансируемых в том числе и КСА). Неудивительно, что Кремль не просто ответил отказом, но и слил информацию об этой попытке дать взятку в прессу. Москва готова на компромисс в том случае, если Саудовская Аравия будет уважать ее интересы в Сирии и относиться как к уважаемому партнеру. В ответ Россия готова поддержать лояльный КСА режим в Бахрейне и Египте, а также уравновешивать Иран. Однако на такой компромисс не готов Эр-Рияд. Поэтому на сегодняшний день оба государства продолжают открыто соперничать в регионе. КСА продолжает кошмарить Сирию (поставляя в том числе противотанковые ракеты), а Россия предупреждает, что в случае заплыва саудовской политики за буйки адекватности (например, поставок ПЗРК) Москва пересмотрит позицию в отношении хуситов. Йеменцы с благословения Ирана уже давно стучатся в кремлевские двери, пытаясь добиться от Москвы хотя бы дипломатического признания, а также, возможно, посредничества в деле разрешения йеменского конфликта.

В результате Саудовская Аравия выбрала иной вариант хода конем. Она решила возглавить борьбу с международным терроризмом и в середине декабря 2015 года объявила о создании собственной исламской коалиции. В нее вошли 34 страны и территории, в том числе Иордания, ОАЭ, Пакистан, Бахрейн, Турция, Тунис, Судан, Сомали, Палестина, Катар, Кувейт, Ливан, Ливия, Малайзия, Египет, Нигерия, Йемен. По словам министра обороны Мухаммада бин Салмана, ее целью будет не только «Исламское государство», но и другие террористические группировки. Он дал понять, что коалиция будет действовать не только в Сирии и Ираке, но и в Ливии, Египте и Афганистане.

Создание Саудовской Аравией антитеррористической коалиции под своим началом аналогично тому, как если бы картель Синалоа возглавил войну против наркоторговли. И ладно бы речь шла о борьбе под благовидным предлогом с конкурентами и их клиентами (некоторые картели в США намеренно наводили американские и мексиканские власти на бизнес других картелей), но нет – в коалиции оказались и конкуренты в деле спонсирования терроризма, в частности Турция и Катар. С другой стороны, если саудовский представитель возглавляет консультативную группу в Совете ООН по правам человека, то чему удивляться? Хотя кто-то удивился. Например, лидеры некоторых стран (Пакистана, Малайзии, Ливана) узнали об их вхождении в коалицию только после того, как эта новость попала в СМИ [85].

Если же отбросить организационные неурядицы, то шаг Саудовской Аравии видится вполне логичным. Некоторые эксперты уверяют, что коалиция создана для организации вторжения в Сирию и Ирак. Однако вряд ли Эр-Рияд решится на такой шаг. Да, интервенция коалиции может привести к ответному вторжению в Сирию и Ирак иранских войск и обрушит американо-иранские и американо-российские договоренности, однако одновременно с этим обрушит и американский, российский и иранский гнев на головы саудовских властей.

Вместо этого Эр-Рияд играет куда тоньше. Его действия направлены на максимальное затягивание гражданских конфликтов в Сирии и Ираке. Ведь их окончание высвободит ресурсы Тегерана и Дамаска и позволит им укреплять свое влияние на новых фронтах (в частности, помочь партнерской структуре – «Хезболле» – избавиться от контролируемыми саудовцами и турками североливанских суннитских группировок). Ну и, естественно, встанет щекотливый вопрос о необходимости отстрела выживших на сирийских фронтах саудовских джихадистов, пожелавших вернуться в родные пенаты. И с этой точки зрения коалиция создавалась не для вторжения, а для угрозы вторжения, которая может воодушевить сирийскую оппозицию.

Ни для кого ведь не секрет, что на сегодняшний день сирийская оппозиция в смятении. Российские бомбы оставляют им лишь три варианта действий: умирать, бежать или договариваться с Асадом на условиях Дамаска. Иных опций им не предлагают даже американцы. А саудовцы создание коалиции предложили. Эр-Рияд уже обещал собравшимся в Эр-Рияде оппозиционерам военную поддержку их дальнейшей борьбы с Асадом и дал понять, что им не обязательно договариваться с сирийским президентом на его условиях. «Или в Сирии будет достигнуто политическое урегулирование путем переговоров и Асад покинет свой пост, или конфликт будет продолжаться, и эта цель будет достигнута военным путем», – заявил министр иностранных дел королевства Адель ибн Ахмед аль-Джубейр [86].

Еще одной задачей коалиции может быть коллективное наведение порядка в регионе, в том числе и в странах – участницах этого объединения. Ведь «саудовское понимание этого термина простирается гораздо шире понятия насильственных акций вооруженных групп», – говорит корреспондент BBC Фрэнк Гарднер [87]. Под него будут попадать и шиитские выступления, и просто требования по либерализации режимов, которые партнеры будут подавлять. Ведь в том же Бахрейне Эр-Рияд не любят и не против сбросить саудовскую оккупацию. Те же шиитские протесты никуда не делись, они лишь перешли в пассивную форму (например, в виде игнорирования парламентских выборов), а антисаудовская элита, видя ослабление КСА, вновь подает голос. Так, бахрейнский кронпринц Салман в феврале 2015 года написал статью для одного из британских СМИ, где указал, что мир борется не столько с терроризмом, сколько с теократией. Этот враг «занимается самоизоляцией и не придает никакой ценности общественному договору, заключенному между членами общества. Он угнетает женщин и убивает тех, кто не согласен с его идеологией, не воспринимает ее и не претворяет в жизнь», – пояснял Салман [88]. Явный намек на то же КСА. Поэтому не исключено, что через какое-то время Эр-Рияду придется вновь наводить в Бахрейне порядок. И если эти действия будут проходить в рамках коалиции, то международная критика саудовского режима и его методов будет несколько разбавлена.